Предъявив у ворот удостоверения, Маршалл и Ронейн проехали к штаб-квартире. В небольшом кабинете их уже ожидала группа офицеров. Почти все они были знакомы с Маршаллом и после коротких приветствий приступили к делу.

– Мы начали с Родригеса Орехуэлы, – пояснил Спендер, руководитель группы. – Нам известно о нем не слишком многое. В 1984 году, когда в Испании арестовали его старшего брата Хилберто, он принял на себя руководство. Живет в Колумбии и оттуда контролирует всю сеть распределения. Несет основную ответственность за контрабанду многих тонн кокаина через Панаму и Мексику в Канаду и Европу. После того как брата посадили в тюрьму, продолжал напряженно работать. Отличается необыкновенной расточительностью, наслаждается всеми прелестями жизни. Содержит собственную футбольную команду в Колумбии. Мы даже пропускали данные через компьютер, чтобы выяснить, была ли какая-нибудь связь с Европой. Оказывается, была. В прошлом году команда побывала в Европе, но без Родригеса Орехуэлы. Дружеские матчи в Англии, Германии, Франции и Ирландии. Везде встречи с командами из высшей лиги. Кроме Ирландии. Там прошли только показательные игры с какими-то малоизвестными футболистами. Это было турне с короткими остановками – по одному дню в каждом городе. Кроме Ирландии. Там они провели две недели. Сыграли только три матча, остальное время отдыхали.

– Кто был с командой? – поинтересовался Маршалл. Он помнил то время, 1990 год, когда агенты УБН носились по футбольным матчам в Болонье в Италии, пытаясь выследить руководителей Медельина и Кали, болеющих за колумбийские команды.

– Из тузов никого. Но все колумбийцы.

– Где играли? В Южной или в Северной Ирландии?

– В обеих. И в Дублине, и в Белфасте. Нам так и не удалось выяснить, с кем они встречались, где останавливались.

– В Ирландии нет серьезных проблем с наркотиками. Во всяком случае, в Белфасте. Лоялисты и республиканские полувоенные формирования следят за этим.

– Наши люди из Лондона сообщают другое.

– Все сообщения британских властей говорят о том, что в Белфасте нет серьезных проблем.

– Это не значит, что полувоенные группы не занимаются наркотиками. Выгоднее, чем грабить банки, прибыль больше и оборот быстрее. И никакой стрельбы.

– Они тоже взрывы устраивают, – тихо сказал Ронейн Маршаллу.

– То есть? – спросил Спендер.

Ронейн рассказал об их работе в Мехико. Эти сведения были уже заложены в компьютер, однако там отсутствовало двукратное упоминание о взрывах. Незначительная деталь, но разведывательный отдел сразу же за нее ухватился. Спендер отправил человека из группы заложить только что полученную информацию и подготовить справку о террористической активности в Ирландии.

– Что-нибудь еще? – спросил Маршалл.

– По словам задержанного, у одного из присутствующих на встрече был странный акцент. По-английски говорил чисто, но как иностранец.

– Его протестировали?

– Конечно. – Проверка проводилась просто: мексиканцу продемонстрировали запись речи людей, говорящих на разных диалектах, и он опознал один из них. – Оказалось, никакой это не иностранец. Он выделил англичанина.

– Англичанина?

– Его речь звучала очень похоже. Не совсем так, но близко. Тогда мы прогнали несколько английских диалектов, включая шотландский. Самым близким оказался североанглийский – ливерпульский. Это все, что мы смогли выяснить. Наверное, вы хотите видеть этого парня, Кортеса?

Маршалл кивнул.

– Он мелкая сошка. Зато из Пьедрас-Неграса. Мы много раз его допрашивали – ни разу не сбился, ничего подозрительного, сомневаюсь, чтобы он снова и снова мог безошибочно повторять придуманную историю.

– Конечно, если он нарочно не был дезинформирован.

– Не думаю. Им ведь не известно, что он попал к нам. Да и сам он чуть не умер от избыточной дозы.

– Но не умер же!

– Какой ты все-таки подозрительный.

– С такими, как вы, поработаешь – станешь подозрительным.

Спендер добродушно хмыкнул:

– Гляди, Маршалл, нарвешься как-нибудь, неуправляемая ракета... Но как бы то ни было, мне кажется, наш Кортес чист. Я видел записи в больничном журнале. Нарочно довести себя до такого состояния и при этом остаться в живых невозможно.

Через двадцать минут Маршалл и Ронейн вошли в маленькую больничную палату, где содержали Кортеса. Испуганный мексиканец рад был рассказать свою историю еще раз. В ней уже ничего не было нового, но выслушали, не перебивая.

– Значит, один из них иностранец, англичанин?

– Si[10]. Он хорошо говорил по-английски. Я и не знал, что они так чисто говорят, прямо как янки.

Маршалл не стал объяснять, что этот язык пришел из Англии. Как и большинство необразованных людей, Кортес был уверен, что английский возник в Америке.

– Тебе не кажется, что он говорил вот так, как я сейчас говорю с тобой. Значит, ты его не видел, а он стоял вместе с остальными, и все они говорили одновременно, – сказал он мексиканцу на странном диалекте.

– Si. Именно так. – Мексиканец явно с трудом понимал его.

– Этот иностранец говорил так, как я сейчас. Ты уверен?

– Si. Точно так, как вы.

– И что же он сказал остальным на этом странном языке?

– Что все готово к прибытию груза.

Проведя с ним еще час, они вернулись в кабинет. Больше ничего нового выяснить не удалось, а все, что мог сообщить об ирландских полувоенных формированиях компьютер, Маршаллу уже было известно. Офицеры разведки решили связаться с Лондонским отделением УБН и выяснить, где именно в Ирландии останавливалась футбольная команда. Попрощавшись, Ронейн и Маршалл вскоре уже возвращались в Вэстин.

– На каком это диалекте ты говорил с мексиканцем? – спросил Ронейн, как только они покинули Форт-Блисс.

– На североирландском.

– Как ты догадался?

– Он упомянул Ливерпуль, там много выходцев из Ирландии, и я решил попробовать.

– Я сообщу об этом в Вашингтон.

Маршалл устал после долгой езды и, извинившись, ушел спать. Раздеваясь, он подошел к окну и стал смотреть вниз, на автовокзал. За десять минут наблюдения он отметил три сделки с наркотиками. Их всегда можно определить, если знать, что искать.

Очень тяжело беспомощно наблюдать, как свободно торгуют этим зельем. В такие минуты он начинал сомневаться в смысле своей работы. Действительно ли он способен сделать что-нибудь стоящее, как-то повлиять на то, что происходит на улицах?

Вспомнились родные места.

Он лег в постель, закрыл глаза и попытался уснуть. Сон не приходил. Всякий раз, когда вспоминалось прошлое, уснуть не удавалось. Он лежал на спине, скрестив руки под головой, и смотрел в окно на чистое небо Техаса, горбатый силуэт Франклинских гор.

Вьетнам

Там это и началось

1970 год

Сайгон

Призыв в армию застал его в Лос-Анджелесе. Когда пришла повестка, он сидел на мели – без денег, голодный, раздетый-разутый. Это было выходом из положения, и он пошел на призывной пункт. Он исчез из своей квартиры, не заплатив давно уже просроченной арендной платы. Маршалл усмехнулся, вспомнив толстого хозяина-поляка, без конца пристававшего к нему по этому поводу. Интересно, как старик воспринял исчезновение своего жильца? Это был его единственный неоплаченный долг. Хотя нет, был еще один, но это произошло еще до Лос-Анджелеса.

На военной базе в Бут-Кэмпе он прошел через все издевательства, которым подвергались новобранцы. Наконец, получив звание рядового первого класса, он был готов для отправки на войну, которая шла где-то далеко в Юго-Восточной Азии.

– Хочешь вступить в военную полицию? – спросил его однажды сержант. Сержанту нравился этот высокий и сильный новобранец, способный предложить армии нечто большее, чем просто окончить жизнь в окопе со снайперской пулей в голове.

– Да, – инстинктивно ответил он и подумал: а не будет ли это снова возвращением к занятиям?