Соулсон уснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Сон отодвигал все проблемы, и он ценил это как дар судьбы.

Через три часа зазвонил телефон. Это был Армитедж.

– Они согласны встретиться, – коротко сказал он. Следовало быть осторожным: даже у начальника полиции телефон мог прослушиваться. – Где ты будешь в семь?

– В Стрэтфорде. – Соулсон рассчитывал к этому времени быть в штаб-квартире полиции.

– Хорошо, шеф. Я устрою ужин сегодня вечером.

– Как наш парень?

– Врачи говорят, нормально.

Соулсон положил трубку и встал с постели. Накинув халат, пошел будить Джоба.

– Чай будет через минуту, – услышал он голос Джоба из кухни. Ему никогда не удавалось застать своего шофера врасплох. Тот встал сразу, как только зазвонил телефон. Он знал, что, проснувшись, Соулсон больше уже не ляжет. Соулсон пошел в ванную и принял душ. Вытираясь, он почувствовал запах бекона и, сразу ощутив голод, поспешил на кухню.

Около трех они подъехали к штаб-квартире в Стрэтфорде, и Соулсон, как обычно, пешком поднялся на одиннадцатый этаж.

– Есть что-нибудь срочное? – спросил он свою секретаршу Валери.

– Пресса, Луиз Спенсер, министерство внутренних дел с запросом о ночном происшествии, – ответила она.

– Я бы не назвал это важным, – сказал он сухо. Он заметил ее улыбку: она привыкла к его снисходительному отношению к тому, что другие считали важным. – Мне нужен Рой и прошу не беспокоить.

– А чай?

– И чай, – улыбнулся он и вошел в кабинет.

Чай и Армитедж прибыли одновременно.

Соулсона всегда удивляла способность секретарши угадывать момент, когда он входил в здание, и подавать готовый чай как раз к тому часу, как он собирался сесть за стол.

– Итак, – твердо взглянул он на Армитеджа, когда дверь за Валери закрылась. – Скажи, почему здесь оказались замешаны китайцы?

– Я не знаю, шеф.

– Ты можешь не знать, но должны же у тебя быть какие-то идеи. Они твои друзья, Рой. Ты женат на китаянке. Тебе должно быть известно больше, чем другим.

Армитедж помедлил. За все годы, что они знали друг друга, это был второй раз, когда им приходилось выбирать: семья или долг. Наконец он заговорил, взвешенно и осторожно:

– Когда речь заходит о подобного рода делах, я для них по-прежнему чужак.

– Да ладно, Рой. Чужак или нет, но есть вещи, которые ты знаешь лучше нас.

– Я могу только предполагать.

– Пожалуйста, лишь бы это нам помогло.

– Китайцы понятия не имеют, почему им угрожают.

– Это черные?

– Черные лишь исполнители. Но китайцы считают, что за ними кто-то стоит. Они не верят, что те настолько умны и способны. – Армитедж пожал плечами. – Но, я думаю, они не правы. Китайцам свойственна обособленность... они никому не доверяют. Даже нам, белым. С их точки зрения, мы варвары.

– Даже ты?

Армитедж улыбнулся:

– Даже я. Хотя и женат на китаянке и у нас трое детей.

– Вот уж не знал.

– Но я не жалею. Начнись все сначала, я бы все равно женился на Линде. Однако различия остаются. Хотя и прошло столько лет.

– Расскажи мне, что тебе известно.

– Не много. В общих чертах. Ты знаешь что-нибудь о Триадах, шеф?

– Не так уж много. Знаю, что есть такая организация. Состоит из трех группировок. И живут они за счет китайской общины.

– Суй Фэн, 14 Кей и Во Син Во. Это три группировки. Нити от них тянутся в Гонконг и в Китай. Дальше – хуже. По мере приближения 1997 года, когда истекает срок британской юрисдикции в Гонконге, растет стремление их членов перебраться сюда. И Манчестер – одно из облюбованных ими мест.

– Черт, этого еще не хватало! Тайные организации!

– Что именно из истории Триад ты хочешь услышать?

– Я знаю до Глазго.

Соулсон имел в виду случай, который произошел в этом городе в 1987 году, когда на 46-летнего владельца ресторана Чен Пик Вая, известного его друзьям как Джон Чен, на глазах посетителей напала группа из четырех человек с длинными ножами – традиционным оружием членов Триад. Чен, специалист по боевым единоборствам и мастер древнего искусства самозащиты син-гун, не дал себя обезглавить и сумел выстоять в жестокой схватке. Один из нападающих нанес ему несколько ударов железным прутом по ногам, но Чен, даже когда его ноги превратились в сплошное месиво, продолжал борьбу, не обращая внимания на боль. Сила духа преодолела боль, но ударами ножа уже была повреждена артерия и несколько сухожилий на руках, во многих местах глубокие раны обнажили кость. Благодаря духовной и физической силе, религиозной вере в мощь боевого искусства он выжил. Джон Чен был готов сотрудничать с полицией, несмотря на то что два года назад комиссия министерства внутренних дел заявила, что «на территории Великобритании нет Триад».

– Свидетельства Чена, – сказал Армитедж, – и последующее расследование, в частности анализ обнаруженных в его кистевой кости частиц металла, доказывают, что в преступном мире Англии обосновались Триады.

После этого мы обнаружили в Саутгемптоне, Ноттингеме, Шеффилде и здесь, в Манчестере, одну из группировок Триад – Суй Фэн.

– Это одна организация или несколько разрозненных?

– В конечном счете, это все равно. Их следы ведут в Гонконг. Один из боевиков, Голо Мин, нарушив законы Триад, заговорил в полиции Глазго, и в результате двое из нападавших на Джона Чена были осуждены. Это был необходимый Нам прорыв. – Армитедж печально улыбнулся. – И министерство внутренних дел пересмотрело свое утверждение о том, что «та территории Великобритании нет Триад».

– Эти чиновники не меняются. Взять хотя бы наркотики... Извини, продолжай.

– Полиция по всей стране прилагала большие усилия, чтобы раздобыть информацию о Триадах. При традиционной замкнутости китайской общины это очень не просто. Выяснилось, однако, что Триады занимаются игорным бизнесом, проституцией, вымогательством и даже видеопиратством. Это преступное сообщество проникает в любую сферу жизни китайской общины на территории Англии.

– С этим ясно. А как насчет наркотиков?

– Крупнейший источник дохода – героин. Они контролируют его поставки в Великобританию. Товар идет через порты Ливерпуля и Лондона. А находящийся в нескольких милях от Ливерпуля крупный транспортный узел Манчестер уже превращается в центр наркобизнеса.

– Но почему же их не трогают?

– Ты сам знаешь почему. Триады действуют в основном внутри собственной общины. А если страдают не белые, а какие-то китайцы, то у нас это никого не волнует.

– Не принимай так близко к сердцу.

– Чего глаз не видит, по том сердце не болит. Да что там, шеф! Мы занялись Триадами только потому, что они перешли грань, выступили против черных, и кто-нибудь из обывателей может при этом пострадать.

– Ты не прав.

– Если бы банды Мосс-Сайда распространяли наркотики только среди своих, а не совали их нашим детям, мы не стали бы с ними бороться.

– Давай не будем сейчас об этом. – Соулсон пытался направить разговор в нужное ему русло. – Собираются ли Триады расширять свое влияние?

– Не думаю, – ответил Армитедж. – Им это ни к чему, если их, разумеется, не вынудят.

– То есть? Не понял.

– Есть опасения... – Армитедж запнулся.

– Ну давай, Рой, только ты можешь мне помочь.

– ...что кто-то посягает на их торговлю героином.

– Это вряд ли. Основные партии героина поступают из Юго-Восточной Азии. Они контролируют производство и распространение. – Соулсон ухмыльнулся своему тону: ему самому становилось противно, когда он вдруг начинал говорить так, будто речь идет о торговле леденцами или шоколадом.

– Производство – да. Но к распространению рвутся все. Даже нигерийцы в этом преуспели. Они торговцы по природе, и героин для них просто один из товаров. По последним данным, они контролируют тридцать процентов мировых поставок.

– Ничего себе! – Соулсон был искренне удивлен.

– Вот-вот. Курьеров заставляют глотать маленькие пластиковые пакетики с героином и засылают в Европу на самолетах, по десять человек с каждым рейсом. Мы отлавливаем троих с рейса. Остальные семеро ускользают. А что с того, что тех троих посадят? До окончания их срока заключения и высылки в Нигерию их семьи дома будут под опекой.