В честь моего правления я объявила ежегодный день отдыха. Один раз в оборот, все жители Осолиса будут собираться на дворцовом лугу на празднество. Я назвала его — ярмаркой, дабы оказывало благотворное действие на придворных, чтобы они помнили, что все Солати едят с одного стола. Потому что, с точки зрения Татум, никто ничем не лучше другого, и никто не должен подвергаться иному обращению.

Близнецы убегают на тренировочный двор, где они начинают доставать Риана. Моя вера в него оказалась уместной, и я с каждым днём всё больше и больше полагаюсь на него, когда Оландон занят своими делами как Татума. Я считаю, что Риан будет хорошим регентом для главы стражников, пока Очаве не сможет занять эту позицию.

Оландон догоняет меня прямо перед столовой.

— Сестра, — задыхаясь, произносит он. — Вени, как же быстро ты ходишь.

— Может просто ты не в форме?

Он фыркает, и его глаза распахиваются в ужасе от этого звука.

Я прыскаю со смеху, и в эту секунду два стражника открывают двери перед нами. Те, кто находится в обеденном зале, поворачиваются, желая посмотреть. Некоторые взгляды дружелюбные — они исходят от тех, кто недавно был приближен ко двору. Но большинство взглядов неприязненные — по крайней мере, когда направлены на меня. А вот мой брат им нравится. Так было всегда.

Три Сатума присоединяются к нам сегодня за ужином. Очередной напрасный ужин, как и все предыдущие. Я просто заполняю свои дни, чтобы ничего не чувствовать. Я тоскую по Джовану. Я не получаю от него никаких вестей, вообще. Лишь поддерживаю связь с Осколком, Драммондом и Ашоном. Аш и Осколок уже дважды навещали нас.

Сатум Джерин выставляет для меня стул.

— Какая приятная встреча, Татум Олина.

Я растроганно улыбаюсь.

— Какая приятная встреча, Сатум Джерин.

Я киваю Афранке и Намасу, которые кланяются, а потом занимают свои места. Я не нравлюсь Намасу, но он достаточно умён, чтобы находится в шатком положении… и он подлизывается ко мне, лишь бы я не избавилась от него.

Двери обеденного зала открываются с таким грохотом, что все присутствующие в зале подпрыгивают.

Я встаю ещё до того, как понимаю, что сделала. Только один человек открывает так двери.

Он здесь. Я смотрю на дверной проём, в котором стоит Король Гласиума. Моё дыхание громыхает в ушах.

Нечто взбудораживается глубоко внутри меня, когда мой взгляд проходится по его фигуре. На нём нет туники, но зато есть брюки, которые обычно носят Брумы, и ботинки. Не думаю, что Джовану будет комфортно в наших мантиях. Всё моё тело сводит от желания подойти к нему и целовать его, пока не воспламенюсь.

Брат спасает нас обоих.

— К-король Джован. Какой приятный сюрприз.

Я бы лично использовала фразу «чертовски огромный сюрприз». Записка была бы в самый раз. Хоть что-то за последние два месяца. Я щурю глаза, смотря на Джована. Его глаза мерцают от веселья.

Оландон приказывает приставить к столу ещё один стул. Я медленно опускаюсь на своё кресло, а Джован тем временем размашистым шагом идёт вперёд, игнорируя бесцеремонные взгляды, которые получает в свой адрес. «Придворные даже мельком бы не взглянули на него, не будь он полуобнаженным», — говорю я себе. Я с силой сжимаю вилку, задаваясь вопросом, какой женщине я должна первым делом пнуть вилкой в глаз.

Джован не занимает предоставленное ему место. Вместо того чтобы сесть, он огибает стол с моей стороны и низко кланяется, поднося мою руку к своим губам. Я слышу, как у меня застревает вдох в горле. Будь он проклят.

Он поворачивается к Оландону.

— Двигайся.

У меня перехватывает дыхание от звука его голоса. Желание, какого я никогда не испытывала, растекается по моему телу. Да что со мной не так? Всё дело во времени, которое мы провели врозь, или в том факте, что он больше не мой?

Оландон таращится на короля.

— Завтра утром жду тебя на тренировочной арене.

Джован фыркает.

— Без проблем, парниша.

Оландон вскидывает бровь.

— Вообще-то я делаю тебе одолжение. И меня зовут Татума Оландон.

— По мне так, какой-то девчачий титул.

Брат хмурится, а я стараюсь скрыть улыбку, когда он освобождает своё место. А потом я осознаю, что освобождает своё место, чтобы Джован мог занять его.

Я жую хрустящие лист салата-латука.

— Что привело вас в Осолис, Король Джован? — мой голос дрожит.

— Ты, — отвечает он спокойно.

Большая рука ложится на моё бедро.

Я скидываю руку.

— Что вам нужно?

— Ты.

Намас ахает, а Сатум Джерин закашливается, судя по всему, в попытке скрыть смешок.

— Мне интересно, а Король Гласиума знает ещё какие-то слова.

Он закидывает руку на спинку моего сидения. Месяцы работы уничтожены в одно мгновение. Теперь я буду шлюхой Татум. По некой причине я больше уже не могу заставить себя чересчур переживать на этот счёт.

— Я навестил Ире по пути, — говорит он.

Я сглатываю.

— Ты прилетел на Флаере? Ты же ненавидишь их.

Он кривит лицо.

— Самый быстрый способ добраться.

Я сжимаю губы, чтобы сдержать смех, и он щурит глаза.

— У Адокса дела идут хорошо, — спрашиваю я.

— Это вопрос? — уточняет он.

Настала моя очередь сверлить его взглядом.

Он широко улыбается, беря томат с моей тарелки. У меня отвисает челюсть от его хамства. Как он смеет?

— У Адокса всё хорошо, Лина.

Я издаю громкий стон, когда все придворные начинают шептаться. Оландон смеется!

— Брат, — произношу я сладко. — Король, должно быть, устал после такого путешествия. Не мог ли ты быть столь любезен и показать ему его комнату?

— Конюшня или гостевые покои, — спрашивает Оландон.

Я запрокидываю голову, желая видеть Джована, когда отвечаю брату:

— Оставлю это на твоё усмотрение.

Король подмигивает мне, приводя меня в бешенство. Берёт ещё два томата, а затем следует за моим братом из зала.

— Что-то смешное, Афранка, — рявкую я.

Мне не стоило спрашивать. Новая Сатум не смягчает свои слова.

Она говорит:

— На какой-то миг, могу поклясться, что твоё лицо и томат были одного цвета.

Джерин и Намас глазеют в ужасе, но я хихикаю.

— Тебе повезло, что ты рассмешила меня, Сатум Афранка.

Она усмехается в ответ.

— Тебе повезло, что у тебя лучшая Сатум по ресурсам в Осолисе.

Её звук «р» рокочет, и это единственный признак того, что она родом из деревни.

Я провожу за обедом ещё час. Отчасти потому, что, если уйду слишком быстро, слухи будут безудержными. Ещё больше слухов. Но в основном потому, что я испытываю головокружение. В моей голове непрестанно звучит одно и тоже. Джован здесь. Джован здесь. Джован здесь.

Неужели он говорил серьёзно? Неужели он явился из-за меня? Неужели он всё ещё хочет меня? Мой предыдущий план, который я зарыла глубоко внутри себя после нашего последнего разговора, вновь пробудился. Я не смела придавать ему сил, осознавая, что это может погубить меня. Последние два месяца всё что я делала, это просто удерживалась на плаву. Малейшее событие может вывести меня из эмоционального равновесия. Я никогда не была храброй, когда дело доходило до Джована.

К концу часа я не ответила ни на один вопрос. Я поднимаюсь, промакиваю рот. Меня мутит от того, что я встала слишком быстро. Почему он заставляет меня так нервничать? Я иду по извилистым чёрным коридорам своего дворца к моей старой комнате. Я отказалась занимать покои матери, и отдала их Оландону. Это казалось естественным решением.

Король там, когда я рывком открываю дверь. Он растянулся на моей кровати.

— Удобно? — говорю я ледяным голосом.

В моей грубости нет никакого смысла, учитывая, что в душе хочу броситься в его объятия. Однако я не уверенна в его намерениях, и я помню его последние слова тогда в конюшне.

— Могло бы быть более удобно, — рычит он, скользя глазами по мне.

— Зачем ты здесь? — спрашиваю я, направляясь к окну.

Как только я добилась контроля над собой, я украсила комнату. Каждая стена выделялась своим цветом. Комната — счастливое пространство, в котором я провожу много времени. Теперь здесь стоит кровать гораздо большего размера, и более изысканный сундук и есть раковина. Тут также есть шкаф, непочтительных размеров — с подачи Греха, который не уходит, неважно сколько раз я ему предлагала сделать это. Полагаю, он собирается пробыть здесь, пока не пройдется по всем придворным дамам, но его поведение в последнее время было… необычным. Я начала задаваться вопросом, а не происходит ли что-то ещё.