Я качаю головой и убираю ткань в карман.

Напоследок поцеловав Кристал в щёку, я выхожу из комнаты. Мужчины, Фиона и Садра следуют за мной.

На крыше вместе с нашими Флаерами ждёт Хамиш. Я благодарна, когда Фиона и Садра быстро обнимают меня без слёз и уходят. Из-за этого кажется, что мы прощаемся не насовсем. Роман с опаской смотрит на Флаер, когда я защёлкиваю стержни на местах. Хамиш уже расположился на парапете, чтобы лететь. По дороге мы заглянем на Ире, чтобы забрать послания от Адокса.

— Вот, — говорит Роман. — Это для Короля Джована.

Я засовываю запечатанные послания в свою маленькую сумку, уже зная о словах, содержащихся внутри. В мешке только постельное бельё, два коротких меча, моя одежда Солати — которую я хранила всё это время — оперение стрелы Кедрика и немного меха Кауры. Кажется, здесь недостаточно вещей, отражающих последние полтора года моей жизни.

— Береги себя, Роман. И скажи Джеки, мне жаль, что у нас ничего не сложилось.

Грусть овладевает мужчиной, который находится на пороге среднего возраста. Мать Жаклин была убита кем-то из Ире — хотя в то время никто не поверил в её небылицы о летающем человеке. Теперь она питает слепую ненависть ко всем, в ком течёт смешанная кровь.

— Тебе не за что извиняться, — говорит он, касаясь пальцем моего подбородка.

Я так отягощена душевной болью, что не уверенна, выдержит ли меня мой Флаер. Я наклоняю голову к остальным советникам и взбираюсь на стену.

Несмотря на это, я усмехаюсь над выражением их лиц. Они явно думают, что я вот-вот упаду замертво, несмотря на частые визиты наших летающих друзей в течение последних двух месяцев.

— Прощайте, — говорю я.

И хотя я говорю эти слова Брумам, наблюдающим за мной, на самом деле я обращаюсь к самому Гласиуму.

ГЛАВА 7

Мы направляемся в Первый Сектор. Оттуда мы проследуем прямо к Ире.

Я машу рукой дозорным, охраняющим наземный вход на Великий Подъём. Они, как булавочные головки на земле.

Отсюда хорошо видны шесть полуопределённых областей, которые Брумы называет секторами. Мой мир также разделён на шесть сегментов, но Солати называют их ротациями.

Область, расположенная ближе всего к другому миру, имеет статус «Первая ротация или сектор», и это пространство остается «Первым», даже когда миры вращаются в ходе своей трёхлетней перемены.

Затем области нумеруются по кругу от одного до шести. Однако не все из них пригодны для жизни; четвёртая — на каждой планете — смертельна для всех, кто туда попадает. Там либо так холодно, что можно замерзнуть за несколько минут, либо так жарко, что может вспыхнуть одежда.

Когда мы попадаем в коварный лабиринт плавучих островов, составляющих Оскалу — или Великий Подъём — Хамиш мчится впереди меня.

Если встать на сторону любого из миров, становится ясно, что Осолис и Гласиум располагаются бок о бок на ровной линии.

Это пространство заполнено лабиринтом плавучих островов всех форм и размеров. Давным-давно через острова был проложен путь, который отмечен на двух картах. Эти карты хранились у правителя каждого мира.

Без карты этот путь — смертельная ловушка. Или была. Флаер значительно облегчает путешествие.

Я бросаюсь в сторону, чтобы избежать столкновения со скалой, проклиная высокую скорость. Хамиш ловко минует скалы, стремясь поскорее вернуться к семье и друзьям. Крепко вцепившись в Флаер, я полностью отдаю себя задаче не отставать.

В полдень мы добираемся до Ире.

Хамиш уходит с курса, чтобы повидать свою семью, а я продолжаю путь к скале Адокса, к главному острову.

Дома Ире названы по имени старшей женщины, живущей в них. Я не совсем поняла, названа ли скала Адокса его именем, потому что он вождь, или потому что он вдовец.

Если на острове никто не проживает, то месту присваивается общее название, отражающее его роль в Ире: ясельная скала, скала для встреч, скала для тренировок — лишь некоторые из них. К настоящему времени жители Ире знают, кто я на самом деле. Но это первый раз, когда я вернулась после того, как им рассказали правду. Народ держится на расстоянии, но я отвечаю парой улыбок то тут, то там. Могло быть и хуже.

Адокс ждет меня на своём мягком сиденье.

— Нет, не вставай, — прошу я.

Он посылает мне взгляд, полный веселья, и усаживается обратно.

— Я надеюсь, вы хорошо долетели?

Я сажусь напротив него.

— Да. Что нового?

— Такая нетерпеливая, — усмехается он.

Я удостаиваю его сухим ответом.

— Я по-новому взглянула на тех, кто остался.

Он приглашает вперёд одного из грузных мужчин. Тот смотрит на меня, передавая Адоксу сообщение. Эти два телохранителя не доверяют мне с тех пор, как попытались помешать мне покинуть Ире. Боюсь, они довольно крупно проиграли.

Адокс передает сообщение через слабый огонь.

— Произошло несколько инцидентов.

Я добавляю это сообщение к остальным в моей пачке.

— Например?

— Похоже, твой дядя Кассий оставил на тропе несколько сюрпризов для армии Гласиума. Мы принялись чинить разрушенные опоры, но мысль проверить наличие ловушек ни разу не пришла мне в голову.

— Сколько?

— Двадцать, — отвечает он с мрачным выражением лица.

Я задыхаюсь. Двадцать.

Адокс даёт мне несколько минут, чтобы принять эту новость.

— Я не хотел показаться беспечным, — нерешительно говорит он. — Но то, как это повлияло на моральный дух, представляет большую угрозу, чем потеря численности. Тропа психологически трудна и в лучшие времена. Ты должна это знать. Многие Брумы уже потеряли друзей. А сообразительность армии Солати держит их в напряжении.

Армия Осолиса — это то, что заслуживает уважения. Но открытый страх в наших рядах — это большая проблема.

— Я должна отправляться немедленно.

Поднимаюсь, уже думая о том, как связаться с остальными.

На этот раз Адокс поднимается на ноги с помощью двух мужчин, стоявших рядом с ним.

— Я подумал, что ты захочешь продолжить свой путь. Но, прежде чем ты уйдешь…

Старик берёт у одного из мужчин небольшой сверток и, прихрамывая, направляется ко мне.

— Немного еды, которая поможет тебе в дороге.

Я искренне улыбаюсь, принимая его предложение. Я снова поворачиваюсь, чтобы уйти, но меня останавливает мозолистая рука, обхватившая моё запястье.

— Я не понаслышке знаком с последствиями того пути, по которому ты собираешься пойти, — говорит он.

Его карие глаза хранят мудрость возраста.

— Помни, что здесь тебе всегда рады, независимо от того, рады ли тебе в других местах.

Он крепко держит меня, пока не убеждается, что я поняла его.

— Адокс, это честь для меня. Спасибо.

Я низко кланяюсь. Его слова стоят тысячи продуктовых пайков.

Без дальнейших задержек я шагаю к своему Флаеру и продеваю ноги в петли, застегивая устройство на груди.

Крылья устройства широко раскидываются позади меня, когда я наклоняюсь над краем скалы Адокса.

* * *

Разговор с лидером Ире заставляет меня волноваться. Он не стал бы упоминать о беспокойстве по поводу морального состояния мужчин, если бы оно не было обоснованным. Но я надеюсь, что ситуация лучше, чем он сообщил. За несколько дней многое может измениться.

Джован уже должен достигнуть края дымового облака. Возможно, завтра к полудню я смогу присоединиться к началу процессии.

Я улавливаю первые признаки армии Гласиума, когда свет костра начинает угасать.

Дозорные кричат, заметив меня. Крики приветственные, а не тревожные. Вероятно, Флаеры уже стали привычным зрелищем.

На дрожащих ногах я приземляюсь в нескольких островах от процессии. Приближается оборванный Брума. Из Внешних Колец, судя по его одежде.

— Ищешь красавчиков, Мороз? — спрашивает он.

По моим прикидкам, у него осталась треть зубов. Я вживаюсь в грубую личность Мороз.