Все гораздо хуже обстояло с Лисом, глядя на него Ким предложил единственный возможный вариант. Нина, конечно, его оспаривала, но мы особенно её не слушали. Хоть наша медсестра и уверяла, что не все так плохо, но мы видели, что техник умирает. По его рукам было понятно, что он боролся до последнего. Нож из его живота вытянули, а значит, оставлять в живых Лиса не хотели.

Я сидел и прижимал его рану, чувствуя вину за все, что думал о нем раньше. Пускай у него не самая тяжелая судьба, и он периодически отказывал нам в помощи, но Лис боролся за мою сестру как мог, не жалея себя. Его выбитый зуб нашел Лука, молча положив его на стол. Никифор беседовал с нашими пленниками, я слышал истерический смех Снежка. На какое-то время стало даже тихо. В плане, выключили музыку и наших слышно не было. Рядом со мной крутился Горе, то чая приносил, то чего покрепче. Из-под моих рук стремительно утекала жизнь Лиса. Хотя я тогда не соображал ничего, но сейчас-то видел абсурдность ситуации.

Через минут десять из пыточной вышли Снежок, Шифер и Никифор. Они вели Юру и Алису-Катю, пока мы все провожали их даже не вопросительными, а обреченными взглядами. Я сменил пропитавшуюся кровью тряпку на другую, заглядывая в рану и тут же зажимая её обратно. У Лиса определенно очень и очень серьезная рана, глубокая и пересекающая его органы. Его живот становился все плотнее, я понимал, что это из-за того, что кровь наполняет его утробу.

Мне было так стыдно и так страшно, что я даже пытался спрятаться в воспоминаниях Игната. Но послышался шум, я повернулся к прихожей, особо ничего не ожидая, но внутрь вошли наши, сопровождая несколько человек… в белом.

— Это бригада медиков, — только сказал нам Никифор, указывая людям на нас с Лисом.

Я тут же уступил им раненого, отходя от дивана и держа окровавленные руки перед собой. Ко мне подошел Шифер, чтобы отвести в ванную, но даже на ходу я продолжал смотреть на действия медиков. Они притащили с собой каталку, пару аппаратов, да даже свой свет. Никифор показывал им подключенные два генератора, так что Лиса перевезли в прихожую.

— Мы обменяли системника и воровку на спасение жизни Лиса, — пояснил мне Шифер, пока сам смывал кровь с моих рук. — С ним все будет хорошо. Ты как вообще?

— Я? — спросил я, пытаясь понять, что происходит. — Да… Кхм, да что со мной будет. Значит, теперь будем искать Зою?

— Да, причем системники отпали, — пояснил Шифер, удивительно серьезный. Сейчас он больше не строил дурачка, а походил на Никифора со своей собранностью. — У них её нет. Мины тоже не их рук дело, это сделал кто-то из Чрева. Ума не приложу зачем.

— Тогда… это кто-то из Шахт, — я дернулся, едва не поскользнувшись. — Это все они. Больше некому желать нам зла.

— Я тоже так думаю, — кивнул Шифер, подавая мне полотенце. — Но мы не можем просто взять и нагрянуть к ним. Даже с поддержкой колонистов мы проиграем. Их очень много, да и большая часть Чрева встанет на их сторону.

— И что? Просто оставим им Зою?

— Нет, конечно, нет, — раздался позади голос Кима. Он вошел в ванную, опираясь на дверной косяк. — Нужно осмотреться, найти свидетелей и доказательства. Никифор говорит, что это два-три человека, не больше. Точно пойдет Лука, у него охотничьи навыки, я тоже хорошо разбираюсь в таких вещах. Ты как? Что думаешь?

— Иду! — яростнее, чем следовало, согласился я. — Когда?

— Уже, — махнул головой Алинур, выходя. — Лука ждет у выхода.

Мы не теряли времени зря, ныряя в земляные коридоры. Беготня стала настолько привычным делом, что я даже не замечал собственной одышки. Пришлось вооружиться лопатами, чтобы прорывать себе дорогу хоть куда-нибудь. Да и людям нужна была помощь, но это волновало по большей части только Луку, хотя мы с Кимом тоже не могли пройти мимо. Я буквально трясся от бессилия, потому что никто ничего не видел, не слышал и не знал. А если и знал, то молчал, отводя глаза. Ким не позволял мне бросаться на таких, хотя внутри я и понимал, что только трачу зря время.

Мы рыли проход, не взирая ни на протесты, ни на жалобы. Завалило главный проход в правую часть Чрева, как раз в ту, где находились Шахты и колония. Кто бы мог подумать, верно? Но мне и так было ясно, что это дело рук тех, кто вообще виноват во всех делах. Я почти ничего не знал о боссе Шахтеров, даже его имени. Знал, что это жирный мерзкий ублюдок, наживающийся на всех, до кого мог дотянуться. Не удивительно, что он не остановился ни на мне, ни на Юре. Может даже после Таисии кто-то попал в его мерзкие лапы.

— Туда лучше не рой, — посоветовал Ким, приложив ухо к препятствию. — Давай сюда, здесь тонко и внутри есть опора.

Что она там есть я знал и без него. Просто отвлекся и немного сместился левее. Откуда же? Да потому что нас завалило ровно за соседней стеной. Вот, что они подорвали тогда — проход, явно перетащив Зою на ту сторону. Только зачем? Что они хотят? Удерживают мою сестру, но ничего не требуют взамен. Они не оставили Нине сообщения, при этом просто вывели её из строя. Странное, очень странное дело.

Моя лопата прошла навылет, и Ким ободряюще хлопнул меня по плечу. Хороший он пацан, жаль только я о нем все еще ничего не знал.

— А ты? — спросил я, пока мы уже руками разгребали дыру, стараясь укреплять по всем правилам снетки прохода. — Я знаю уже почти обо всех. Грустные, местами горестные истории. Но ты… отмалчиваешься.

— Просто ты пока не интересовался мной у особенно болтливых, — с усмешкой глянул Алинур на Луку, что показал ему язык. — Но моя история не такая мрачная, как у Луки, не такая пугающая, как у Шифера, и не такая необычная, как у Лиса.

— Ну, это не значит, что мне не интересно её узнать, — заметил я, хватая руками отваливающийся кусок стены. — Дай угадаю, ты родился и вырос здесь, но тоже сирота?

— Эй, не хорони моих близких, — покачал он головой, помогая мне с тем злополучным куском. — Мама жива, просто она не здесь. Но история скорее о ней. Её похитили из Казахстана, когда ей было двенадцать. Вернее, там на улице её затолкали в машину к остальным таким же девочкам и незаконно перевезли через границу в ящиках с продуктами.

— Ужас, — я даже копать забыл, глядя на Алинура со сведенными на переносице глазами. — Но зачем?

— У нас там выше рождаемость девочек, — пожал он плечами, кивком головы напоминая мне, что все может рухнуть и отвлекаться не стоит. — А так… для секс рабства и рождения детей. У них там в системе круговорот. Называют свидание с донором, но, по факту, всякие люди наподобие Стекольникова просто насилуют… женщин и оставляют им потомство. Удовольствие дорогое, да и круговорот этот не прекращается.

— В каком смысле? — спросил уже Лука и взял приготовленную балку, подпирая ею свод.

— Когда женщина рожает, девочки подрастают и продолжают работу своих матерей, — кряхтя от напряжения, процедил Ким, устанавливая балку. — Правда, у мальчиков судьба немногим лучше. Либо каторга, либо казармы, чтобы потом стать системниками.

— А ты тогда как здесь оказался? — задал я логичный вопрос, глядя в небольшой проход, в который в теории мог протиснуться хотя бы Лука. — Сбежал?

— Мама… как-то смогла выбросить меня из окна, — он пожал плечами. — Не знаю, что с ней сейчас, но эту историю мне рассказала женщина, содержавшая небольшой приют здесь. Я пытался сам найти маму, хотел узнать, в порядке ли она, забрать её оттуда. По словам той женщины, мама родила меня в четырнадцать. Значит, ей сейчас всего тридцать три. Но пока не выходит. Не могу найти её.

— Поможем, — пообещал я, тоже по-братски хлопнув парня по спине. — Есть идея, но об этом позже. Я смогу пролезть в дыру, не будем терять время.

— Мы сразу за тобой, — кивнул Лука, подставляя руки, сложенные в замок, а я встал на них, как на подставку. — Тоже не широкие, так что давай.

Мне помогли перевалиться в дыру, так что я немного прополз и выпал на ту сторону. Я осмотрелся, но в темноте ничего странного не заметил и обернулся к дыре. Я протянул Луке руку, но вдруг… ощутил удар по затылку. Сразу меня это не вырубило, хотя я упал на землю, пытаясь не потерять сознание. А оно постепенно ускользало, так что я не заметил, что случилось, но проход завалило. Пока вставал на ноги и доставал нож, я надеялся, что Лука в порядке. Во мраке коридора я почти ничего не мог различить, а вот противник отлично меня видел. И больше бил.