При себе у парня не оказалось ни документов, ни портфеля, чтобы узнать место, где он учился. Ну, тогда я думал, что он все еще учился. Телефон отсутствовал, как и какая бы то ни была техника. Зато в кармане я нашел пару банкнот, приятно удивившись родному рублю. Правда, тогда я решил, что все-таки немного сбредил. Ведь с пятисотки на меня смотрел фиолетовый гуманоид, восседающий на инопланетной альтернативе лошади.

Тогда меня это пригрузило настолько, что пришел в себя я только тогда, когда на небе рассвело, а на улицу вышли первые нормальные прохожие. В голове зрела цепочка, что ночные монстры — это дети людей и гуманоидов с купюр, хотя, конечно, полноценные люди вызывали слёзы облегчения. Я не один в этом месте, а значит, не все так ужасно. Мне ничего не оставалось, кроме как смириться с происходящим и выживать. Я взял себе цель на перспективу, состоящую из двух вариантов развития событий. Мне нужно либо подстроиться под жизнь моего вместилища, либо начинать все заново.

Легче было, конечно, подстроиться. Все-таки у нас нельзя просто так взять и появиться новой личности. Документы там нужны, бэкграунд какой. А то меня здесь, вероятно, вообще не существует. Тогда я просто встал, направившись к открывшемуся ларьку с сосисками в тесте. Пахло оттуда просто потрясающе, мой желудок как девчонка истекал соками, правда, желудочными. Не став шибко сопротивляться, я замер около меню, рассматривая ценовую политику и наименования. Конечно, ларек был со всех сторон окружен острыми пиками, а на окошке продавца виднелись толстенные решетки.

Но я смотрел только на еду. От одних красочных картинок рот наполнился слюной, а уж цены заставили меня перестать корить себя за трату последних денег. Чебурек стоил семь рублей. Семь! Сочный, жирный, с мясом. Как эта хрустящая корочка лопалась при укусе… Ну, это я тогда просто фантазировал около ларька, ожидая своей очереди. Сделав заказ, протянул пятьсот рублей продавцу. Тот наворчал на меня, что с утра такие огромные купюры, но все же наскреб четыреста девяносто. На ещё за три рубля дал мне стаканчик чая, хотя тот стоил четыре. Эх, вот она русская душа! Черт его пойми когда я, зачем я, а люди свои всегда согреют. Прямо как чебурек с черным крепким чаем. И спокойнее на душе стало, и желудок не крутило. Я ещё поискал туалет, нашел только платный, но, в целом, был готов искать и самого себя. То есть… самого не себя.

Пока я раздумывал как вообще это сделать, на меня сзади кто-то налетел. Сильный удар в висок, под колени, и вот я лежу в луже, закрывая голову руками. Так быстро и неожиданно, что я даже не успел осознать происходящее, как на меня уже надевали мешок. Но даже понимая, что меня сейчас убьют, я был рад, что это сделают нормальные люди. Лучше так, чем в следующую ночь быть разорванным в клочья.

— Живой, сученыш, — проговорил с одышкой взрослый мужик, одетый в стиле лихих девяностых. Весь в черном, на боку барсетка. Это вообще единственное, что я успел разглядеть, пока меня не стали грузить в подъехавшую машину. — Ничего, тебе же хуже! Лучше бы мутанты тебя задрали, бесполезный ты кусок человека.

Теперь и я пожалел, что не разбился, тогда бы и монстров не встретил, и на этих похитителей не наткнулся. В это время мы круто развернулись, рванув прочь с привокзальной площади. Трясло меня ужасно, ещё периодически прилетало носками тяжелых ботинок то в живот, то в голову. Зато система работала и сообщала, что я могу вызвать полицию, если мне угрожает опасность. Этот вариант я не отсекал, просто хотел понять, к чему меня приведет эта дорога. Документов у меня нет, воспоминаний — никаких. И что я потом говорить буду после перестрелки? Извините, амнезия? Поэтому этот вариант оставил на крайний случай, а пока старался прислушиваться к разговорам и не шибко истекать кровью — нос мне, очевидно, сломали.

Правда очень быстро я опомнился, ну так, пришло запоздалое осознание, что, когда меня будут убивать, полиция может и не успеть приехать. Так что я тогда спешно подтвердил, что мне угрожает опасность, а система, голосом холодной суки, запросила мой пароль. Ну и пошло все к черту! — решил я. Получив ещё раз в лицо ботинком, я упал и так и провалялся до конца дороги.

— Приехали, голубчик, — хмыкнул второй голос, но видеть говорившего я не мог. — На выход.

Меня грубо схватили прямо за куртку на спине и вышвырнули из машины. Я упал на живот, сильно ударившись подбородком. Спасибо, что хоть язык не прикусил. Может и надо было сопротивляться, сражаться с ними, но… честно говоря, способен был я только не плакать, а в той ситуации это уже был небывалый успех. Меня быстро подняли и поволокли по грязи, а я едва успевал перебирать ногами. Промокшие штаны неприятно липли к телу, один из ботинок я вообще потерял, так что шел в том, что осталось. Носок моментально промок, между пальцев забивалась грязь, но это явно не самое худшее, что ждало меня впереди.

Пересчитав мной все ступеньки, ведущие вниз, а затем и пару пологих спусков, меня кинули, словно игрушку, в стену. Болело все, что только было, даже мелочь в кармане и та наверняка покрывалась синяками. Я ждал, что будет дальше. Ждал безжалостного выстрела, пыток, да даже экспериментов.

Только через час, по данным системы, меня усадили на какой-то стул, крепко стянув веревками по рукам и ногам. Ещё пара ударов в живот, и неизвестные сняли с меня мешок. Я поморгал, фокусируя зрение. Находился тогда в каком-то жутком месте, где воняло так, что меня едва не вырвало. Стены земляные, подпертые какими-то сваями, державшими потолок. Бугаи, притащившие меня сюда, вообще не могли встать в полный рост, потому что буквально упирались головами в потолок.

Я слышал, как за стеной кипела жизнь, но громилам было плевать на гул человеческих голосов. Они посмеивались, пропуская ко мне, очевидно, главного зачинщика моего тура с мешком на голове. Это был лысый человек, в черной водолазке с закатанными рукавами и джинсами, у которых мотня весела так низко, что, казалось, штаны вот-вот будут волочиться по полу. Но, как я полагал, так стиль было последним писком моды этого… подземелья.

— Что, узнаешь местечко? — ехидно спросил тот, а я тогда поблагодарил бога, что лысый не настолько высокий, чтобы приседать. Иначе реально выглядело бы, что его штаны не просто так скользят за ним по земле.

— Честно говоря, нет, — прохрипел я, получив за острый язык в живот. Должно быть, тогда у меня сработал защитный механизм в виде стальных яиц, хотя сейчас я понимаю, насколько жуткой была обстановка.

— Значит, разговаривать будем по-другому, — покивал сам себе лысый. — Отдай нам коды, иначе мы будем повторять твой полет с высотки бесконечно! Сколько еще раз тебе нужно?!

Так я тогда и понял, что о моих способностях известно всем. Ну, и что падал я оттуда не впервые.

— Какие коды? — спросил я, за что получил ещё удар. — Черт, да понятия не имею, о чем ты говоришь!

— Освежить тебе память? — лысый схватил меня за волосы, закидывая голову назад. — Коды системы! Ты позавчера принимал инкассаторов, мне нужны пароли!

— Зачем? — удивился я, видно так искренне, что даже лысый опешил, отшатнувшись.

— Ты что, больной? — он для пущего эффекта, ещё раз ударил меня. — Чтобы бабки снять со счетов, идиот! Только такие бесхребетные клерки, как ты, имеют доступ к кодам.

— Да мне хоть свой бы знать, — пробурчал я, уже ожидаемо получив удар в челюсть. — Знал бы — не сказал. Но не знаю. Моя система перезагрузилась пока тянулось падение, я выбрал «начать сначала». Даже полицию вызвать теперь не могу, не то, что… ещё что-нибудь.

Лысый понял меня. Правда, отреагировал по стандартному плану, начав меня избивать. Благо скоро ему это надоело. Он махнул рукой подзывая человека, что долгое время сидел передо мной с ноутбуком, клацая клавиатурой и гневно вздыхая. Он что-то сказал Лысому, и тот снова меня ударил. Я уже и не понимал за что, молясь, чтобы пытка поскорее кончилась. Но мне пришлось ещё не менее пары часов буквально висеть привязанному к стулу, пока в полнейшей тишине стучали по клавишам и по моей голове.