Спарта все никак не могла оторвать глаз от выгравированных знаков на зеркальной поверхности. Все были одинаковой высоты, ширины и длины. Их было три дюжины различных видов, они повторялись в различных последовательностях и создавали завораживающее зрелище.

Поланьи даже не пытался скрыть своего нетерпения:

— Пластина и пластина, только очень твердая, что на нее смотреть. Кто-то, когда-то, зачем-то ее здесь сотворил, узнать это все равно никогда не удастся.

— Нет это сделали не на Марсе. Что-то подобное, похожие знаки я видела на Венере. Ну что ж, спасибо за то, что согласился задержаться со мной. Давай включай сигнализацию, и пошли по домам.

 Бар «Сосна». Входят четверо, снимают скафандры. Грохот синтезаторов и хриплые крики смолкают, наступает настороженная тишина.

— Не волнуйся. Со мной ты в безопасности.

Евгений Ростов обхватил Спарту, которая была в форме, массивной лапой за плечи и прижал ее к себе. Позади него Блейк и Лидия Зеромски тесно прижались друг к другу.

Евгений сердито глянул на толпу и направился к бару, работая плечами и громогласно провозглашая:

— Не все полицейские — орудия капиталистов-империалистов! — Это храбрая женщина! Она с риском для жизни спасла, марсианскую табличку. Ее друг тоже молодец.  Они наши товарищи.

Люди в баре с любопытством смотрели на Спарту в течение долгих секунд, Блейк тоже получил свою долю внимания. Затем все вошло в обычное русло, загремела музыка и народ принялся кричать, стараясь что-то сказать друг другу.

— Значит, Майк, ты не провокатор а  полицейский! — Евгений отпустил Спарту и так хлопнул Блейка по плечу, что тот пошатнулся.

Они уже были у барной стойки из нержавеющей стали. Бармен не стал спрашивать, что кому нужно, а налил всем, то что обычно заказывал Евгений. Четыре пенящиеся кружки черного стояли перед ними.

— Лидия, мы выпьем за то, чтобы эти двое убрались с нашей планеты как можно скорее. — Евгений поднял над головой кружку.

Спарта осторожно последовала его примеру, но Блейк был более непосредственен:

— Спасибо, товарищ. Следующим же шаттлом уберемся. Но сделай мне одолжение, Евгений, не думай обо мне как о полицейском. Это всего лишь хобби.

Четыре кружки столкнулись с такой силой, что из них брызнула пена.

— Твое хобби — взрывать стоянки грузовиков? — Крикнула Лидия, достаточно громко, чтобы быть услышанной сквозь ракетный визг синтезаторов.

Глаза Блейка невинно расширились. — Взрывать что? — беззвучно произнес он одними губами.

— Я забыла, — крикнула ему Лидия, глядя на Спарту. — Нам не следует говорить об этом там, где нас могут подслушать.

— Мой тост. — Крикнул Блейк. — Да здравствует и процветает  776-я Гильдия трубопроводных рабочих!

Его приветствовали радостными возгласами все, кто находился поблизости.

Его спутники ухмыльнулись и покачали головами. Спарта понюхала черное пиво и отказалась пить. Блейк пил маленькими глотками. Тем временем Евгений вылил содержимое кружки себе в разинутую глотку, хлопнул пустой кружкой по стальной стойке и повелительно поднял четыре пальца.

— Нет, не надо, — крикнул Блейк. — Только не для меня.

— А что ты любишь? Должен же я знать, ведь ты можешь приехать опять.

Спарта и Блейк, сгорбившись от ветра, пробирались по песчаным улицам космопорта.

— У тебя или у меня? — спросил он.

— Как насчет твоей каморки в «улье» шаттлпорта? Роскошный отель становится таким скучным.

— Зная тебя, я понимаю…

В этот момент она задохнулась и наткнулась на него, схватившись обеими руками, как будто ее ударили под сердце. Блейк схватил ее:

— Эллен! — Что случилось? Эллен!

Она обмякла в его руках. Он медленно опустил ее на песок. Сквозь стекло шлема было видно , что сознание покинуло ее.

Лампы над операционным столом были расположены по кругу. С ней был Блейк. Она настояла на этом.  Он сидел у ее левого плеча и держал ее за руку обеими руками. Когда темнота сомкнулась, она что есть силы вцепилась в руку Блейка, чтобы не упасть.

Блейку не было видно, что происходит, занавес из ткани закрывал тело Спарты от шеи до ног.

Микротомный скальпель сделал разрез бескровно и быстро. Спарта лежала распластанной от груди до пупка.

— Что это за чертовщина? — удивленно пробормотал молодой хирург. — Срочно биопсия. Я хочу знать, что это, прежде чем мы закончим.

Он удалял всю скользкую серебристую, вызывавшую удивление ткань, быстро и аккуратно работая вокруг кровеносных сосудов.

Ткань лежала на подносе, как выброшенная на берег медуза, дрожащая и переливающаяся.

К тому времени, как хирург вычистил из-под диафрагмы Спарты последнее доступное пятнышко, техник вернулся с лазерспектрометрическим анализом и компьютерной диаграммой: вещество представляло собой длинноцепочный проводящий полимер, с которым ни хирург, ни его помощник техник, никогда раньше не сталкивались.

— Ладно. На сегодня все. Но эту женщину держать под усиленным наблюдением, пока исследовательский комитет не даст свое заключение.

Далее работал робот, восстанавливая поврежденные кровеносные сосуды, нервы и кожу, смазывая все стимуляторами роста — даже следа шрама через неделю не останется.

Блейк шел рядом с каталкой, держа бесчувственную руку Спарты, когда ее  выкатывали из операционной. Хирург и его помощники привели себя в порядок и вскоре ушли.

В темноте галереи над операционной стоял человек и смотрел вниз сквозь стеклянную крышу. Голубые глаза блестели на его почерневшем от солнца лице, седые волосы были коротко, до нескольких миллиметров подстрижены. Он был одет в парадную синюю форму полного командира космического патруля; на его нагрудном кармане было не так уж много лент, но те, что он носил, свидетельствовали о высочайшем мужестве и смертоносном мастерстве.

Командир повернулся к офицеру, стоявшему чуть дальше в тени. — Достань эти данные, а потом сотри память машины. Эта информация не должна попасть ни в какой исследовательский комитет.

Его голос рокотал, как волны, бьющиеся о каменистый берег.

— А как насчет тех, кто оперировал ее, сэр?

— Объясни им это, Щаранская.

— Вы же знаете, что такое хирурги, сэр. Особенно молодые.

Да, он знал. Хирурги вроде этого умного молодого парня не раз спасали ему жизнь. Все, что они хотели взамен, это уважение. 

— Попробуй сначала объяснить. Если не удастся…

Щаранская позволила паузе продлиться несколько секунд, прежде чем сказала:

— Я поняла, сэр.

— Молодец. Если тебе придется зайти так далеко, следи за дозировкой, они не должны разучиться оперировать.

— А инспектор Трой, сэр?

— Мы вытащим ее отсюда сегодня же вечером.

— Мистер Редфилд, сэр?

Командир вздохнул:

— Щаранская, если бы не твой кузен Пробода, жаль его огорчать, хороший парень, я бы тебя арестовал за эту глупую выходку. Пробода, конечно, умом не блещет, но ты его переплюнула, ты просто тупица.

— Сэр! Зачем так? Каждый может ошибиться.

— Чушь. Тебе не понравился этот парень, и ты против существования профсоюзов. И ты все сделала намеренно, решила пусть повоюют, пусть доставят друг другу неприятности.

Она резко выпрямилась:

 — Я думала, это будет отвлекающая операция, сэр. Поможет расследованию инспектора Трой.

— Следующая ложь будет твоей последней на этой службе, Щаранская.

Она долго не отвечала. Затем она сказала:

— Я поняла, сэр.

— Вот и замечательно. — Он наградил ее ледяным взглядом.

— Люди есть люди, Щаранская, — сказал он и резко отвернулся. — А она определенно человек, несмотря на то, что они с ней сотворили. И ничто человеческое ей не чуждо. И что бы мы с тобой ни думали об этом парне Редфилде, по-крайней мере сейчас, он ей нужен.

 Двумя годами позже…

Загородное поместье лорда Кингмана, к юго-западу от Лондона .