– Вот черт, – прошептал Терри.

Клифф смотрел, как шевелятся губы, и хмурился. У него было чувство, что терраса ушла из-под ног, и он парит на облаке, глядя в лицо, которое столько раз видел во сне в эти безнадежные дни, представляя ее мертвой или в какой-нибудь вонючей дыре у чужаков…

– Если только… если только это не сама Бет нам сигналит.

Во сне Клиффу становилось только хуже. На следующий «день» он проснулся, преследуемый запахом жареной индейки. В детстве небеса ассоциировались у него с застольем на День благодарения. Ему нравилось помогать маме, нарезая кольцами лук, пока та готовила птицу с гарниром из кукурузы с зеленым перцем (а не красным, как предписывал обычный рецепт), по способу бабушки Мартинес. Родственники по другой линии готовили ягненка с рисом и сосновыми орешками. Выплывая из сна, он чувствовал во рту вкус арабской приправы – с острыми пряностями и щепоткой корицы. Он моргал, ослепленный неустанным полдневным светом. Просыпаться ему не хотелось. Желудок скорбно заурчал.

Еда… Сны о еде преследовали его каждую ночь. Питались они тут более чем просто, но подсознание не желало с этим мириться.

Он поднялся, зевнул и потянулся к найденному вчера ароматному фрукту. Им удавалось добывать достаточно мелкой дичи, стреляя с борта маглева. Кроме того, люди собирали ягоды и травы, это тоже помогало отгонять голод. Но каждую «ночь» эти скромные блюда превращались в роскошные ароматные яства. Он заподозрил, что еда в его видениях символически воплощает какое-то глубинное желание, но пока что не понимал какое.

Тем «утром» он поделился этой мыслью с Ирмой. Она немедленно ответила, глядя ему прямо в зрачки:

– Конечно. Тебе нужна Бет.

Он даже моргнул от неожиданности.

Ответ был под носом, а он его не увидел.

– А, ну да… наверное.

– А мне нужен Герб. Я по нему скучаю.

Она не сводила с него взгляда.

– Разумеется. – Это было его обычное слово-паразит, из тех, какими заполняют паузы, когда нечего ответить. За Ирмой таких слов не водилось.

– Ты ведь не помнишь Герба? – настойчиво спросила она.

– Гм. Он инженер?

– Системщик.

– Это тоже инже…

– Редвинг собрался было его оживить, чтобы вместе с остальными патчили движок, но потом замотался, и руки у него до Герба не дошли.

– И ты скучаешь…

Клифф собирался было продолжить фразу, свернув на Бет, но прием не сработал.

– Клифф, – сказала Ирма, – ты должен отдавать себе отчет, что мы всего-навсего помогаем друг другу не свихнуться в передряге. И только.

– Разумеется.

Он помолчал.

– Но у меня, гм, есть и некоторые чувства к тебе.

Девушка усмехнулась.

– У меня тоже, но чувства… как там говорят? Поверхностные.

– Психологи называют функцию секса утилитарной, ты знаешь.

– Мы оба это давно знаем. И, если ты об этом, то я… еще не устала.

Это явно была артподготовка, поэтому он улыбнулся и ответил:

– Мне бы надо сначала ноги размять.

Отряд выработал своеобразный распорядок «вахты». Прежде чем забыться сном, находили безопасное место. Один член команды оставался на посту, скрываясь в тени и следя, чтобы никто не пролез за линию импровизированной сигнализации: ее бесконтрольное пересечение заставляло срабатывать наскоро придуманные ловушки. Если ситуация казалась рискованной, часовой должен был их разбудить. Кроме того, надо было заботиться о месте для туалета и источнике свежей воды.

Сегодня (слово это совершенно потеряло исходный смысл и значило всего лишь период бодрствования) они разбили наземный лагерь под густым лиственным шатром высоких деревьев. В кроне на все лады шумела какая-то живность. Ирма с Клиффом пробирались в высоком подлеске. Клифф смотрел в оба и временами оборачивался, запоминая дорогу. Они шли в настороженном молчании. Походивший на буш кустарник, словно зачуяв движение людей, потянулся к ним тонкими веточками. Здесь, конечно, кусты способны были ловить только насекомых и мелких пташек, но от вида движущегося растения Клиффу все еще становилось не по себе.

Ирма оглядывала верхний ярус растительности, вертя головой из стороны в сторону. Они отошли от лагеря на несколько стометровок. Тут девушка внезапно развернулась и крепко поцеловала его.

Он ответил на быстрые, жадные, задыхающиеся поцелуи.

Только содрав с нее большую часть одежды, Клифф сообразил, что здесь и прилечь-то негде.

– Блин. Дальше стоило пройти.

– Тут же есть наклонные деревья, да?

– Те, что зигзагами растут? Есть. Думаю, они так используют постоянство позиции солнца в небе. Видишь? Ярусы устремленных вверх веток и листьев, каждый образует эдакую чашу, которая улавливает солнечный свет. Каждый следующий слой немного под углом к предыдущему, так что одно дерево способно раскинуть изумрудный шатер над значительным пространством и уловить больше солнца…

– Великоле-е-е-е-епно.

Услышав, каким тоном это сказано, Клифф развернулся. Ирма накинулась на него, осыпала жадными поцелуями.

Ну вот…

Она прижала его к широкому стволу с гладкой, как мелованная бумага, корой. Он спустил штаны до колен. Девушка глянула туда, увидела, что он уже вполне готов, улыбнулась.

– Вот так.

Она быстро уселась на него.

– Так гораздо лучше, а?

– Намного.

– Сиди спокойно.

Он поерзал под ее весом, следуя движениям.

– А… хорошо.

– Возьми меня… вот здесь.

Потянулись долгие минуты. Его овевал легкий ароматный ветерок. Вполуха Клифф слушал, не раздастся ли какой звук, означающий угрозу. Как раз в этот момент по ближним кустам беспокойно заскакали птички. Он дернулся туда, потом сфокусировался на глазах Ирмы, которая одарила его нелестным взглядом.

Всегда же, блин, остаюсь при исполнении, успел подумать он.

– Медленнее, – зашептала Ирма. – Не торопись. Продолжай вот так. О да. О да. Да-да, Герб, вот так. Вот так. Как раз.

Он сдержался, услышав имя другого, и сконцентрировал внимание. Ветки над их головами слегка дрогнули. Шорох прекратился. Шелестел ветерок, едва слышно поскрипывало дерево.

– Приподними меня.

– Так? – выдохнул он.

Потом все ускорилось, участилось. Он утратил ощущение места. Когда случился приход, по всему телу прокатилась мощная волна. Аромат растительности ворвался в ноздри.

– А-а… ой, как классно. – Ирма тяжело, удовлетворенно выдохнула, и тут на них что-то свалилось.

– Змея! – взвизгнула Ирма и отскочила. Змея поступила так же. Туловище у нее было длинное, блестящее, толстое.

Клифф вскочил, дернулся натянуть штаны, заправленные в ботинки. Глупо, подумал он, и тут появилась вторая змея. Помедлив, она поднялась на коротком толстом хвосте не менее чем на метр. Влажные круглые глазки-бусинки шевелились в глазницах, внимательно изучая чужаков. Это разумные змеи, вдруг дошло до Клиффа. Еще парочка змей выскользнула из листвы. Пахло от них имбирем и машинным маслом. Глаза змей распахнулись шире, словно бы в удивлении.

Повисла пауза. Клифф видел теперь всю четверку змей. Те изучали Ирму, а Клифф изучал змей. Он осторожно вытащил лазерник из поясной кобуры и проговорил:

– Стой спокойно. Не надо такой перепуганной выглядеть.

– Перепуганной? Ты это мне?

Обмен репликами заставил змей оживиться, тонкие головы задергались, пасти издали мягкие трели.

Они что, понимают, что мы используем связный язык?

Трели, модулированные щелчками и подергиванием голов, в свою очередь напомнили ему слова. Он внезапно заметил, что у змей вокруг голов какие-то капюшоны или пояски и к ним прикреплены странные маленькие устройства.

Молчание наполняло мягкий воздух. Змеи переглянулись, поводили головами, оценивающе оглядывая землян, потом издали еще несколько коротких щелкающих фраз и сгинули в подлеске.

Клифф уставился им вслед.

– Пускай уходят! – позвала Ирма. – Не трогай.

Почему-то он не испытал страха. Змеи не кусались. Может, это просто случайность, что они свалились сверху.