Немного удивившись этому, Маркус наскоро накинул старую солдатскую шинель и вышел из комнаты. Он очень надеялся незаметно проскочить мимо управляющего, но только он свернул за домик, как услышал позади себя окрик Грина.
Обернувшись, Фабер увидел приближающегося к нему управляющего. Пришлось остановиться.
— Ну, наконец-то вы соизволили проснуться, — сказал ему Грин, укорительно. — Я с самого утра сбился с ног, бегая по всей усадьбе.
— А что случилось? — поинтересовался Фабер. — Воды я наносил на три дня вперёд, дровами забит весь подвал особняка, а продукты привезут только завтра, ведь сегодня не пятница.
— Вы плохо осведомлены насчёт дел вашего господина, — ответил Грин. — Видите этих людей? — спросил он его, указывая на шестерых мужчин. — Это рабочие, которых я нанял для наведения порядка в усадьбе, вокруг особняка и уборки парадного двора и въезда. Ведь вы, кажется, в последнее время совсем перестали следить за ними и исполнять роль привратника.
— Если бы вы обратили внимание на погоду, то непременно заметили, что уже два дня дует сильнейший ветер. Он сгоняет весь мусор в кучи, срывает и кружит листья. Я просто не в состоянии один всё это убрать.
— Ну, ладно, — более спокойно сказал Грин. — Я позвал вас не для наказания или обсуждения ваших обязанностей. Я хочу сообщить, что в ближайшие дни у доктора намечается большой, торжественный светский приём. В субботу будет крупный заезд гостей. К этому времени всё должно быть убрано и везде должен быть порядок. Это ясно?
— Ясно, — вяло ответил Фабер. — А теперь я могу сходить позавтракать?
— Можете, только не рассиживайтесь. Завтра в помощь нашей кухарке приедут два повара, нанятых мной из некоторых городских заведений, и вам придётся довольствоваться передней или трапезничать у себя в комнате.
Маркус на это известие уже ничего не ответил. Он развернулся и направился быстрыми шагами в сторону особняка. Про себя он уже решил, что, во что бы то ни стало, попытается найти доказательства страшного преступления своего хозяина.
Ночное же видение у себя в комнате он воспринимал теперь как дурной сон. «Немудрено, что после всего увиденного мне снилась всякая ерунда», — проговорил он мысленно сам себе, когда стал вспоминать свои ночные приключения. Дневной свет полностью прогнал все страхи.
Приближаясь к особняку, он не сводил взгляда с окон Аннабеллы. Нет, сегодня там всё было тихо. Портьеры наглухо задёрнуты и за ними не происходило никакого заметного движения.
После завтрака Фабер приступил к своим обязанностям. Однако ни тяжёлая работа, ни ясный погожий день, не прогнали из его головы мысли о побеге и воспоминаний о том, что ему довелось увидеть через чердачное окно особняка. Каждый раз как он бросал на это окно свой взгляд, его удивление достигало нового апогея. Как он умудрился забраться на такую высоту и не сорваться вниз? Даже сейчас, глядя на эти межэтажные карнизы, у него начинала кружиться голова.
Посетив несколько раз за день подвальное помещение, ту часть, где располагался рабочий инвентарь, Фабер пытался отыскать хоть какую-нибудь лазейку, через которую он мог бы попасть в особняк, но всё было тщетно. Оставался только вход через то место, где хранились дрова, которые потом забирал лакей итальянец для топки каминов.
Но и тут оказалось всё не так просто. Протиснувшись через ровно сложенные ряды наколотых чурок, Маркус к своему сожалению узнал, что дверь, ведущая в особняк, заперта изнутри.
Оставалось ждать, когда подвернётся случай попасть либо в дом, либо в секретную лабораторию доктора, расположенную в подвале, но закрытую на много дверей.
Можно было конечно пойти другим путём. Попробовать переговорить с Аннабеллой. Но поведение девушки у Фабера также вызывало немало вопросов. Чего только стоил её страх перед обычным дневным светом.
С наступлением сумерек, Маркус вдруг ощутил невероятный прилив сил. Видно постоянные ночные похождения в последнее время, сбили его внутренние часы. Бодрствуя ночью, он спал почти до полудня и тем самым нарушил естественный ритм этих часов. Фаберу хорошо было известно подобное ощущение ещё по службе, когда частенько приходилось стоять в ночных караулах.
Мужчине вдруг страстно и очень сильно захотелось увидеть Аннабеллу. Он не знал, приходила ли она в предыдущую ночь, но очень надеялся на то, что в эту, обязательно встретится с ней.
Нанятые рабочие свернули свои дела сразу, как только стемнело. Получив гонорар, они были выпровожены за ворота лично Грином. И скорей всего приказ сделать это, поступил ему от доктора, не желающего видеть на своей территории в ночные часы чужих людей. Впрочем, для Маркуса это было хорошо. Теперь он мог не беспокоиться о том, что будет, застигнут кем-нибудь из них врасплох.
Находясь в роще за домом, он следил за окнами спальни Аннабеллы. Вот в нём загорелся свет и, чуть скрипнув, приоткрылась рама. Судя по тени на портьере это была девушка. Через минуту из приоткрытого окна полилась божественная мелодия.
Музыка как услада для слуха, успокаивала Маркуса и заставляла вновь отдаваться своим чувствам к девушке. Но эта чарующая мелодия была нарушена неожиданным приездом повозки, которая свернув за особняк, остановилась напротив входа в подвал.
Фабер увидел в свете зажжённых факелов, что с повозки спрыгнул слуга доктора, Бенгсби. Звеня ключами, он открыл дверь в подвал и начал переносить туда какие-то небольшие ящики. Вскоре появился и сам доктор.
Штанц отдал своему слуге какой-то приказ и вытащил из повозки огромный свёрток, похожий на скрученный палас. Нечто подобное Фабер наблюдал совсем недавно.
Доктор взвалил на себя свёрток и спустился в подвал. Маркус осторожно вышел из кустов и хотел проследовать незаметно за ним, но тут появился Бенгсби, который оглядев быстрым внимательным взглядом округу, захлопнул дверь, ведущую в эту часть подвала и, щёлкнув замком, повёл телегу с лошадью в сарай.
Маркус чертыхнулся про себя и решил отправиться в лесной домик, который он с такой любовью подготовил днём. К счастью строение располагалось далеко от особняка и не привлекало к себе лишние взгляды Грина или доктора. Хотя, что до герр Штанца, то он вообще мало передвигался по усадьбе. Доктор либо находился дома, либо уезжал по делам. Тем более в межсезонье по всему городу значительно увеличивалось число больных.
Через пятнадцать минут Фабер уже чиркнул огнивом и в камине маленького лесного домика весело затрещали дрова. Тёплый воздух быстро заполнил небольшое помещение, постепенно прогревая толстые деревянные стены сторожки.
Выглянув в окно, Маркус увидел яркую жёлтую луну и алмазный блеск миллионов звёзд. Усталость и постоянные недосыпы, всё же заставили Маркуса сесть в кресло, пододвинутое им к камину, и закрыть на секунду глаза.
В голове сразу поплыли образы. То это был распотрошённый юноша; внезапно открывший глаза и протянувший к шее Фабера свои руки, то это был доктор; склонившийся над Маркусом с огромным медицинским ножом для вскрытия. Одним словом, Фаберу стали сниться настоящие кошмары. Он даже услышал, как застонал и этим же стоном сам себя и разбудил.
Открыв глаза и резко выпрямившись, он вдруг увидел в другом кресле Аннабеллу.
В помещении стоял полумрак. Все зажжённые Маркусом свечи уже погасли, и домик освещался только светом догорающих в очаге дров. Девушка сидела, словно кукла с мраморным и не выказывающим никаких эмоций лицом, и смотрела, не моргая на огонь. На ней был лишь немного распахнутый ярко-красный плащ, через который виднелись её большие округлые груди, идеальное тело и стройные ноги с чернеющим чуть ниже живота треугольником.
Столь откровенный наряд Аннабеллы немного напугал, но в тоже время и очень взволновал Маркуса. Он моментально ощутил прилив сил к своему мужскому естеству, но, при этом, в его душу закрались страх и недоумение.
Сколько он проспал, Маркус не знал, но судя по всему ни мало. Аннабелла медленно оторвала свой взгляд от огня и посмотрела на Фабера. В её широко открытых, огромных, бездонных, светящихся каким-то дьявольским зелёным блеском глазах, читались беспристрастность и какая-то неведомая сила, заставившая Маркуса потупить свой взгляд.
