Часть третья
Марцелл: — Ушёл! Мы раздражаем царственную тень Открытым проявлением насилья. Ведь призрак, словно пар неуязвим, И с ним бороться глупо и бесцельно. У. Шекспир «Гамлет…»
1 глава (начало)
Иоганн Рихтер отошёл от больного и положил ланцет обратно на стол. Рядом, на табурете, стоял медный чан с парящей в нём мутной горячей водой.
— Закрепите его голову ремнём, — обратился доктор Штанц приказным тоном к молодому человеку, согласившемуся ему ассистировать.
Иоганн Рихтер наклонился над телом пожилого мужчины и обхватил ему лобную часть головы кожаным ремнём, который закрепил с помощью специальной застёжки, приделанной к боковине деревянного стола.
— Теперь подайте мне бур, — вновь попросил Рихтера доктор.
Молодой человек протянул ему требуемый инструмент.
— Что вы хотите делать? — тихо задал он вопрос Штанцу.
— Необходимо ослабить внутричерепное давление, возникшее у этого несчастного из-за избытка спинномозговой жидкости, — доходчиво пояснил доктор, — а для этого нужно пробурить череп. Поэтому-то я и попросил вас соскоблить ему волосы на макушке.
С интересом и даже неким восхищением, Рихтер стал наблюдать, как доктор Штанц приставив хирургический бур к голове своего пациента, чёткими отработанными движениями, без малейшего намёка на дрожь в руках, начал проникать в недра человеческого черепа.
Прошла всего лишь одна неделя, после того, как доктор Штанц предложил Рихтеру стать его ассистентом и помощником, а Иоганн уже участвовал в третьей совместной с ним операции. После успешного посещения доктором Штанцем гарнизона крепости, где он смог за неделю победить внезапно возникшую среди солдат вспышку инфекции, Рихтер стал полностью ему доверять.
Молодой человек видел в Хенрике Штанце не просто доктора, а настоящего учёного, у которого сам изъявил желание теперь учиться. Особенно остро в его памяти отложилось посещение лаборатории доктора. И хоть он побывал там всего лишь раз, для него это была святая святых.
А после того, как Штанц избавил от внезапно возникших в желудке болей, коменданта крепости, тот приказал выписать ему бессрочный пропуск, и теперь Штанц посещал казармы и делал еженедельные осмотры больных солдат гарнизона вместе с Иоганном Рихтером на полных правах.
Тот же несчастный, возле тела которого они сейчас находились, был одним из самых известных в городе пекарей. Он держал несколько ларьков возле центральной площади и снабжал почти весь город своей наивкуснейшей, по словам большинства жителей, сдобой. Штанц когда-то видел этого человека в магистрате. Там они вместе получали свои патенты: он на ведение врачебной деятельности на территории Вюрцбурга, а этот несчастный, на возможность открыть здесь собственные хлебные лавки.
И вот, судьба вновь свела их вместе. Только теперь от знаний доктора зависела жизнь этого человека. Супруга пекаря не посмела бы обратиться к Штанцу напрямую, (да и он от неё слишком далеко жил) а потому, прибежала вся в слезах к Рихтеру. Молодой доктор жил неподалёку и до сих пор тоже слыл неплохим лекарем. Вот только своего дома у него пока не было. Рихтер занимал одну из комнат в доме родной сестры, удачно вышедшей замуж за главу городского комитета при епископате Руперта Гесса. И если дом Гесса кем-то и посещался, то в основном пациентами доктора Иоганна Рихтера.
Выслушав внимательно причитания супруги пекаря, Рихтер сначала оплатил поездку на фиакре до особняка доктора Штанца, который сразу согласился помочь данному пациенту, а уже потом они вместе поехали к дому больного.
Как пояснила его жена, вечером он почувствовал сильное недомогание и всё охал и ахал, хватаясь за голову, а ночью стал-таки кричать и корчиться от внезапно возникших в ней болей. Утром же он сообщил жене о наступившей у него слепоте.
Диагноз Штанц не озвучил, но после осмотра больного сообщил, что необходима срочная операция. Так, пекаря, с помощью его детей и жены, перенесли в дормез Штанца, на котором он всегда выезжал на подобные вызовы. Ведь кроме него у доктора имелась ещё в наличии и простая четырёхместная карета, и небольшая грузовая повозка, используемая лишь для дров и продуктов. А в огромном дормезе, помимо двух сидячих мест, его одна половина была оборудована для перевозки лежачих пациентов. Это было сделано по личному заказу доктора Штанца, и ничего подобного Рихтер больше нигде никогда не видел.
В особняке у Штанца также имелась отдельная большая комната для проведения операций. В ней они сейчас и находились. Здесь, доктор Штанц провёл уже более детальный осмотр пациента. Приподняв ему веки, сначала осмотрел его глазницы, затем подержал больного за запястье и зачем-то ощупал ему позвоночник и крестец.
— Сделаем кровопускание? — осторожно задал Штанцу вопрос Рихтер.
— Это как раз тот редкий случай, когда я соглашусь с предложением своего коллеги, — кивая головой, ответил Штанц.
После озвученной процедуры, Штанц тут же решил объяснить своё решение:
— У этого несчастного все признаки его нелёгкого труда; ношения тяжёлых лотков с хлебобулочными изделиями и постоянное нахождение возле горячей печи. А ещё у него явно засорены сосуды.
— Вы спасёте его?
— Попробуем, хотя, может и ненадолго, — ответил доктор. — И к тому же есть опасность сделать несчастного инвалидом, — посмотрев с серьёзным видом на молодого человека, добавил Штанц.
Но всё это происходило не менее чем с час назад. А теперь, когда уже большая часть операции была выполнена, Рихтер видел какое спокойное и уверенное выражение, приняло лицо доктора. И сейчас он был убеждён, что тот всё-таки спас этого человека.
— Дальше, всё зависит от него самого, — сказал Штанц, подходя к чану с водой и ополаскивая в нём свои руки.
Только что он с помощью специальной помпы и трубки из кишок животного, натянутой на заточенное перо, откачал из головы своего пациента несколько капель желтоватой, ужасно пахучей жидкости. Рихтеру была дана команда, лишь наложить повязку из специальной материи, заранее смоченной каким-то раствором и предварительно нарезанной на лоскуты. Трубку же, перо и помпу, Штанц сразу выкинул, объяснив это тем, что данные предметы могут использоваться для подобных процедур только один раз.
— Кажется, он жив, — громко сообщил Рихтер, заметив подёргивание век только что прооперированного человека.
— Это рефлексы, — оборачиваясь и при этом, вытирая полотенцем руки, ответил Штанц. — Действие того снадобья, которым я его усыпил, хватит ещё на пару часов. Однако ваше наблюдение обнадёживает. Раз есть рефлексы, значит, он точно будет жить. Но данную процедуру придётся в дальнейшем повторить ещё не менее двух или трёх раз. И попрошу вас так же, как и я, перед любой операцией или похожей процедурой, всегда омывать свои руки и весь инструмент в специальном отваре с лавром и ромашкой. Впрочем, как и тело оперируемого вами пациента. А помещение предварительно окуривать дымом ладана, и иных экзотических благовоний, особенно Иерусалимских, коих полно в церковных лавках. Подобным способом вы очистите загрязнённый паразитами воздух. Такие церемонии одымления уходят корнями в века и использовались ещё древними шаманами. Правда, у них это был больше ритуальный обряд, нежели физическая подоплёка очищения о которой я вам говорю.
— Да, но разве можно их там купить в достаточном количестве? — пожал плечами Рихтер. — И что это за паразиты, о которых вы говорите?
— Те самые живые существа, коих мы не можем видеть своим зрением, если только не использовать для этого специальный прибор, — ответил Штанц. — Они заполняют собой всё пространство вокруг нас и являются разносчиками смертельных болезней. Уже забыли, о чём была наша последняя беседа в крепости? Разве вы так и не прочли Левенгука? Все издания указанных мной авторов есть в вашем университете. Хотя и до Антони подобные мельчайшие организмы описывались древними учёными, одним из которых был Демокрит, но из-за невозможности доказать это, вследствие того времени, и его весьма примитивных объяснений, никто ему не верил и не воспринимал всерьёз. Вспомните историю чумы или лепры. Зато сегодня, благодаря достижениям современных оптиков мы можем убедиться в том, что те учёные вещали истину и помимо флоры и фауны мир заполняет ещё и иная, микроскопическая жизнь.
