Марк вышел на улицу и вдохнул прохладный вечерний воздух. Солнце уже скрылось, на тихих улочках Озерков зажглись желтые мутные огни. Было свежо и очень спокойно на душе. Он, конечно, перестарался, пытаясь вывести Примакова из равновесия, но считал, что это было оправдано.

Если Примаков все-таки человек, то Марк не знал, завидовать ему или сочувствовать. Редко, но попадались такие экземпляры, которых не прошибешь ничем. Половина из них просто люди, очень хорошо контролирующие себя, а половина с диагнозом с романтичным названием алекситимия. При этом на них вряд ли произведут впечатление даже красные демонические глаза.

Марку такой человек встретился лишь однажды, и это было для него целое открытие, даже несмотря на то, что в школе им рассказывали про такие экземпляры.

А вот если примаков акудзин и пойдет в отказ, строя из себя человека, тогда, чтобы вывести его на чистую воду, придется проявить смекалку. Хотя он скорее заляжет на дно и пропажи прекратятся.

Марк заметил Кирилла, шедшего к нему, и усмехнулся — сейчас будет возмущаться, к гадалке не ходи.

— Что ты устроил? — прошипел Кирилл, подойдя к Марку.

— Я не чувствовал никаких эмоций Примакова, даже когда на него наехал. Иди, они у Ворона в кабинете, — ровным голосом ответил Марк.

Кирилл молча обогнул его и вошел в отделение. Марк же, засунув руки в карманы, зевнул и неспешным шагом направился на станцию. Ему понравилось гулять меж путей и разглядывать людишек. А устанет, можно сесть в машину и подремать. Конечно, не очень хорошо было оставлять коллег с потенциальным преступником, но Марк был уверен, что маньяк неучтенный бастард, а значит никак не мог быть по силе выше пятерки.

На станцию пришла последняя электричка. Стоя на пешеходном переходе, Марк наблюдал, как копошатся внизу люди. Обнимаются, жмут руки, торопятся найти такси, пока все не разобрали, на ходу делятся последними новостями.

Его это почему-то заворожило. Суета узловой станции и запах. Запах железной дороги. И почему эмоции людей так не пахнут? Страх обычно воняет и не слишком приятно, но сейчас он чуял и радость от встречи. Положительные эмоции редкое блюдо в рационе акудзин, ведь так уж вышло, что негатива в этом мире куда как больше. А ведь радость вкусная, особенно детская — как фруктовое мороженое.

Но к детям Марк не подходил. Не любил их и побаивался. Другое дело женщины — их эмоции сладкие и тягучие как мед, а мужские жесткие и грубые как кусок мяса.

Потихоньку шум и суматоха стали стихать, а вскоре одни звуки сменились другими. Слышалась задорная музыка на парковке, которую теперь оккупировала молодёжь, взрывы смеха задорных парней и девчонок. Гремели бутылки в пакетах покупателей «Винного маркета». Ровно мела метла дворника Николая.

Марк глянул в ту сторону, удивившись тому, что так поздно дворник делает на станции, но тут же усмехнулся, приметив двух дородных женщин, высыпающих мусор из урн в старый ящик на колесах. Конечно, это место никогда не спит. Наверняка и дворники, и путейцы работают посменно, так что станция никогда не остается без присмотра. Что-что, а жители Озерков явно любили это место. Поэтому тут всегда было чисто и уютно. И как он раньше не заметил?

Внезапная мысль испортила настроение. Получается отец с Константиновым сговорились. Зная, что Марк прекрасно контролирует сущность, отец предложил Константинову взять сыночку на работу и тот с радостью согласился.

Вот только для чего это Голицыну-старшему? Вывести сына из депрессии? Возможно, но это скорее бонус. Отец не слишком заботился о благополучии Марка. В детстве он его видел настолько редко, что в какой-то момент стал называть папой родного дядю, который возился с ним как с родным.

Тогда для чего? У отца всегда на все были свои резоны. Но почему на этот раз отец использовал Марка для своих целей, а главное для каких целей, Марк не понимал. Это злило. Очень злило.

Марк тяжело вздохнул. Злость последние дни стала его постоянным спутником. Уж лучше продолжал бы пить и пребывать в апатии. Так было проще. С другой стороны, кто обвинит его в том, что он злой, токсичный придурок? Ворон, да и только. Ну может еще Кирилл...

Марк улыбнулся. Коллеги ему нравились. И умный, правильный Кирилл, и циничный Ваня. Ему почему-то захотелось назвать их друзьями. Никогда их не было, а тут сразу два. Было бы неплохо. Как получилось, что Марк всегда был одиночкой, он не знал. Кто-то его боялся, кто-то считал скучным и занудным. Поэтому настоящих друзей так и не завел, а многочисленные приятели и знакомые не могли так называться.

Зазвонил телефон. На экране высветилось «Ворон». Марк принял вызов и приложил телефон к уху.

— Ты мне должен, Демон, — усмехнулся Иван. — Я пью текилу.

— То есть за кружкой текилы, ты докажешь мне, что Примаков человек? — в тон ему усмехнулся Марк.

— За кружку текилы я готов навешать тебе на уши любой лапши. Но так и быть, сжалюсь и поведаю тебе историю, доказывающую, что Примаков человек... Я на девяносто процентов уверен.

— То есть на десять процентов ты не уверен? — засмеялся Марк.

— Информация в обмен на текилу, — отрезал Ворон.

— Тогда через полчаса прыгайте ко мне. Я буду открыт, — сказал Марк и положил трубку.

Глянув на свою машину на парковке, он вздохнул. Не хотелось оставлять ее в Озерках, но ехать за рулем ночью не хотелось еще больше. Так что он направился вниз, чтобы уйти в тень и моментально оказаться дома.

Глава 14

— Ты меня разочаровал, Демон, — протянул Иван, разглядывая холл и гостиную Марка.

— Тем, что обознался? — вскинул брови Марк.

— Да нет... Еще не факт... — Ворон продолжил вертеть головой, осматривая дом. — Я ожидал, что ты живешь во дворце с лепниной, хрустальными люстрами и золотыми унитазами. А ты? Эх! Ну и где бохатство, роскошь, бассейн с зелеными бумажками?

— Бассейн там, — Марк неопределенно махнул рукой в сторону коридора. — Правда обычный, с хлоркой. А все мое богатство в подвале. Идем.

Он вручил Ворону пару бутылок со спиртным и пригласил следовать за ним в подвал, вход в который находился под лестницей.

Они спустились и оказались в большой комнате, где стены были выкрашены в темно-синий глубокий цвет. Посреди комнаты стоял стол для русского бильярда, у дальней стены барная стойка. Слева огромный диван, телевизор на стене и игровая приставка. Справа круглый стол, вокруг которого расположились кресла, а на столе стояла черная коробка для игры в покер.

— Нехило, — присвистнул Иван и поставил бутылки на стойку.

— Да, только я тут последний раз был год назад, — согласился Марк, разливая спиртное по бокалам.

— А что так? — поинтересовался Кирилл.

— То работа, то просто одному играть не интересно, — смущенно пожал плечами Марк.

— Значит, надо это исправлять, — улыбнулся Ворон и снял со стены кий. — Учти, я теперь буду у тебя в подвале частным гостем.

— Да пожалуйста, мне не жалко, — Марк взял второй кий и бросил его Кириллу. — Так что там с Примаковым?

— Скажем так, — начал Ворон. — Он, конечно, вообще никаких эмоций не показал, даже когда я решил проверить наверняка и проявил свою демоническую сущность. Мужик не испугался ни капли. Ищейка, подтвердит.

— Верно, — кивнул Кирилл, делая глоток виски. — Он только поднял брови и проморгался, будто ему померещилось.

— Что совсем никакого испуга? — удивился Марк.

— А мы тебе о чем?! — воскликнул Ворон, опрокинул стопку текилы и положил в рот дольку лимона, довольно поморщившись. — Непрфыбаемый.

— Чего? Прожуй сначала.

— Непрошибаемый, говорю. Так вот пока Кирилл его допрашивал, я пробил его. У него короче трагедия случилась. Семья на глазах сгорела, когда он пацаном был. Потом первая чеченская, а потом вернулся и приобрел диагноз. Как его там...

— ПТСР. Посттравматическое стрессовое расстройство, — подсказал Кирилл.

— Ага, оно самое. Поэтому, возможно, Примаков просто человек, который оставил все эмоции в прошлом. Я тут не медик, но вроде как такое бывает.