— Я возьму Лилли с собой, - говорю я.

Он останавливается и поворачивается ко мне лицом. Улыбка все еще на месте.

— Я прослежу, чтобы Бланш собрала свои вещи. - Затем он выходит, не сказав больше ни слова.

Я стою, тяжело дыша, с дрожащими конечностями. Запустив руки в волосы, начинаю расхаживать по маленькой комнате. Он, черт возьми, все знал! Все это время! Именно поэтому он бросил мне вызов, чтобы доказать, что это он убил мою мать, потому что он знал, кто это был. Со временем я убедил себя, что это был просто несчастный случай. Ничего больше.

— Ублюдок!

— Коул?

— Что? - рявкаю я, останавливаясь.

Входит Шелби и нервно облизывает губы.

— Он не может этого сделать...

Я отмахиваюсь от нее.

— Он просто издевался надо мной. - Я подхожу к креслу, которое занимал мой отец, и опускаюсь в него.

Он знает, что не может контролировать Остин, и просто хотел меня позлить. Посмотреть, что во мне есть. Он всегда давил на меня, сколько я себя помню. Но вопрос остается открытым - как долго она сможет продолжать в том же духе, прежде чем кто-то вмешается и возьмет на себя заботу о ней? Как долго они будут ждать, пока ей станет лучше?

— Коул?

Насколько Брюс все еще имеет над ней власть?

— Коул?

Я смотрю на Шелби, пытаясь успокоить дыхание и не сойти с ума. В этой комнате не так много вещей, которые я могу уничтожить, чтобы успокоиться. Я чувствую себя в клетке. Мне нужен бассейн или боксерская груша. Черт, да даже Дик будет драться со мной, когда мне это понадобится.

— Она поправляется. - Шелби говорит мягко. — Завтра мы собираемся прекратить подачу успокоительного.

— Что? - Я сижу, выпрямившись.

Она кивает, одаривая меня мягкой улыбкой.

— Ты выглядишь усталым. Тебе нужно отдохнуть.

— Я прекрасно сплю, - вру я.

— Иди сегодня домой, Коул. Хорошо выспись. - Она похлопывает меня по плечу. — А завтра возвращайся, потому что самое трудное еще не закончилось. Сейчас ты нужен ей как никогда. - Затем она выходит из комнаты, оставляя нас с Остин наедине.

Я встаю, подхожу к ее кровати и беру ее холодную руку. Наклоняюсь и провожу костяшками пальцев по ее ушибленной щеке, избегая ленты, которая удерживает дыхательную трубку на месте.

— Я не уйду, милая. - Затем я наклоняюсь и целую ее в лоб.

ГЛАВА 8

ДИК

КОУЛ: Завтра ее выведут из комы.

Я читаю сообщение от своего лучшего друга, стоя на крыльце дома родителей Бекки. И улыбаюсь. Наконец-то хорошие новости.

Я: Это отличная новость!

Бекки игнорирует мои сообщения уже три дня. Она игнорирует меня даже тогда, когда мы находимся в больнице, поэтому я решил появиться здесь, где она не сможет от меня убежать. Через несколько секунд я снова звоню в дверь и убираю телефон.

Через витражные двойные двери я вижу маленькую фигурку, идущую к ней, и улыбаюсь, ожидая увидеть Гретту, их экономку. Но когда дверь открывается, это оказывается младшая сестра Бекки.

— Привет, Деми.

Она смотрит на меня снизу вверх. У нее такие же льдисто-голубые глаза, как у Бекки, и так же, как и у нее в последние несколько дней, они сузились на мне. Ребенок ненавидит меня. Не знаю, почему. Когда я спросил об этом Бекки, она сказала, чтобы я просто не обращал на нее внимания и что она всех ненавидит.

— Что тебе нужно, Дик? - спрашивает она, скрещивая руки на груди. На ней белая майка и темно-серые штаны для йоги, светлые волосы собраны в хвост. Она выглядит так, будто только что вышла из спортзала.

— Пришёл к Бекки. - Я тоже скрещиваю руки на груди.

Деми ничуть не выглядит запуганной. Она поднимает бровь, ее губы истончаются.

— Могу я войти? - Спрашиваю, когда она просто смотрит на меня так, как будто если она будет делать это долго, то я сгорю.

Она поворачивается и бормочет:

— Как скажешь.

Я облизываю губы и вхожу в дом, не забыв закрыть за собой дверь.

— Не сообщишь ли ты ей, что я здесь? - окликаю я.

Она продолжает идти прочь из парадного фойе, подняв правую руку, чтобы показать мне средний палец.

— Тогда ладно. - Я поднимаюсь по лестнице по двое и стучусь в дверь ее спальню.

— Я сказала, не сейчас, Деми... - Она распахивает дверь, но останавливается, увидев меня.

— Привет, - мягко говорю я.

Ее светлые волосы собраны в высокий хвост, на ней моя футболка Hollywood Undead, которую я купил на концерте, куда мы с ребятами ходили прошлым летом, джинсы-скинни и розовые туфли на высоком каблуке. Мой член мгновенно стал твердым. Она знает, что со мной происходит, когда она надевает мою одежду.

— Что тебе нужно, Дик? - требует она, прежде чем выглянуть в коридор, чтобы убедиться, что мы одни. Ее руки скрещены на груди, а большие голубые глаза сузились, глядя на меня - совсем как у ее сестры. Обе женщины Холт, похоже, ненавидят меня сегодня. Этот дом похож на долбаный ледяной замок. — Или мне следует называть тебя Эван Скотт?

Моя челюсть сжалась от ее сарказма.

— Ты же знаешь, что меня зовут Дик.

— Я уже не уверена, что знаю. - Она пожимает плечами.

— Бекки...

Мы оба оборачиваемся на шум слева от меня и видим Деми, поднимающуюся по лестнице с бутылкой воды. Она смотрит на сестру, потом на меня, а затем проходит мимо нас, задрав нос кверху.

Бекки хватает меня за руку и втаскивает в свою комнату, захлопывая за нами дверь. Я воспринимаю это как приглашение и делаю шаг к ней. Она напрягается. Положив руки ей на бедра, притягиваю ее к себе. Мой твердый член упирается в джинсы.

— Дик, - предупреждает она, чувствуя это.

Я опускаю голову к ее шее и вдыхаю. В нос ударяет аромат ее клубники, и я прикусываю язык, чтобы не застонать. Мне нравится, когда моя одежда пахнет ею. Моя постель. Моя машина. Мне нравится знать, что она была там. Со мной. Вся моя.

— Ну, позволь мне напомнить тебе, что это я, детка. - Мой голос грубый, и мой член пульсирует. Как бы я хотел, чтобы мы были одни. Мы уже столько раз трахались в этой комнате, но поскольку я знаю, что Деми в соседней комнате, мы не будем этого делать.

— Нет. - Она отталкивает меня, и я с готовностью отхожу. Честно говоря, я пришел сюда не для того, чтобы оказаться у нее между ног. Хотя это было бы бонусом. Или в ее рот. — Кто, блядь, такой Эван Скотт?

Я провел рукой по волосам.

— Мне пришлось создать фальшивый профиль, чтобы отважиться.

Она закатывает глаза.

— Почему я не удивлена? - Я просто смотрю на нее. А она смотрит на меня. — И?

— Шейн осмелился записать, как я поджигаю лодку его отца в прямом эфире. Я не мог загрузить его на свой настоящий профиль, потому что тогда бы они узнали, что это я. Поэтому я придумал Эвана Скотта.

— Это самое глупое дерьмо, которое я когда-либо слышала. - Она вздохнула. — Когда это было?

— Помнишь, как несколько лет назад полиция расследовала дело о человеке, сгоревшем в лодке? - Думаю, это было на втором курсе.

— Да, - медленно отвечает она.

Я показываю на себя, и ее глаза расширяются.

— Это были вы? Водолазы несколько часов прочесывали воду. Они были в бешенстве, когда узнали, что это был какой-то дурацкий розыгрыш.

Я киваю.

— Мы с Шейном сделали чучело и одели его в черные джинсы и черную толстовку. И посадили в лодку его отца. Мы выехали на ней на середину воды и подожгли солому. Потом мы вернулись на Sea-Doo. Мы стояли на берегу и смотрели, как она горит. Была глубокая ночь, поэтому все, что можно было видеть, - это горящую фигуру. - Беннетт позаботился об этом, о том, чтобы скрыть IP-адрес, чтобы его нельзя было отследить.

Она повесила голову и вздохнула.

— Я не могу в это поверить. - Затем ее глаза снова обратились к моим. — Это не оправдывает тебя за то, что ты сделал с Остин, - огрызнулась она.

— Бекки...

— Нет, Дик! - Она тычет пальцем мне в грудь, и на ее глаза наворачиваются слезы. Я не такой, как Коул. Я ненавижу, когда Бекки плачет. — Что заставило тебя опубликовать на своей странице их поцелуи, но не секс в ванной?