Я помогаю ей отнести еду в столовую, и когда мы готовы к трапезе, Люциан подходит, чтобы занять место во главе стола. Он держит нас за руки и произносит благодарственную молитву, а затем я беру его тарелку и наполняю ее едой.

Когда я ставлю его перед ним, он бормочет:

— Спасибо, amore mio. – Затем он тянется к руке тети Урсулы и сжимает ее ладонь, поддразнивая ее. – Я должен расстроить тебя еще больше, чтобы ты могла готовить так каждый день.

Она бросает на него недовольный взгляд.

— Не смей. Мое сердце долго не выдержит.

Мы наслаждаемся едой, и, наблюдая, как Люциан смакует каждый кусочек, мне становится легче. По крайней мере, у него здоровый аппетит.

Потом меня поражает, каким спокойным он выглядит, как будто каждый день приходит домой с работы, и это заставляет меня задуматься, были ли какие-нибудь плохие дни, которыми он не поделился с нами.

Эта мысль мне не по душе.

Нисколько.

Он смотрит на меня и улыбается, как будто в него не стреляли ранее. Его глаза начинают прищуриваться, глядя на меня.

— Что?

— Ты скажешь нам, если у тебя будет плохой день, верно? – спрашиваю я, накалывая на вилку кусочек салями.

Он откладывает нож и тянется к моему лицу, заправляя прядь волос мне за ухо.

— Нет. Я не буду приносить свою работу домой. К тебе это не имеет никакого отношения.

На моем лбу мгновенно появляется хмурая складка.

— И все же ты ожидаешь, что я потрачу деньги, которые ты приносишь домой?

— Да. Так уж обстоят дела, amore mio.

Мой гнев вспыхивает.

— Я отказываюсь носить одежду, залитую твоей кровью.

— Что ж, – он приподнимает бровь, глядя на меня, и выражение предупреждения играет на его чертах, – тогда тебе просто придется разгуливать голой.

— Dio, – бормочет тетя Урсула себе под нос.

В этот момент в столовую заходит Алексей. Люциан встает, бормочет извинения, а затем выходит вслед за Алексеем из комнаты.

Я откидываюсь на спинку стула, качая головой.

— Так уж заведено, cara, – говорит тетя Урсула.

— Я сейчас умру от беспокойства, – говорю я. – Каждую секунду я буду беспокоиться, все ли с ним в порядке.

— Это цена, которую мы платим за любовь. – Мой взгляд устремляется к тете Урсуле.

Это цена, которую я заплачу за то, что влюбилась в главу мафии.

Я знаю, что спор с Люцианом в этом вопросе не поможет, но все равно я этим недовольна. Я вздыхаю, снова беру вилку и начинаю есть.

Люциан возвращается в столовую, одетый в свежий костюм. Он кладет руку мне на затылок и, склонившись надо мной, быстро целует в губы.

— Я ухожу. Вернусь позже.

Мои губы приоткрываются, когда он подходит, чтобы поцеловать тетю Урсулу в лоб.

— Но ты сказал, что берешь отгул на остаток дня, – наконец произношу я.

Его глаза встречаются с моими, выражение его лица мрачное.

— Кое-что прояснилось.

Не зная, сердится ли он на меня или на что-то еще, я спрашиваю:

— Все в порядке?

— Конечно, amore mio.

Я смотрю, как он выходит, и, вскакивая, кричу:

— Подожди.

Люциан останавливается, и когда он оборачивается, я врезаюсь в него, обнимая за талию.

— Пожалуйста, будь осторожен.

Его руки обнимают меня.

— Я так и сделаю. Не волнуйся.

Я поднимаю к нему свое лицо.

— Ti amo.

Мгновенно на его лице появляется улыбка, и она немного разгоняет напряженность на его лице.

— Ti amo, – повторяет он и дарит мне еще один глубокий поцелуй.

Он отстраняется от меня, и я пытаюсь запомнить его уверенную осанку, когда он выходит из дома с Алексеем.

Пожалуйста, верни его ко мне.

_______________________________________________

ЛЮЦИАН

Сидя на заднем сиденье фургона, я надеваю пуленепробиваемый жилет.

Алексей наблюдает за мной, в его глазах беспокойство, которое я не привык видеть, затем он спрашивает:

— Ты уверен в этом?

— Да, – бормочу я, хотя совсем не уверен. – Просто убедись, что я в конечном итоге не умру.

Я собираюсь стать приманкой, надеясь выманить того, кто стрелял в меня в открытую. Это дерьмовая идея, но это все, что у нас сейчас есть.

Здесь только Франко, Дмитрий, Алексей и я. Маттео и остальные охранники дежурят возле моего клуба, так что их с нами невидно.

— Приближаемся к клубу, – бормочет Франко в свой микрофон.

Я снова надеваю рубашку поверх жилета и, застегнув ее, натягиваю пиджак.

Надеюсь, все это будет не напрасно. Я действительно хочу заполучить в свои руки ублюдка, который в меня стрелял.

Я наблюдаю, как Алексей проверяет свою винтовку, которую собирается спрятать под пальто.

Франко паркуется недалеко от входа. Когда мы все выходим, мои глаза осматривают окружающие здания. Заходящее солнце отражается от окон, из-за чего трудно что-либо разглядеть.

Чувствуя, как волосы встают дыбом у меня на затылке, я делаю глубокий вдох. Алексей пристраивается рядом со мной, Дмитрий идет впереди, а Франко замыкает шествие, пока мы идем к дверям. Вышибала отцепляет золотую цепочку и отступает в сторону, пропуская нас.

— Мистер Контрони, – приветствует он меня, когда мы входим в пустой клуб, поскольку он открывается только в девять вечера. Вместо того чтобы идти в VIP-секцию, как я всегда делаю, когда прихожу в Vizioso, мы поднимаемся на крышу.

Менеджер подходит ко мне, и я отмахиваюсь от него.

— Я просто зашел выпить.

— Наслаждайтесь, сэр.

— Ты готов? – спрашивает Алексей, когда мы поднимаемся по лестнице.

— Нам нужно это сделать, – говорю я, а затем выхожу на открытое место. Мою кожу мгновенно начинает покалывать, я знаю, что пуля может попасть в меня в любой момент.

Блять.

Держи свое дерьмо при себе, Люциан.

— Приготовься, – бормочет Алексей Франко. – Ты делаешь все, что я говорю. Не колеблясь.

— Да, сэр, – отвечает Франко.

Я огибаю бассейн, направляясь к бару, и мне приходится бороться с желанием бросить взгляд на здания вокруг клуба.

— У тебя хорошо получается, – шепчет Алексей рядом со мной.

— Да, все еще дышу. – Мои слова вызывают у него смешок.

Когда мы добираемся до бара, где все еще есть запасы на сегодняшний вечер, я заказываю бурбон для себя и водку для Алексея. Я не утруждаю себя расспросами Дмитрия, зная, что он не пьет на работе.

Бармен разливает напитки, и когда я беру стакан с бурбоном, Дмитрий хватает меня и оттаскивает от стойки. Стакан разлетается вдребезги в моей руке, прямо там, где секунду назад была моя голова.

— Шевелись, Франко. Крыша отеля! – Алексей рычит. Он приседает, его винтовка направлена в ту сторону, откуда раздался выстрел.

Мое сердце стучит в моих гребаных ушах, когда я достаю свой "Glock" из-за спины.

Я наблюдаю, как Алексей выслеживает ублюдка через оптический прицел своей винтовки, а затем стреляет. Вставая, он бормочет:

— Я прострелил ему колено, так что он далеко не уйдет.

Внезапно Дмитрий стреляет, и официант падает на пол, пистолет отлетает в сторону. Весь персонал мгновенно поднимает руки, когда Дмитрий просматривает их.

— Это еще не все, – бормочет он. – Я это чувствую.

Я прихожу сюда недостаточно часто, чтобы знать, кто является сотрудником, а кто нет.

Алексей проверяет окружающие здания через оптический прицел, пока Дмитрий охраняет нас, и, видя, как двое мужчин работают вместе, я понимаю, почему они лучшие.

Слава богу, они на моей стороне.

— Он у Маттео. Пошли, – говорит Алексей. Я поднимаюсь на ноги. Алексей достает из-за спины "Heckler and Koch”, держа винтовку в левой руке.

Дмитрий берет инициативу на себя, мы трое в полной боевой готовности направляемся к лестнице. Мой палец сжимается на спусковом крючке, каждый мускул в моем теле напрягается, пока мы спускаемся по ступенькам.