Блять.

Желая внести хоть какую-то ясность, я достаю телефон из кармана и набираю номер отца.

— Сынок? – отвечает он, как всегда.

— Папа, – говорю я, зная, что это привлечет его внимание. Я называю его так только тогда, когда мне нужен мой отец, а не глава мафии.

— Что случилось? – тут же спрашивает он, с беспокойством подбирая слова.

— Я... я на самом деле не знаю, – признаюсь я. – Это Елена Лукас.

— Что? Скажи мне, – требует мой отец, его беспокойство за меня лишает его терпения. После смерти моей матери я стал миром моего отца. Я знаю, что он живет и дышит ради меня. Нет никого на свете, кого он любил бы больше.

— Она заставляет меня чувствовать, – я с трудом выдавливаю слова из своих губ.

Господи, неужели она заставляет меня чувствовать. Абсолютно всё.

— Dio, – бормочет он "Боже" по-итальянски. – Сейчас не время, Люциан.

— Я знаю, – выдавливаю я. – Поверь мне, я знаю.

— Не действуй от чистого сердца. Дай мне время. Как только с угрозой будет покончено, мы сможем поговорить о Елене.

Время. Это то, чего у меня нет.

— Через две недели она выходит замуж за Данте, – сообщаю я ему.

— Merda³, – ворчит он. – Это действительно последнее, о чем мне нужно беспокоиться. – Он раздраженно выдыхает. – Ты думаешь своим членом, или это нечто большее?

Хотел бы я, чтобы это был только мой член. Тогда я смог бы выкинуть ее из головы.

— Люциан? – Мой отец огрызается, когда я слишком долго не отвечаю.

Зная, что я ничего не могу от него скрыть, я говорю:

— Я чувствую к ней то, чего никогда раньше не испытывал. Я понятия не имею, что с этим делать. Я просто… Я хочу ее, и это затуманивает мой разум.

Я слаб.

Боже, она делает меня слабым.

Это совсем нехорошо.

— У нас есть две недели. Разберись со своим дерьмом. Если ты все еще захочешь ее через семь дней, я поговорю с Валентино.

Возможно, я хочу ее сейчас, но значит ли это, что я буду хотеть ее всю оставшуюся жизнь? Готов ли я жениться на ней? Против ее воли?

Я понятия не имею, черт возьми. Все это для меня в новинку.

Но у меня есть семь дней, чтобы разобраться, что, черт возьми, я чувствую к ней.

— Спасибо, – бормочу я, подходя к дивану. Я сажусь и тяжело вздыхаю. – Папа... что ты почувствовал, когда встретил маму?

Он делает паузу на мгновение, затем отвечает:

— Я мгновенно стал одержим. Твоя мама околдовала меня. Она стала единственной, кого я хотел. Я бы убил за нее. Я бы взял ее против ее воли, если бы это был единственный способ заполучить ее.

Я сажусь прямее, на моем лбу появляется морщинка.

— Но мама любила тебя… верно?

— Да, мне повезло. Она ответила мне взаимностью, и месяц спустя мы поженились. Несмотря на то, что это было организовано твоими nonni⁴, мы не возражали.

Я знал, что именно мои дедушки организовали свадьбу, чтобы объединить две семьи, но я не знал, что мои родители полюбили друг друга в тот момент, когда встретились. Я никогда не спрашивал об их любви, потому что не хотел причинять своему отцу душевную боль.

Я знаю только то, что видел, пока была жива моя мать. Их любовь была теплой, и она наполнила наш дом до краев.

Желая знать, я спрашиваю:

— Как мне узнать, что это любовь, а не просто вожделение?

— Ты этого и не поймешь, сынок. Для меня это одно и то же. Ты не можешь любить кого-то, кого не хочешь. Чем больше я хотел твою маму, тем больше я любил ее. С каждым днем, прошедшим с тех пор, как она умерла, моя любовь к ней только росла. Она для меня единственная.

Я потираю пальцами лоб, не зная, что я на самом деле чувствую к Елене.

Защиту. Да.

Притяжение. Черт возьми, да.

Собственничество. Да.

Но любовь?

— Если за семь дней твои чувства к девушке окрепнут, тогда ты узнаешь. Если они исчезнут, ты получишь свой ответ.

Пока что мои чувства только росли.

Я киваю.

— Хорошо. – Я сглатываю, затем продолжаю. – Как там дела? – спросил я.

— Я начинаю думать, что мне следовало позволить тебе вернуться домой, – посмеивается мой отец.

— Да, в следующий раз ты будешь слушать меня, – поддразниваю я его.

Мой отец вздыхает.

— Алексей говорит, что Кабельо скрылся. Нет никаких признаков того, что он был убит. Мы просто должны найти его сейчас, и тогда проблема будет решена.

— Это хорошие новости, – бормочу я, желая, чтобы и это дерьмо поскорее закончилось.

— Мне нужно идти. Не делай глупостей. Ты меня слышишь?

— Да, папа.

Мы заканчиваем разговор, и я бросаю телефон на кофейный столик. Откинувшись на спинку, я устраиваюсь на диване и смотрю на огромные окна.

Семь дней.

Это не так много времени, но это лучше, чем ничего.

Глава 10

ЕЛЕНА

Последние три дня я делала все возможное, чтобы избегать Люциана.

Несмотря на то, что я могу свободно передвигаться по замку и его территории, я пряталась в своих апартаментах. Я даже не спускалась вниз для тренировок и приема пищи, а вместо этого заказывала доставку еды и напитков в номер.

А это значит, что у меня не было ничего, кроме времени подумать. Обо всем.

О Люциане.

Моих чувствах.

Данте.

О предстоящей свадьбе и смертном приговоре.

Одиннадцать дней. Это все, что у меня есть.

Это ерунда. Всего одиннадцать дней, и мне придется либо найти способ убить Данте, либо я перейду в загробную жизнь.

Глядя в окно, мое сердце жаждет ощутить тепло солнца на своей коже.

Каждую ночь я жду до полуночи, прежде чем улизнуть из своего номера, чтобы посетить таинственный сад. До сих пор мне везло, и я не столкнулась ни с кем, кроме охранников.

Я не свободна. Даже в Академии Святого Монарха.

Это лучше, чем сидеть взаперти на вилле с Данте.

Но я все еще не свободна.

Стук в дверь отвлекает меня от моих мыслей, и я отворачиваюсь от окна, чтобы получить заказ, который я сделала на обед. Не испытывая особого аппетита, я взяла себе блюдо с сыром, мясным ассорти и оливками.

Я отпираю дверь и открываю ее, но вместо того, чтобы найти за ней официанта, меня встречает Люциан, суровое выражение омрачает его черты.

Я начинаю закрывать дверь, но его рука замахивается вперед, сильно ударяя по дереву.

— Что– ? – Прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, Люциан хватает меня за руку и вытаскивает из комнаты. Он проходит мимо меня и закрывает дверь. – Что ты делаешь? – Я требую ответа, мое сердце начинает биться быстрее.

Рука Люциана сжимает мою, а затем меня тащат по коридору.

— Мне, блять, надоело, что ты прячешься, – бормочет он. Я пытаюсь высвободиться из его хватки, но это только заставляет его крепче сжать мои пальцы, угрожая. – Клянусь Богом, я перекину тебя через плечо, если ты устроишь сцену.

Я спускаюсь за ним по лестнице, мне приходится почти бежать трусцой, чтобы поспевать за его широкими шагами.

— Куда ты меня ведешь? – спрашиваю я, пока ищу охранника.

— На улицу. – Это единственное объяснение, которое я получаю.

— Я буду звать на помощь, – предупреждаю я Люциана, не уверенная, поможет ли это вообще. Осмелятся ли они пойти против его желаний?

— Попробуй, – говорит Люциан, его голос полон уверенности. – Они вмешаются только после того, как я убью тебя.

— Только после того? – Слова вырываются у меня, когда страх пронизывает меня насквозь. – Значит, ты можешь сделать со мной все, что угодно, и они тебя не остановят? – Мое дыхание начинает учащаться. – Боже. – Я вырываюсь из объятий Люциана. – Отпусти! – Я останавливаюсь, пытаясь вырвать свою руку из его.

— Христос всемогущий! – рявкает он, а затем поворачивается ко мне. Люциан хватает меня за бока, и в следующее мгновение перекидывает меня через свое плечо, как будто я ничего не вешу. Я испускаю испуганный вскрик, который он игнорирует, поскольку снова начинает идти, выходя через боковые двери.