Осознание пробегает у меня по спине, и мой взгляд быстро осматривает сад. Такое чувство, что кто-то наблюдает за мной, и мой желудок сжимается.

Когда я делаю шаг назад, из тени слева от меня доносится голос Люциана:

— Остановись. – Мое тело замирает, а затем он становится видимым, выходя из темноты у ближайшего дерева.

Когда он начинает приближаться ко мне, я медленно огибаю фонтан с правой стороны, пока мы оба не оказываемся в лучах света.

Люциан останавливается, и, к счастью, держит дистанцию. Он наклоняет голову, и его пристальный взгляд скользит по моему лицу.

Я вижу, как в его глазах зарождаются вопросы, а затем он говорит:

— Ты меня заинтересовала.

Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не двигаться, в то время как все во мне кричит, чтобы я убегала от опасности, которую представляет этот человек.

Я облизываю свои губы, чтобы смягчить их, прежде чем отвечаю:

— Это не входило в мои намерения.

— Ты не похожа ни на одну женщину, которую я встречал раньше, – заявляет он. Он делает шаг ближе, и это заставляет все мое тело напрячься, что он замечает. – Ты боишься меня?

— Было бы глупо не бояться тебя, – честно отвечаю я. – Ты можешь убить меня, и никто ничего не сделает, чтобы остановить тебя.

Как Данте, ты можешь делать со мной все, что захочешь, и я просто должна позволить это, потому что ты сильнее меня.

Люциан делает глубокий вдох, а затем удивляет меня, говоря:

— Я не буду убивать тебя. Только, если ты не дашь мне причину. – Его взгляд скользит от меня к фонтану. – Ты не должна быть здесь одна. Это небезопасно.

Прежде чем я успеваю остановить себя, с моих губ срываются слова:

— Это риск, на который я готова пойти.

Взгляд Люциана возвращается ко мне.

— Каждое слово, слетающее с твоих уст, интригует меня.

На моем лице появляется хмурое выражение.

— Опять же, это не входит в мои намерения.

Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

Уголок рта Люциана приподнимается, и это зрелище заставляет мое сердце биться быстрее.

Однако все это иллюзия. Люциан Котрони – это смерть и боль, воплощенные в поразительно привлекательном лице и теле, от которого у большинства женщин, вероятно, потекли бы слюнки. Он более опасен, чем Данте, от которого ты ожидаешь то, что видишь. Люциан заманивает вас сексуальной ухмылкой и своим низким голосом – как паук, плетущий паутину.

Не желая оставаться в его присутствии ни секундой дольше, я начинаю идти к тропинке, ведущей обратно в замок.

Когда Люциан внезапно хватает меня за запястье, у меня перехватывает дыхание, и я мгновенно вырываюсь из его легкой хватки. Мимолетное прикосновение оставляет след тепла на моей коже.

Мои ноги двигаются быстро, чтобы оказаться вне пределов его досягаемости, и это заставляет Люциана поднять руки в позе капитуляции. Я бы поверила в это, если бы не выражение, омрачившее его черты.

— У меня нет намерения причинять тебе боль, – говорит он низким и осторожным голосом.

Я тебе не верю. Такие люди, как ты, умеют только разрушать.

— Я кое-что узнал о тебе, но я не знаю, насколько это правда, – продолжает он говорить. Когда я просто смотрю на него, он спрашивает. – Тебя держали в плену?

Этот вопрос разрывает фантазию о свободе, которую мне удалось создать вокруг себя с тех пор, как я ступила на территорию Святого Монарха.

Мое сердце начинает бешено колотиться в груди, когда воспоминания о моем "пленении" проникают сквозь трещины в моем сознании. Они всегда там, прячутся в тени, готовые вцепиться когтями в мою душу… или то, что от нее осталось.

— Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, – выдавливаю я слова сквозь сдавленное горло.

Мрачная хмурость появляется на лице Люциана, а затем он кивает головой.

— Я пришлю охранника присмотреть за тобой.

К моему абсолютному удивлению, я смотрю, как он уходит, не сказав больше ни слова.

Я испускаю тяжелый вздох облегчения и, подняв руку, кладу ее на охваченный паникой орган, бьющийся о мои ребра, наблюдая, как уверенная фигура Люциана растворяется в темноте.

Он действительно послушал меня?

Я этого от него не ожидала.

Секундой позже охранник подходит ко мне и, кивнув головой, останавливается возле дерева.

Чувствуя себя немного в безопасности, я оглядываюсь на фонтан.

Наконец-то я осталась одна.

Я делаю все возможное, чтобы отогнать ужасные воспоминания, всплывшие на поверхность из-за вопроса Люциана. Присаживаясь на скамейку, я подтягиваю ноги к груди. Я обхватываю руками голени и кладу подбородок на колени. Затем я просто слушаю воду, и звук кажется очищающим.

Данте здесь нет. Есть только я, ночь и прекрасный сад.

Мои глаза поднимаются к лицу статуи.

Кому мне молиться, когда сам Бог оставил меня?

Ее мрачный взгляд – очевидный ответ. Никому.

Что я собираюсь делать? Я не могу вернуться на виллу. Я не могу выйти замуж за Данте. Одной мысли о том, что я буду связана с Данте на всю жизнь, достаточно, чтобы мое горло сжалось от паники и страха.

Мое тело начинает дрожать, когда безнадежность переполняет меня.

Ты должна научиться защищать себя, Елена. Научись стрелять из пистолета. Научись драться.

Дрожь утихает при этих мыслях. Академия Святого Монарха – идеальное место, чтобы научиться навыкам, которые мне понадобятся, чтобы убить Данте... прежде чем он убьет меня.

_______________________________________________

ЛЮЦИАН

Заходя в оружейную, я киваю мисс Дервиши. Она работает в Академии Святого Монарха уже более десяти лет, обучая обращению с оружием. Она помогает Ким Юнгу, контрабандисту, выбрать оружие.

В тире раздаются выстрелы, и, взяв в руки "Glock", я проверяю обойму.

— Кто еще здесь есть?

— Мисс Лукас, – отвечает мисс Дервиши.

Мой взгляд падает на мисс Дервиши, удивляясь, что Елена здесь. Особенно учитывая, что сейчас шесть утра.

Интересно.

Это последнее место, где я ожидал столкнуться с Еленой. Особенно после того, как я не видел ее последние три дня, но она постоянно была у меня в мыслях.

Той ночью я многое узнал из нашего с ней разговора. Я не сомневаюсь, что она была пленницей на вилле своего отца. Когда я взял ее за руку, ее реакция говорила о многом. Я мог чувствовать исходящие от нее страх и панику.

Есть еще сотни вопросов без ответов, и тот факт, что я даже думаю о них, должен заставить меня волноваться. У меня никогда не было личного интереса к женщине, и неспособность перестать думать о Елене должна быть для меня достаточным предупреждением.

Тем не менее, это предупреждение, которое я явно намерен проигнорировать.

Крепко сжимая "Glock", я иду к тиру. Есть десять кабинок на выбор, но я продолжаю проходить мимо пустых, пока не добираюсь до кабинки рядом с Еленой. Она не замечает меня, так как закрывает один глаз, целясь в мишень. Ее язык выглядывает между губ, а затем она нажимает на курок. Все ее тело дергается, и она полностью промахивается мимо цели.

Какой бы милой она ни выглядела в данный момент, на моем лбу появляется морщинка, когда я спрашиваю:

— Ты когда-нибудь держала в руках оружие до сегодняшнего дня?

Я мгновенно жалею о том, что заговорил, когда она издает писк, поворачиваясь ко мне. Огнестрельное оружие выпадает у нее из рук, но затем она карабкается, чтобы поднять его.

Должно быть, она была полностью сосредоточена на унылой работе, которую выполняла, раз кто-то подкрался к ней незаметно.

— Я приму это как отказ, – бормочу я. – Почему мисс Дервиши здесь не показывает тебе, как стрелять из пистолета?

Елена кладет оружие на прилавок, который есть в ее кабинке, прежде чем ответить:

— У меня тренировка с ней в семь. Я просто хотела немного попрактиковаться.

— Ты в конечном итоге убьешь себя, – говорю я, недовольный тем фактом, что Елене разрешено обращаться с оружием, когда она ничего об этом не знает. Я подхожу ближе, пряча свой собственный "Glock" за спину. Когда я тянусь за пистолетом Елены, "Heckler and Koch", я замечаю, как она напрягается. – Подойди и встань передо мной, – приказываю я.