Она сама позволила этому случиться, подтолкнув события.

И только время покажет, должна ли она радоваться или сожалеть о том, что получила в итоге.

========== 15. Пятнадцатая глава ==========

Гермиона просыпается с рукой Драко Малфоя, перекинутой через её талию.

Снаружи едва-едва светает, и комната медленно наполняется воздушным сиянием. Лучи скользят по стенам, порождая расплывчатые пятна. Август медленно уступает осени, и та, нарушая уединение, заглядывает в окно.

Гермиона пару раз моргает и разглядывает пылинки, лениво переливающиеся на свету.

Ей спокойно от окружающей тишины, от привычной обстановки, от присутствия Малфоя рядом.

Она медленно поворачивается к нему лицом. Одеяло сползает, и Гермиона несколько секунд смотрит на чётко очерченную метку, которая темнеет на бледной коже. Гермиона медленно протягивает руку и кончиками пальцев скользит по предплечью Драко, задумчиво обводя рисунок.

Всевозможные вопросы привычно всплывают в голове, но в этот раз Гермиона задвигает их подальше, решив хотя бы в это призрачное мгновение не предаваться анализу ситуации.

В этот раз Малфой не сбегает, не прячется и не отстраняется.

Они оба отпускают себя.

***

Гермиона возвращается в Паучий тупик через день.

С Малфоя будто спадает защитный слой.

Он, расслабившись, сидит на диване и рассказывает ей про какие-то мелкие нападения, неважные планы и бесполезных людей.

Они не говорят о портрете и других крестражах, не упоминают убийств и пыток, не спорят о смыслах. В этот раз их разговор похож на дружескую беседу, на ленивый обмен репликами. Их бёдра слегка соприкасаются, он пару раз задевает её руками, когда особенно сильно жестикулирует, и они смотрят друг на друга будто больше, чем за всю жизнь до этого.

Гермиона изучает и запоминает Драко, и ей кажется, что он делает с ней то же.

Его лицо спокойно и немного задумчиво. Лишь когда они прощаются, Малфой хмурится и, на мгновение сжав её ладонь, коротко говорит:

— Приходи завтра.

И Гермиона приходит.

***

Гарри и Рон пока так ничего и не нашли.

Гермиона отправляет им патронус и сообщает всю новую информацию про крестраж.

Несколько деревень так разрушены, что вернуть портрет туда — то же самое, что положить его в кучу золы среди обломков. В других местах слишком много свидетелей, и Гермионе не верится, что Волдеморт решил бы оставить свой крестраж на видном месте.

Она передаёт свои мысли друзьям, надеясь, что информация сузит круг и Гарри с Роном смогут что-нибудь обнаружить.

Впрочем, возможно, новые детали лишь скорее приведут к тому, что они поставят свою жизнь под угрозу.

Гермиона старается не думать об этом.

Вместо этого всё свободное время она пытается понять Тёмного Лорда и размышляет, чей портрет он мог бы использовать и зачем было возвращать его обратно.

Это кажется очень недальновидным решением.

Гермиона долго обсуждает это с Кингсли, но они не могут придумать ни одной подходящей версии.

***

Гермиона остаётся в тупике практически через день.

Иногда они с Малфоем подолгу разговаривают, иногда просто засыпают рядом, ещё трижды — занимаются сексом.

Эта странная пограничная рутина засасывает Гермиону быстро и бесповоротно: сражения, вылазки, планирования операций, бессонные ночи рядом с ранеными или над котлами с зельями, потери и небольшие, но уверенные победы смешиваются с пикировками с Малфоем, его усмешками, раздражающими комментариями, раскрытыми секретами, томными поцелуями и спокойными снами.

Засыпая рядом с ним, Гермиона иногда думает, что как-нибудь они проснутся — а войны больше не будет.

Но она всегда есть.

***

Малфой дочитывает книгу.

— Как вы уничтожили их? — спрашивает он в один из дней и, уловив непонимающий взгляд Гермионы, уточняет: — Крестражи. Как вы уничтожили их? Диадема сгорела в адском пламени, но что насчёт остальных?

— Дневник и чаша — клыками василиска. Остальные — мечом Гриффиндора. Но технически он тоже пропитан ядом.

Малфой слегка приподнимает бровь.

— Интересный набор, — он хмыкает и уточняет: — И у вас есть что-то из этого?

— Клыки остались на Гриммо и у Макгонагалл. Меч Гриффиндора забрали Гарри и Рон. На случай если они найдут крестраж — чтобы они сразу могли его уничтожить.

Глаза Малфоя округляются, и изумление затапливает его лицо. Он издаёт невнятный смешок и иронично спрашивает:

— О, то есть они таскают с собой ценнейшую реликвию? Логично.

Гермиона слегка краснеет.

— Это лучший вариант, который у нас был.

***

В конце первой недели сентября пригождаются сваренные зелья, когда Пожиратели устраивают стычку прямо в центре Лондона.

Убедившись, что больше не может никому помочь, Гермиона аппарирует в тупик, чтобы не тратить запасы Ордена.

По крайней мере, так она говорит сама себе.

Побледневшая и измученная, Гермиона падает на диван и призывает флаконы. Первым делом она выпивает обезболивающее и, выдохнув от облегчения, начинает залечивать раны на руках, груди и животе. Их мало и они небольшие, так что она справляется быстро.

Закончив, Гермиона вскидывает бёдра и стаскивает с себя штаны, обнажая израненные ноги. В левое бедро попало Жалящее заклинание, и распухшая кожа, покрытая рубцами, выглядит пугающе обезображенной.

Гермиона прерывисто дышит и время от времени всхлипывает, пока обрабатывает раны.

Когда появляется Малфой и забирает зелья и мази из её рук, она благодарно выдыхает и расслабляется, откинувшись на подушки. Он опускается на колени и аккуратно, но твёрдо обхватывает её икру, и Гермиона на мгновение смущается своей наготы. Она прикрывает глаза, фокусируя внимание на прохладе и облегчении, которые сопровождают его касания.

— Где ты так умудрилась?

— В Лондоне, — она смотрит на него сквозь ресницы и удивляется замешательству на его лице: — Неужели не в курсе?

Он морщится.

— Я не знал, что сегодня планируются какие-то операции, — бормочет он, зачерпывая ещё мази. — И не ожидал увидеть тебя здесь.

Гермиона прикусывает губу, когда он переходит на ещё не тронутый кусок кожи. Прикосновение обжигает, но спустя четыре секунды боль затухает. Мазь действует быстро, но такой ране всё равно нужно время, чтобы рассосаться. Гермиона отстранённо думает о шрамах, которые могут остаться.

— Мы должны были эвакуировать одну семью, — поясняет она. — Они не принадлежат Ордену, но помогали нам… финансово. И попросили помощи, — она вздыхает, замолкнув, когда неприятные ощущения вспыхивают в новой точке. — Но Пожиратели как-то узнали об этом. Их забирали несколько человек, я должна была прикрывать.

— И как, прикрыла? — роняет он будто бы случайно.

Она не успевает огрызнуться, потому что боль снова пронзает бедро. Одновременно с этим Малфой слегка поворачивает её ногу, и Гермиона, вскрикнув, дёргается.

— Сиди спокойно, Грейнджер.

— Ты сам передвинул меня, — возмущается она.

— Я повернул ногу, потому что поражение тянется назад, и мне нужно обработать твою задницу, — он раздражённо цокает, но голос звучит насмешливо, и Гермиона поражённо смотрит на него, пытаясь придумать достойный ответ. — Тебе хватает и одного жала.

— Малфой!..

Его рука вдруг скользит по её колену и выше и останавливается на внутренней стороне бедра. Гермиона, нерешительно замерев, проглатывает слова.

Она видит, как его кадык дёргается, и Малфой вскидывает на неё глаза; на мгновение они встречаются взглядами. Малфой хмыкает.

Гермиона отворачивается и тянется к ещё одной склянке с обезболивающим зельем. Она сварила достаточно и может себе позволить приглушить боль. Тем более когда ничто не способно подавить её раздражение, а ей нужно справиться хоть с чем-то.

Малфой молча продолжает работу. Он действует чётко, как и в прошлый раз, когда лечил её. Ему требуется около двадцати минут, чтобы обработать всю рану и произнести несколько заживляющих заклинаний. Гермиона медленно дышит через нос, справляясь со вспышками боли. Его руки тёплые и знакомые, а голос действует на неё успокаивающе.