А из-за того, что Гермиона Грейнджер должна выбирать свет.

Кроме того, хоть Гермиона всегда была жадной до знаний и до любой информации, но перекладывать это на Малфоя действительно несправедливо. Гермиона хочет по-честному признать свои ошибки, поэтому решает не требовать у него больше, чем он сам готов дать.

Она решает, что сделает шаг ему навстречу, и упрямо отбрасывает при этом предчувствие, что её план неотвратимо провалится.

***

Малфой не выходит на связь больше шести дней, и Гермиона терпеливо ждёт.

До тех пор, пока не наступает момент, когда ей самой приходится назначить встречу.

К её удивлению, несмотря на срочное сообщение, Малфой уже в тупике, когда она аппарирует туда. Он стоит у стола, нервно поигрывая палочкой, и, как только Гермиона возникает в гостиной, требовательно спрашивает:

— Что за спешка, Грейнджер? У меня мало времени и нет для тебя никакой информации.

Он смотрит на неё раздражённо, взгляд не такой открытый, как был в последнюю их встречу. Малфой собран и холоден, но, заметив её состояние, он вдруг меняется в лице и, не дождавшись ответа на первый вопрос, задаёт ещё один.

— Грейнджер, что с тобой?

Гермиона игнорирует его вопросы и сразу говорит о том, что по-настоящему важно:

— Малфой, у меня срочное дело, я не должна была тебя вызывать, но мне правда нужна помощь, и…

— И что же настолько не могло ждать, что ты заявилась сюда в таком виде? — вдруг грозно рявкает он, и Гермиона замирает.

Наверное, она действительно выглядит впечатляюще.

В плохом смысле этого слова.

Её одежда в пыли и грязи, край мантии обожжён каким-то заклинанием и едко пахнет гарью, штанина на правом колене разорвана, а волосы разметались в страшном беспорядке.

Кроме того, она ранена.

На бедре она чувствует небольшой ожог, который не хватило времени залечить. Жёсткая ткань неприятно касается разгоряченной кожи, но Гермиона способна это вынести.

Её также задело осколком разбившегося окна, и, хоть рана немаленькая, Гермиона перетянула её шарфом и выпила достаточно рябинового отвара, чтобы продержаться.

Она слишком торопилась.

Малфой подозрительно смотрит на её перевязанную руку, и Гермиона мельком замечает, что кровь продолжает сочиться, но игнорирует тянущую боль. Гермиона сама быстро оглядывает Малфоя и по его чистой одежде и ухоженному виду понимает, что он уж точно аппарировал к ней не с поля боя.

Эта мысль немного приободряет её.

— Пожиратели смерти напали на одно из наших убежищ, — заставляя голос не дрожать, говорит Гермиона. — Это дом тёти Молли.

— Молли Уизли?

— Да, её тётя Мюриэль — Пруэтт, мы использовали её дом для исцеления раненых, там было мало бойцов, и… — Гермиона судорожно втягивает воздух, но не может замедлиться, — …и они напали на её дом, и они убили её…

Голос всё-таки срывается.

— Грейнджер, успокойся, сядь. — Малфой вдруг шагает к ней и подталкивает к дивану, а Гермиона, не удержавшись, хватается за его предплечье. — Дыши спокойнее и объясни, что случилось.

Гермиона на несколько счётов вдыхает и выдыхает, а затем садится, выпуская руку Малфоя.

Он остаётся на ногах, нависая над ней с хмурым видом.

— Ещё раз. Только медленно, — сквозь зубы говорит он.

Гермиона чувствует, как её пальцы немного дрожат и стискивает кулаки, смотря на Малфоя снизу вверх.

— Пожиратели выследили одного из целителей, который собирал ингредиенты для зелий в лесу Дин, и вместе с ним аппарировали в дом, ломая Фиделиус.

— Что за идиот ваш целитель? — цокает Малфой.

Гермиона качает головой.

— Он запаниковал, а Пожиратели воспользовались этим. Они разгромили весь дом, уничтожив наши запасы, которых хватило бы на несколько недель, а тех, кто не успел или не смог бежать, убили или… — Гермиона умолкает всего на мгновение, — захватили в плен.

На этой фразе Малфой смеривает её холодным взглядом.

— К чему ты ведёшь, Грейнджер?

Что-то в его голосе заставляет сердце Гермионы зайтись ещё быстрее.

Она должна ему объяснить, должна убедить.

Гермиона вдруг думает, изменили ли что-либо их последний спор и поцелуй в его взглядах, в его позиции. Обдумывал ли он произошедшее или же предпочёл проигнорировать и запереть в памяти как незначительную деталь?

Сможет ли она проломить его защиту теперь, пойдёт ли он навстречу или же опять решит, что она требует слишком многого?

— Малфой, пожалуйста, — с надрывом произносит она. — Снейп сказал, что их направят в ваше поместье. Ты должен что-нибудь знать!

Гермиона знает, что нарушает правила.

Она не должна просить его о таком. Она не должна подставлять его. Гермиона только-только пообещала себе не ожидать от него больше, чем он может дать.

Но она в отчаянии.

Малфой молча взирает на неё, стиснув челюсти и сжав кулаки; его глаза зло сужаются.

— Они захватили Дина Томаса и двух авроров, — срывающимся голосом говорит Гермиона, — и Билла Уизли, и Флер Делакур. — Малфой не реагирует, ни один мускул не двигается на его лице. — И Джинни Уизли.

Он вдруг морщится, а Гермиона чувствует пугающую смесь отчаяния и надежды.

— Грейнджер, ты же не думаешь, что я…

— Мне нужна только информация! Я не прошу от тебя действий, я не прошу рисковать собой, — Гермиона осекается, и Малфой смотрит на неё тяжёлым взглядом; его губы кривятся в презрительной усмешке.

— Ты что, издеваешься?

Гермиона вскидывает ладонь и горячо восклицает:

— Я не права. Я неправильно выразилась. — Она отводит взгляд, не в силах видеть выражение лица и потемневших глаз Малфоя, и сжимает ладонями виски. В голове стучит от перенапряжения, и Гермиона пытается аккуратно сформулировать мысль. — Я на самом деле прошу тебя рискнуть. Все наши встречи — это риск для тебя. Я понимаю это и принимаю, но… Мне правда нужна помощь, Малфой.

Гермиона прикрывает глаза и чувствует, как плечи отчасти расслабляются, словно она скинула с них непосильный груз. В тишине гостиной она слышит стук собственного сердца и дыхание Малфоя, который молчит так долго, как будто уже и не собирается отвечать.

Она снова смотрит на него.

Малфой стоит у дивана, и всё его тело заметно напряжено. Пальцами одной руки он стискивает палочку, а другой — сжимает переносицу. Его глаза прикрыты, но Гермиона считывает раздражение и даже злобу, исходящую от него.

Он не согласится.

Она вновь лишь разозлила его, ещё больше разобщая их.

Она просит невозможного.

Но Малфой протяжно выдыхает и сдаётся:

— Будь я проклят, — еле различимо бормочет он и, убрав руку от лица, снова смотрит на Гермиону. Его глаза блестят, но голос пугающе сух: — Пленников в поместье не держат подолгу. Их допрашивают, кого-то пытают, кого-то убивают, а оставшихся обычно переправляют в поместье Ноттов. Чаще всего их перевозят в повозках с фестралами под Дезиллюминационными чарами. Охрана минимальная, если это не кто-то важный.

Впрочем, они оба понимают, что важных из поместья не выпускают.

Гермиона ожидает продолжения, боясь даже шелохнуться, словно лишние движения или звуки могут заставить Малфоя передумать и замолчать.

— Я могу объяснить, в каком месте вам будет легче всего перехватить их. Если действовать неожиданно, то Пожиратели не смогут отбиться, только если…

— Не решат убить пленников, — Гермиона быстро кивает, нервно облизнув губы. — Я понимаю… Орден понимает это.

— Обычно повозку охраняют около четырёх человек, возможно, если пленных больше, будет пятеро. На земле их ждут ещё шестеро, но они могут воспользоваться мётлами для встречи. Вам надо быть готовыми к этому.

Гермиона завороженно слушает, каждое слово отпечатывается в её сознании.

— Пленные могут быть тяжело ранены, и вам стоит подготовить для них порталы, потому что аппарация в таком состоянии будет слишком опасна.

Он продолжает излагать детали, будто вся картинка уже давно дотошно упакована у него в голове. Малфой даёт Гермионе координаты места, где возможно перехватить повозку, а также рисует примерную схему объектов вблизи. Гермиона дрожащими пальцами принимает свитки и понимает, что даже ноющая боль в руке отошла на задний план от того воодушевления, которое она испытывает.