«Вся душа моя – в ссадинах слов…» Вся душа моя – в ссадинах слов, В преломлениях света и тени. Ты не строг и почти не суров, Становясь предо мной на колени. После самых мучительных дней Каждый жест твой волнующе нежен. С притяжением, жгущим острей, Этот страстный порыв неизбежен. Горечь смерти отвергнув едва, Я вверяюсь тебе без оглядки, Тихо чувствую лишь, что жива, Покоряясь столь дивной загадке. И божественным смыслом полна, Скорбь уходит любви нашей ради. Милость свыше нам возвещена, Здесь помолвленным по благодати… «Я сдуваю с ладони мечту…»
Я сдуваю с ладони мечту, И она раскрывает все крылья, Исчезая в лучах на лету, Высоко в поднебесном развилье. В ясных солнечных кляксах весны На гранитной резьбе балюстрады, Возле клумб, негой напоены, Медлят отзвуки струнной сонаты. Вне терзаний былых каждый миг Преисполнен во мне благодати. С трелью бьётся поющий родник За фонтаном и вязами сзади. Над террасой, увитой плющом, Смотрит тень из окна мезонина. Соло скрипки запомнив тайком, Веет бриз по цветам бальзамина. Рвутся в росную залежь тиши Ритмы, тембры, альты и сопрано. Подхватив их, взмывают стрижи В трепет света, где даль осиянна. У беседки качает листва Распустившихся гроздьев подвески. Льёт воздушной волной синева, Уходя в мелодичные всплески. И, свободной от жизни земной, Для меня ничего нет желанней, Чем покинуть тлен мира самой, Не печалясь о дне расставаний… «Не раздувай огонь – во мгле…» Не раздувай огонь – во мгле Пусть догорает эта ночь. Впотьмах при рдеющей золе Сложнее чувства превозмочь. В воспламенённости твоей Бьёт пульс потусторонних сил. Мне быть дано ещё нежней, В каком бы мире ты ни жил. Всё только кажется, что есть. Слоятся стены, окна, пол. На потолке теней не счесть, Сном брошенных на произвол. Из мнимости легко пропасть В бескрайней сфере вне времён, И, вскрыв томящую нас страсть, Развеять свет своих имён… «Я душой смертельно раненой…» Я душой смертельно раненой Вскользь задела за слова, Вспыхнув в слабости отчаянной Всем надрывом естества. В страсти ни о чём не ведая, Кроме самых острых чувств, Скорбь, как песню недопетую, Выжгла из своих безумств. До затворничества вечного Спазм мытарств меня рассёк. Был из мрака кровотечного Путь мой средь земных дорог. Мне, пощады дар не вымолив, Вслед любви в последний раз Оставалось, горечь выронив, Вспомнить взор влекущих глаз… «Ты завьюженной зимней ночью…» Ты завьюженной зимней ночью Остуди мне ожог души. Вихрем, белое рвущим в клочья, Кровь по каплям разбавь во лжи. Явь – казаться в часы затмений Сквозь метели тебе живой В снежных шквалах, ещё смятенней Осязающих образ мой. За окном среди хрипов бури Виден лик и слышны шаги. Стук ветвей в ледяной глазури — Тень моей восковой руки. Высветляя лилейным телом В ниспадающей пелене Мглу в морозе заиндевелом, Я грущу о твоей вине. От меня, неприкосновенной, Сумрак посеребрён почти. Всё решится развязкой тленной. Если хочешь – позволь войти… «Прошу – ни слова обо мне…» Прошу – ни слова обо мне, Пусть тайное не станет явным, Отринув всё, что есть извне, В глухонемом чаду отравном. Признанием разбередив Сердечной рези лютый норов, Я скрою свой душевный срыв От хищных и лукавых взоров. Тебе причастной – суждено Самой не тронуть преисподней, Ночами падая на дно, Где тьма страшней и безысходней. Благословенная сверх сил, Небес достигну, злу не внемля, Пока мой свет не опалил До позолоты эту землю… «Вернусь мечтой неуловимой…» Вернусь мечтой неуловимой, Забытой прошлым навсегда, В предчувствие утраты мнимой И зимней сказки изо льда. Моим посмертием пленяясь, Взовьются чёрной кисеёй Ночные ветры, вскроя завязь Пурги, взлетевшей над землёй. В белейшей кипени сугробов Ослепнет мрак, храня во мне Свои печали и отторгнув Снег в светоносной седине. Под хлопьями – запорошённой До эфемерности тонов — Морозной небылью бессонной Вся боль уйдёт за мной без слов… |
