С тех пор обучение стало еще суровей, логика, атлетика, история и анатомия занимали все больше времени. Норма читала своды статистики и ужасалась, как много разных преступлений совершается людьми, которых оставили серафимы. Правда, некоторые толкователи утверждали, что это и было причиной Исхода – святые существа устали биться за души мирян с демонами и вернулись в Деим. Если люди не исправятся, не станут чище, серафимы так никогда и не снизойдут на них снова, чтобы вновь направлять и наставлять человечество.

А тем временем демоны, оставшиеся незримо править землей, все глубже запускают в людей когти – смущают мистериков, призывая их проводить страшные ритуалы в свою славу, соблазняют мирян на ересь и безумства. Бороться с ними невозможно, на это способны лишь высшие существа, а сама попытка начать войну против демонов может окончить саму историю рода людского. Их же, геммов, миссия – бороться с проявлениями зла на поле человеческих прав и законов.

Они зубрили Устав, Имперский бестиарий и «Уложение об ответственности», тренировали свои тела и оттачивали таланты, дарованные серафимами редким смертным. Они готовились выйти в мир и нести в него свет и порядок. И что теперь? Мало того что мир их не ждал, а в глазах мирян то и дело читались страх и отвращение. Теперь еще и выяснилось, что поручение Внутренней Церкви в любой момент могло стать важнее чего угодно, над чем бы они ни работали. Ладно Октав, с ним изначально все было ясно – такой уж ему дарован талант, который можно применить лишь в каменных мешках подвалов и запирающихся на семь замков кабинетах. Леший с ним. Но они четверо такого не ждали.

Потому-то все напряженно молчали, громко прихлебывая чай, чтобы хоть как-то заполнить гнетущую тишину полусонного здания.

Не подчиниться немыслимо. Подчинение – основа служения каждого гемма. Вот только кому они служат теперь?

– Так, довольно, – первым не выдержал Илай. Неудивительно, с его-то говорливостью. Ребенком он и во сне что-то да бормотал. – Мы эдак до утра просидим и все без толку. Давайте хоть условимся, что будем делать.

– Рахель сказала, – начала Диана, пальцем размазывая по столу чайную лужицу, а второй рукой подперев щеку, – что нужно сначала найти людей из окружения советника, которые недавно попали в опалу.

– Она такого не говорила, – нахмурился Лес.

– Говорила-говорила, – подхватила Норма. – Только другими словами.

– И как мы это выясним? – скрестил руки на груди Илай. – Заявимся в графский дом и потребуем объяснений?

– Исключено. – Норма мотнула головой. – Можно сказать, нам запретили к нему приближаться и что-либо спрашивать. Мы знаем только то, что раньше она была мертва, но теперь Церкви стало известно, что это не так. Катерина может быть где угодно.

Лес откинулся на сцепленные замком за затылком руки:

– Если бы я был девицей семнадцати лет, куда бы я отправился?..

Вопросом озадачились все четверо. Сестрам было не проще, ведь они мало смыслили в том, как проводят время мирские девицы, тем более голубых кровей. Посыпались самые невероятные предположения – от паломничества по святым местам до ухода в глухой монастырь. Разнообразием, впрочем, они не блистали.

– Да послушайте же, – возмутилась Норма, – ее, возможно, похитили! Тогда не ей выбирать, где находиться.

– Тогда идеи кончились! – поднял ладони Лестер, не предложивший до этого ни единой.

– Нам стоит спросить Михаэля, – решил Илай, посветлев лицом. – Он служит при дворе, должен знать советника лично. Как и о тех его знакомых. Ну, это уже не полная вероятность, но хоть ее часть! Михаэль – рыцарь ордена Сияющих, его помощь будет угодна Церкви! Хоть какой, хоть бы даже и Внутренней.

Все с облегчением согласились. Как же все-таки обнадеживает, когда есть хоть кто-то, к кому можно обратиться за советом! Даже если совета придется ждать до утра – тревожить куратора неслышным голосом посреди ночи Илай объявил верхом непочтительности.

Геммы уже собирались расходиться по комнатам, как Норма спохватилась:

– Но мы не можем просто так бросить дело о ящерицах!

– Дело о поджогах, – мягко поправил ее Илай. – Разделимся по двое, как и сегодня. Так мы убьем разом всех зайцев. К слову, надо будет еще с утра зайти к Петру Архипычу.

– Отчитаться? – предположила Диана. Похоже, отчитываться ей понравилось с прошлого раза, когда она с упоением перечисляла следы животных.

– Нет. – Илай будто бы смущенно запустил пальцы в светлые локоны, от которых теперь вполне прилично пахло настоем дубовой коры. – Поиздержались мы, он еще денег даст.

Норма обреченно опустила голову. Она-то надеялась, что у нее есть еще немного времени в запасе… Ну да что уж поделать, раз поиздержались. Она спустилась на первый этаж и испросила у дремлющего уже служащего чернил, бумаги и пару свечей, а затем вернулась с этим богатством за стол.

Илай высунулся в коридор и уставился на нее сонными желтыми глазами:

– Ты чего топаешь, а спать не идешь, а? Уж полночь.

Норма махнула ему, чтоб не волновался, а сама зажгла свечи и окунула перо в фиолетовые чернила.

– Рапорт еще писать надо, а Петр Архипыч сказал, я девица грамотная.

Ранним утром все обступили Илая, будто он готовился связаться с высшими силами и тут же объявить народу их волю. От такого внимания Илай немного нервничал, хоть не делал ничего такого, чего не делал бы раньше.

Но сохранять спокойствие было тяжело и по другой причине. Вчера он не удержался и поддался на уговоры хитрого банщика, предложившего ему чудотворный бальзам «Гордый драгун» для стимуляции «удивительно густой и блестящей растительности на лице». По заверениям банщика, средство было изготовлено без вмешательства мистериков, в состав входили только травы да масла, а результат должен был проявиться уже на следующее утро. На то Илай и потратил остатки своего жалованья, да еще и пришлось просить добавить Леса, которому такой бальзам был без надобности. Но брат без вопросов и, что главное, без насмешки ссудил его деньгами. На ночь Илай намазал лицо бальзамом и лег. Долго не мог уснуть, прислушиваясь сквозь привычное похрапывание Леса к скрипу пера Нормы, которая в общей комнате выводила строки рапорта, и ловил себя на смутных угрызениях совести. А когда сестра все же поплелась спать, не выдержал и тщательно намазался снова – чтобы наверняка.

На рассвете Илай первым делом подскочил к зеркалу. «В худшем случае, – думал он, – ничего не подействует». Но он и представить себе не мог, что значит «худший случай».

Лицо ниже носа стало сплошь розовым, как поросячий зад. После умывания холодной водой оно начало еще и чесаться. А после облачения в форменный синий мундир сыска кожа пошла уродливыми буграми, точно жабьими бородавками. Илай был в ужасе.

– Может, это борода так лезет? – участливо предположил Лес. – Ну, через кожу. Прорывается с боем.

– Так лучше чесать или нет?!

Ответа Лес не знал.

Показываться сестрам не хотелось вовсе, ну да нечего делать. Норма в мгновение ока расколола его, даже не прибегнув к силе лазурита, и отругала за доверчивость.

– Святые серафимы, мало ли что в этом бальзаме! Тебя, должно быть, прокляли, дубина! Лучше бы ты у мистерика это купил, еретик недоделанный! – распекала она, потрясая злосчастным «Гордым драгуном». – Сиди не двигайся.