Михаэль скупо кивнул ему и подал знак кучеру трогать. Вскоре его и след пропал, смешавшись в колее с другими. Дальше Илай должен был справиться сам.

Юноша огляделся. Проведя все детство и юность в стенах монастыря, в городе он ориентировался больше по картам, чем по личному опыту. Их растили вдали от мирской грязи, сохраняя души чистыми для служения. Служения на этих самых грязных улицах, которые он видел впервые.

Какая-то женщина со свекольно-румяными щеками, караулившая прохожих у входа в подозрительный подвал, заметила юношу в мундире, поманила его пальцем и распахнула залатанную душегрею. Под душегреей оказались тяжелые голые груди. Илаю вмиг стало так жарко, что даже немного больно. Он тряхнул головой и отвернулся, хоть уличная женщина пыталась привлечь его внимание развязными криками. Может, она – морок, призванный отвлечь его от миссии? Ну, нет! Он не посрамит чести, как и обещал до этого Михаэлю!

Илай разбежался и, оттолкнувшись подкованными подошвами, ухватился за карниз окна ближайшего каменного здания. Дальше тело вспомнило само, а «когти» ему в этом помогли – двигаясь, как длиннорукий гиббон, он подтягивался и вновь подскакивал, пробирался между карнизов и наличников, повисал на ставнях, пока не оказался на двускатной черепичной крыше какой-то мануфактуры, откуда открывался прекрасный… кого я обманываю, довольно отталкивающий, но все же ясный вид на эту часть Вотры. Вся грязь осталась внизу, с крысами, нечистью, несвежими трупами, которые не всегда успевали найти и опознать до того, как тем обглодают лица; а здесь было солнце и облака, будто подсвеченные тайной благодатью серафимов.

Янтарные глаза Илая сощурились, он весь подобрался и бросился вперед по гребню крыши, а достигнув края, легко перескочил с ее конька на соседнее здание. Не будь его тело подготовленным, а ботфорты – оснащенными когтями, он бы попросту сорвался вниз и сломал себе шею. Но Илай был тем, кем ему посчастливилось родиться и вырасти – он был геммом, а значит, он был лучше прочих. По крайней мере, он в это искренне верил.

Михаэль четко указал ему направление в портовый район. Илай бежал, прыгал, подтягивался и вновь бежал. Мушкет оттягивал плечо, мешая двигать лопатками, но на тренировках он вытворял и не такое. Ветер швырял ему мелкий снег в лицо, но холодно уже не было – гонка разогрела тело изнутри. Другие геммы уже ждут его, и времени до приказа все меньше. Илай забрал немного западнее, соскользнув по глиняно-черепичному скату и затормозив у желоба водостока. Впереди – порт с вставшими на якорь бригантинами, чьи мачты возвышались над тонущим в серой дымке кварталом рыбьими остовами. Туда-то ему и дорога. Еще одна крыша, другая. Вниз летят обломки черепицы и пустые птичьи гнезда.

Наконец он остановился, придержавшись рукой за печную трубу, и снова вгляделся вдаль – в тридцати метрах от него мелькнул вечно растрепанный пучок Дианы – младшей сестры в их отряде. Со спины не видно, да он и так знает, что за толстыми линзами ее окуляров скрываются глаза цвета глубокой зелени, какие и положено иметь малахиту. Диана уже переоделась в форменный мундир сыскного ведомства, но выглядела в нем так, будто втихаря напялила чужую одежду. Нахохлившись и положив покрасневшие пальцы на рукоять короткого клинка, она всем телом подалась вперед, готовая в любой миг сорваться с места.

Чуть ближе к наблюдательному пункту Илая, в тени груженной сеном телеги, притаилась Норма. Илай знал, что такие развлечения ей не по душе – Норма всегда хуже всех справлялась с тренировками, промахивалась даже по неподвижным мишеням и пользовалась особым нерасположением их общего наставника по атлетике, то и дело отрабатывая штрафы. Норма заметила Илая первой, сверкнув своими лазуритами.

«Я пришел, – шепнул он Норме. – Каков план?»

Ее взгляд несколько смягчился, хоть радужки все так же обжигали синим льдом.

«Преступники внутри здания. Лестер на позиции. Полицмейстер отдаст приказ – и он ворвется. Мы пресекаем попытки к бегству», – бесцветно отрапортовала она. Только одна Норма и понимала, как именно стоит общаться с носителем неслышного голоса, каким был Илай, – отсекать все охи и вздохи, доносить только то, что нужно, короткими мысленными фразами, чтобы не отвлекать. Впрочем, это не удивительно, ведь ее талант тоже касался чужих разумов, но иначе.

«Значит, засада, – сориентировался Илай и переключился на невидимого с его позиции Лестера: – Лес!»

«Здаров, братишка! – тут же заорал тот. – Как дела, уже кончилась твоя ссылка? Всю пыль в Архиве задницей протер? Аха-ха-пх-х-х-х… А нечего было этому блр-пр-фр-р-р…»

«Лес, не егози! – Илай поморщился и помассировал висок, другой рукой снимая с плеча и пристраивая на колене мушкет. – Кто с тобой?»

«Только мы с Фундуком, – с готовностью отозвался Лес. – Пятеро полицейских выдвинулись к складу, мы тоже готовы».

«Наши полномочия?»

«Не убивать, – на этот раз понял с первого раза Лес. Вообще, он был довольно сообразительный малый, хоть и порывистый. – Всех на допрос».

Вот, значит, зачем здесь Норма.

«Диана», – позвал Илай, заметив движение нескольких фигур у стен склада.

«Я готова», – ровно отозвалась она.

«Только никого не прикончи», – напомнил он, но ответа дожидаться не стал. Младшая терпеть не могла, когда с ней говорили неслышным голосом, все твердила, что это как щекотка пером, только внутри головы.

Покончив с перекличкой, Илай, одним глазом поглядывая, как рядовые полицейские слаженно и тихо скручивают расхлябанного вида охрану у ворот, стал заряжать мушкет. Отгрыз у патрона бумажный мундштук, сплюнув на сторону горькую пороховую крошку, ссыпал крупинки в ствол и быстро утрамбовал их шомполом. Затем взвел курок, наведя дуло на неприметную калитку в задней части склада. Уж очень заманчиво она выглядела – будь он контрабандистом, непременно бы ей воспользовался.

Впрочем, Илай до сих пор не понимал, для чего он здесь. Не в целом: он твердо знал, что сыскное для него только этап, ступень на пути. Он не мог взять в толк, для чего нужен элитный отряд из четверых обученных геммов при обычной поимке каких-то голодранцев? Вон как эти молодцы ловко управляются, никто им не нужен.

Смахнув с губы приставшую крупицу пороха, Илай приметил полицейского с блестящими эполетами, что красноречиво указывало на его право принимать решения, деликатно постучался в его мысли. Не полноценной фразой, только вопросительной интонацией. Уловил в ответ подтверждение и тут же шепнул Лесу: «Вперед!»

До него донесся еле слышный перестук мягких лап массивного тела, а после – треск и лязг, обескураженные вопли и хлесткие звуки ударов. Кто-то внутри выстрелил, и Илай только сильнее нахмурился и сильнее припал к прицелу – это не мог быть Лес. Но тут же раздался голос брата, вполне обычный, раскатистый и радостно-злой:

– Куда ты, скуда, лепиться изволишь?! Н-на! – и грозное ворчание.

Понеслось.

Из калитки ожидаемо выскочил мужичина в распахнутом тулупе. Илай нажал на крючок, и мужик упал с расцветающим алым пятном на плече. Илай разодрал зубами очередной бумажный патрон.

«Норма!»

Пуля впилась в землю у ног другого контрабандиста, тот подскочил на месте пегим зайцем и улепетнул в другую сторону, к трущобам, где грозился затеряться окончательно. Сестра промазала.

– Штоб тебя, – сплюнул Илай. Нет, им с Лазуритом определенно здесь не место, их таланты созданы для кабинетов и кулуаров, для салонов и комнат дознания, а не для этой суматохи. И продолжил неслышно:

«Диана, на девять часов, серый полушубок».

«Сизый», – отозвалась Охотница на бегу. Она и без его подсказки заметила беглеца, по которому промахнулась Норма.

Не прошло и пяти секунд, как Диана настигла контрабандиста, чего Илай не видел, но услышал. Оставалось надеяться, что несчастный не истечет кровью до ареста.

Его мушкет снова был заряжен, а курок взведен. А тем временем внутри склада воцарилась подозрительная тишина – уже никто никого не лупцевал, не крушил и не трепал зубами, точно обнаглевшую амбарную крысу.