Глава седьмая.

Квадратная панель нашлась, но оказалась она не совсем там, где предсказывал Чифф — что доставило мне несколько крайне неприятных минут. Добрался я сюда достаточно легко, не было ни обвалов, ни сходов, можно сказать обычная прогулка в горку, но я уже был настолько вымотан, что мне требовалось как минимум сутки отоспаться. А лучше часов так на сорок восемь ограничить себя во всех лишних движениях и в попадании на холод — вот уж где чуть ли не с тоской вспомнишь свой налаженный быт в прогретой тюремной келье, где я выхаживал в тапочках по чистейшему кирпичному полу… Накопленная усталость скапливалась и я уже с некоторым трудом сохранил спокойствие и продолжил поиски.

Чифф указывал место на высоте примерно моей груди в правой стороне. Направление подтвердилось, а вот высота оказалась гораздо ниже — панель скрывалась у самого пола и, как оказалось, была обведена широкой красной полосой. Сначала я озадачился, а затем понял — логично ведь так подстраховаться.

Что если сюда приползет не способный подняться на ноги человек? Что ему тогда делать?

Подыхать под спасительной панелью, с тоской глядя вверх?

Возможно, однажды так и произошло, где с другими подобными механизмами и здесь учли опыт ошибок горьких.

После сильного тычка панель легко открылась, а внутри нашелся едва теплый на ощупь и совсем земной на вид короткий рычаг. С шумом выдохнув, я дернул его на себя. Щелчок… и я застыл в ожидании, не сводя взгляда с неподвижной и снова покрывшейся изморозью двери.

Еще несколько громких щелчков… и я глазам своим не поверил, когда от краев двери пошел сначала зыбкий дымок, а затем послышалось шипение и повалил густой пар. Все продолжалось секунд десять, после чего раздался лязг и дверь мягко ушла внутрь. В темноту упало яркое прямоугольное световое пятно из проема, высветив мои глубокие следы. Там за высоким порогом решетчатый пол, там горит яркий белый свет и там полная тишина.

Выждав некоторое время, но не услышав и не увидев ничего подозрительного, я рискнул заглянуть внутрь и обнаружил уже в целом знакомый на вид просторный тамбур — тут могло бы поместиться никак не меньше десяти плотно стоящих человек. На противоположной стороне тамбура еще одна закрытая дверь, но она уже снабжена скобой дверной ручки, а выше имеется овальное стеклянное оконце, за которым тоже горит свет. Мне в лицо била ровная волна хорошо прогретого и ничем не пахнущего воздуха. В тамбуре сухо, не считая уже залетевшего и начавшего таять на решетчатом полу снега. На одной из стен большая цветная схема с человеческими фигурками — какая-то инструкция. Рядом с проемом открытой внешней двери еще один рычаг.

Все бы хорошо… Но на самом деле все выглядит очень плохо.

Почему здесь тепло и сухо?

Я сам бывал на заброшенных здешних базах. Чифф бывал и много успел мне рассказать. Все наши рассказы сходились на том, что здешние технологии очень живучи, легко оживают после многих лет простоя, и достаточно быстро освещают и прогревают доверенное им пространство. Достаточно быстро… но ведь не мгновенно же. Сейчас в тамбуре уже поползла вода по стенам, но, когда дверь открылась первый раз, стены были сухие — в этом я полностью уверен. Внутренняя система жизнеобеспечения уже функционировала в тот момент, когда я дернул за рычаг разблокировки.

И что делать?

Сделав пару больших шагов, я вошел в тамбур, пересек его и резко заглянул в оконце на внутренней двери. Увидел я узкий коридор с до боли знакомыми кирпичными стенами, с приятным взглядом освещением, с чистым кирпичным же полом. На вид тут абсолютно сухо. Коридор шел по прямой метров пять, а затем сворачивал налево. Главное же — коридор был пуст, и я незамедлительно толкнул дверь. Она легко поддалась, а ка только отошла сантиметров на тридцать, внешняя дверь с легким скрежетом начала закрываться. Я дернулся было, но тут же успокоился — это вполне нормально. Не выстужать же все помещения, если какой-нибудь раззява забыл закрыть за собой дверь.

— Здравствуйте, люди добрые — прошептал я, стаскивая теплые, но не слишком удобные меховые перчатки и запихивая их в карманы.

Следующим движением я расстегнул куртку, вытащил пистолет Люгера, щелкнул предохранителем и нацелил ствол на центр пустого коридора. В другом внутреннем кармане лежал пистолет ТТ. Я можно сказать вооружен до зубов. Особенно, если добавить к пистолетам короткую рогатину за спиной, ледоруб, лопатку и нож.

— Не торопись, но и не медли — я произнес эти слова подобном мистическому заклинанию и обращался я к себе самому.

Я очень боялся кого-нибудь пристрелить.

Первое, что пришло мне на ум, как только я понял, что здесь тепло и сухо, а значит кто-то должен регулярно дергать за рычаги — мы нашли очередную Пальмиру.

Еще одно крохотное и никому почти неизвестное тайное местечко каких-нибудь отшельников, не желающих поддерживать связи с сетью убежищ Пристолпья. Как они сюда попадают? Да как угодно — найденный мной вход больше похож на заднюю дверь, чем на главный вход. Поэтому очень бы не хотелось пристрелить мирно шаркающего на шум старичка боровичка…

Второй самый вероятный вариант — мы наконец-то нашли еще «живую» чужую базу и где-то в нескольких метрах от меня сейчас встают со своих мест озадаченные услышанным с непривычной стороны лязгом солдаты… И это, пожалуй, худший вариант из возможных. Меня просто пристрелят… и когда я не вернусь, спустя скажем двенадцать, максимум пятнадцать часов, сюда попытаются добраться ждущие меня старики… и их будет ждать та же самая незавидная участь. И посему при плохом раскладе, мне нужно думать не о победе, а о побеге — всех убить все равно не смогу, вряд ли здесь всего пара дежурных, а вот своих предупредить я обязан.

Что-то привлекло мое внимание — подсознание уже уцепило, обработало и вынесло какое-то решение, но сознательно я продолжал фокусироваться на повороте коридора. Ничего не слышно, никого не видно. Немного расслабившись, я позволил себе прислушаться к собственным мыслям и… присел и коснулся свободной рукой пола. Проведя по кирпичам, поднес их к глазам и… не сдержался, испустив крайне долгий облегченный выдох. Тут может и есть кто живой, но вот этим коридором они вряд ли пользуются — после того как я провел пальцами, на кирпичах остался темный след, где я стер достаточно толстый слой пыли. Пригнувшись, почти уткнувшись лицом в пол, я взглянул под углом и убедился, что тут все покрыто нетронутым слоем пылью. Здесь давно никто не ходил. Возможно, очень давно. А вон там стенная неглубокая ниша с очередным знакомым предметом…

Подойдя, я уже смелее провел ладонью и стер пыль с прозрачного материала. Высвобожденный свет тут же ударил в лицо разноцветными сполохами. Причудливо же я, наверное, смотрюсь тут, весь закутанный в меха абориген, уткнувшийся носом в запаянную в стекло «икебану» с шестью алыми цветами. Стеклянный куб стоял в освещенной нише, радуя своим видом каждого проходящего мимо. Ну или радовал раньше…

Вот ведь дилемма.

Это место обитаемо или нет?

Вытащив подзаряженный смартфон, я уподобился туристам, принявшись делать фото за фото. При этом я медленно продвигался к повороту, а достигнув его, сначала присел, выставил за угол смартфон и сделал фото, чтобы утянуть девайс обратно и рассмотреть экран. Разглядев, я поднялся и шагнул за угол уже без всякой боязни, вживую разглядывая только что увиденное на смартфоне.

Раздевалка. Большая раздевалка. Я такую уже видел на той заброшенной базе.

Просторное прямоугольное помещение, стальные шкафы по одной стене, всего их около пятнадцати. Вдоль другой стены тянутся лавки, в нескольких нишах стоят подсвеченные «икебаны», с потолка льется ровный теплый свет. В дальнем конце комнаты видна широкая стальная дверь, а еще одна с оконцем и расположена ближе ко мне в стене между лавками. Мягко шагнув, я заглянул и обнаружил душевую.

Пыль… Везде пыль. Нетронутым ковром она тянется по всему полу, покрывает лавки и шкафы, ватными валиками скопилась вдоль стен, валами поднялась по углам. Тихий едва слышный шелест говорит о исправной работе невидимой вентиляции — она то вместе с горячим воздухом и нагнетает сюда миллионы складирующих пылинок. И этот простой факт только добавляет странности. Без постоянно работающей приточки не было бы и пыли. Но здешние технологии подразумевают прямое и постоянное участие человека в старте и функционировании любого механизма. Кто-то должен был все это время дергать за рычаги, чтобы здесь ничего не промерзло. Но при этом этот кто-то не ходит по полам, не касается стен и не стирает уродливой пыли со светящихся прекрасных икебан…