Красномордый тем временем с кислой миной прошелся вдоль повозки и спустил меня с небес на землю, заявив, что недостача все равно присутствует и по-прежнему равна какой-то запредельной сумме. Только после моего вкрадчивого предложения организовать разбирательство прямо сейчас, пригласив кого-нибудь из остановившихся на этом дворе купцов оценить тючок ветоши, а мужика на ослике, следовавшего за нами чуть ли от самого Запповедного места – подтвердить факт потери, караванщики обошли вокруг телеги ещё раз, на этот – посчитав груз правильно.

Демонстративно перепроверив количество поклажи, я вполне искренне поблагодарила Красномордого и его подручного за быстрое решение этой досадной проблемы и отправилась ужинать.

Оказавшись в обеденном зале, я радостно потерла руки, предвкушая настоящий праздник живота после полуголодного дня. Готовку здесь уважали, ассортимент на чужих столах впечатлял. Ни меня, ни остальных торговцев ждать не стали: девчонки увлеченно доедали суп, а сидевший напротив бугай с непомерно удивившим меня заботливым лицом нарезал здоровенный круглый пирог и пододвигал к каждой по тарелочке с куском.

– Приятного аппетита, – я на такую опеку не претендовала, самостоятельно поболтав половником в гордо стоящем по центру стола чугунке и добыв миску восхитительно пахнущей ухи.

– Угу, взаимно, – вразнобой закивали подружки, переключаясь на выпечку.

– Отрезать и тебе кусочек? Вкусный, с птицей и лучком зеленым, – лысый, плечистый, высотой за два метра мужик с суровой рожей и переломанным носом очень убедительно вел себя старшим братом, с явным удовольствием потчуя «младших сестренок». Девчонкам такая забота определенно пришлась по душе, даже Лараэль перестала переживать из-за мелкой неприятности с «потерянным» тюком, разрумянилась и заулыбалась. Мне ситуация показалась скорее забавной, чем странной: навскидку разница в возрасте у нас в пару лет, причем ещё не ясно, в чью пользу, – но от ломтя исходящего паром пирога не отказалась. Мелочь, а приятно.

– Опять ты, Буба, за свое… – тощий мужичок в безрукавке сначала выдвинул стул для босса, поставил перед ним миску и, пока не садясь, разливал суп. – За стол пригласил, ещё и пирогами кормишь…

– Сироток обижать нельзя, – здоровяк не отреагировал, с тем же радушным видом уплетая свой кусок, – а пирога на всех хватит.

– А с каких пор мы ими стали? – недоуменно переглянулись между собой чистенькие, обеспеченные девчушки. – Родни у нас в достатке, век бы её не видать!

– Но она же вся дома, а тот далеко – чем не сиротки? – умиленно взглянул на них Буба.

Меня такая логика позабавила, хотя как раз таки я не могла похвастать дядьками, тетками и родителями, к сожалению. Подруги после секундного удивления заулыбались в ответ, а вот подручного в безрукавке отчего-то прямо перекосило – так отчетливо он забулькал от возмущения.

– Ло́пух, сядь уже да поешь, – почти ласково попросил краснолицый, оторвавшись на секунду от ушицы. Убедившись, что подчиненный плюхнулся на стул и нейтрализован едой, допил оставшийся бульон прямо из тарелки, утер губы и заинтересованно взглянул на сидящих напротив него девчонок: – Ну и к кому такие «сироточки» торопятся? В гости к любимой тетушке? К развеселым подружкам? К другу сердечному?

– Мы сами по себе путешествуем, – беспечно ответила Виэлла, – в гости нас никто не ждет!

– Жалость-то какая… – поник головой Буба.

– Ничего, мы не заскучаем! – боевым тоном произнесла Лара и подмигнула ему, утешая.

Номер на ночь мы сняли примечательный. Усталые девчонки потом недоуменно совещались, стоя на пороге, что же это за помещение и где всё. Хозяин, не мудрствуя лукаво, переделал чердак в недоэтаж, прорезал узких окошек-бойниц, поставил тонкие дощатые перегородки и получил много комнатушек, которые сдавались проезжим за невысокую цену. Мебель, правда, посчитал излишеством – зато тонкие матрасы лежали в свободном доступе, под потолок занимая самое маленькое и темное помещение на этаже.

Размещаться на сон пришлось поперек комнаты, над все ещё шумным залом, но Вил решила проблему быстро и привычно. Лараэль, лежа по центру, следила за хаотично летающими под потолком искорками, но как-то тоскливо, без ожидаемого восторга.

– Эсал, договорились вы с главным? В смысле, на сколько? Получилось хоть какую-нибудь скидку выбить?

– А о чем речь? – мигом заинтересовалась Виэлла, не заставшая размолвку. Я, криво ухмыльнувшись, поведала в двух словах:

– Красномордый заявил, что мы посеяли тючок, судя по всему, с шелками и золотой парчой, раз за него заломили такую цену.

– Не поняла, – мотнула головой Вил. – Они что, дурные, вместе с ветошью дорогие ткани возить? А опись груза показали? С маркировкой и заявленной стоимостью? Так ведь любой может сказать, что из телеги после досмотра мешок денег испарился!

Виэлла знала, о чем говорила. В конце концов, у дяди-пограничника она не раз гостила на каникулах, а родственник без зазрения совести просил шебутную племянницу подсобить по работе. Довольны были все: и Вил не скучала, и у Селивана смена бодрее шла.

– Поэтому в итоге весь груз оказался на месте, – ирония из меня сегодня лезла неудержимо.

Вот тут до Лары наконец-то начало доходить, что не каждый встречный-поперечный заслуживает безусловного доверия:

– То есть с меня ни за что пытались содрать денег?!

– Обычное дело: проверить на вшивость молоденькую наивную девчонку. Надо ли говорить, что попытка почти удалась?

Даже в глухих захолустьях можно было вырастить хорошо воспитанного человека: Лараэль из последних сил сдержалась и ничего не сказала насчет караванщиков вслух, хотя очень возмущенно подумала. Недобрый взгляд и громкое сопение тому подтверждением:

– И что, каждый раз теперь в их действиях подвох искать? Даже когда пирожками угощают?

– Да ну, они проверили и успокоились, в другой раз не полезут. А Буба так вообще душка, хоть представила, как оно – старшего брата иметь, – я расслабленно устроилась на тонком тюфяке, положив руки под голову. Что ни говори, приятно почувствовать себя любимой младшей сестрой. В жизни такого уже никак не случится.

Со стороны Лары донеслось очень красноречивое, сомнительное хмыканье:

– Это редкое исключение, причем кратковременное. В повседневной жизни все не так радужно.

– Личный опыт? – уточнила Вил, будучи не прочь о нем послушать.

Помрачневшая девушка лишь вяло махнула рукой, одновременно подтверждая наличие родственника и нежелание о нем сейчас вспоминать.

***

Следующие два дня в дороге мы были предоставлены сами себе: поочередно сменяясь на передке, болтали да развлекались простенькими играми (Лара не забыла взять колоду карт). На постоялых дворах мы с караванщиками садились уже за разные столы, не настаивая на более близком знакомстве, только здоровяк продолжал усердно потчевать «сироток» всякой вкуснятиной, угощая то печенькой, то компотиком. Это дело было ему настолько же по душе, насколько не нравилось Ло́пуху, кислая рожа которого могла на раз перебить аппетит даже из-за соседнего стола. От злобных нападок сдерживало его лишь присутствие босса. Красномордого, так и не представившегося, стабильно можно было видеть дважды в сутки: при посадке и высадке. Молчаливый, с непроницаемым лицом курящий папиросы – максимум его общительности пришелся на первый вечер в «Серой ленте».

Когда с закатом мы все ещё катили дальше, у меня закрались подозрения насчет вскользь оброненной фразы Шуляка «за три дня, мол, доберетесь». Врать он точно не стал бы, но явно подразумевал, что находиться в пути придется от зари до зари. Нам, любящим вставать попозже и ужинать пораньше, однозначно стоило сделать дополнительную ночевку. С полчаса назад как раз такое милое заведение проезжали…

Вот он, главный минус попутки: Красномордый, ни в малейшей мере не интересуясь нашими пожеланиями, явно предпочел ещё несколько часов по темноте, но спокойно отоспаться дома. Если бы мимо постоялого двора мы проезжали прямо сейчас, я не поленилась бы спрыгнуть и пробежаться, догнав головной фургон, но возвращаться… Девчонки, особенно Лара, идею тоже не поддержали. Точнее, сильно колебались, сражаясь с усталостью, ответственностью и «да ну, неудобно как-то»…