- Ну, так в день рождения мечты сбываются! - подмигнул мальчугану Мотыль и, хлопнув железного коня по баку, пригласил: - Залазь скорей, поехали кататься!

- Ура-а! – через миг мальчишка уже сидел впереди мотоциклиста, а еще через миг они скрылись за деревьями.

Бонифаций какое-то время преследовал гонщиков, но в конце концов решил вернуться к оставшейся детворе – очень уж ему не нравился треск, издаваемый железным зверем, на котором умчался радостный хозяин, совершенно забыв про своего четвероногого друга.

Подъехав к бетонке, Мотыль сообщил совершенно обалдевшему от счастья малышу, что теперь они поедут в центр подготовки каскадеров, и они пересели в уже заведенный джип.

-Ух ты-ы! – восхитился Егорка, когда мотоциклист снял «колокол» и показал натянутую на лицо резиновую маску американского президента Обамы.

Вообще-то Николаю не доставляло удовольствия изображать из себя негра. Но купить удалось всего две маски. А напяливать личину Горбачева ему претило совершенно. Потому Меченого сейчас изображал Баламут.

Так как негр за рулем мог вызвать нежелательный интерес у случайных дэпээсников, на дачу ехали заранее разведанными проселочными дорогами. Благо «Додж» хоть и был капризен в плане бензина, но в плане ходовой являлся именно внедорожником, а не паркетным джипом. Кроме того, киднепер на всякий случай специально покружил по разделяющим поля посадкам, чтобы малыш не запомнил дорогу – не завязывать же ему глаза? Пусть уж как можно дольше воспринимает происходящее, как игру.

Обиженный Баламут вопреки своей натуре молчал почти всю дорогу, лишь потирал ушибленный бок.

- Ух-ты-ы! Как в «Сталкере»! – восторженно произнес Егорка, разглядывая заброшенные домики с выбитыми окнами и обвалившимися крышами, когда они въехали в дачный поселок с дальнего конца, до которого в былые благополучные времена не успели провести свет и воду.

Вовчику когда-то нравилась попсовая группа «Сталкер», но он воздержался от сообщения об этом, обиженно зыркнув на Мотыля. У Мотыля же это слово ассоциировалось то ли со слаломом, то ли с биатлоном, но ничего конкретного по этому поводу сказать он не мог, потому просто агакнул.

- Приехали, - оповестил липовый, а вернее резиновый, Обама и, осмотрев безлюдную в рабочий день улицу, толкнул такого же резинового Горбачева: - Открывай!

Тот выпрыгнул из машины, и некоторое время возился с давно не смазываемым замком калитки. Наконец, та, скрипнув, отворилась.

- Вперед, мой юный друг, - распахнул заднюю дверь Николай и, картинно поклонившись, указал в сторону распахнутой калитки, одновременно продолжая следить за улицей.

Парнишка не заставил себя уговаривать, шустро выбрался из машины и вприпрыжку последовал за Баламутом, который уже обошел дом и открывал входную дверь.

- Это центр подготовки каскадеров? – поинтересовался он, с любопытством оглядываясь вокруг. – А почему здесь никого нет?

- Не, это еще не центр, - сообщил шагающий за ним Мотыль. – Здесь проходят испытание, без которого нельзя поступить в центр подготовки. Ты готов к испытанию?

- Я? – задумчиво произнес малыш.

- Тогда следуй за мной, - взял его за руку киднепер, будто бы приняв восклицание за согласие, и повел в дом, где они сразу же спустились в подвал. – Вот, здесь ты и пройдешь свое испытание.

Егорка осмотрел помещение. У противоположной стены стояла металлическая кровать, застеленная верблюжьим одеялом далеко не первой свежести. Над кроватью неоштукатуренную кирпичную стену прикрывал старый ковер с тремя разноцветными ромбами. Рядом на одной из двух табуреток стояла такая же старая, как и все здесь находящееся видеодвойка «Сони». На ней лежала кассета с мультиками «Том и Джерри». На второй табуретке блестела разноцветными фантиками гора конфет в большой суповой тарелке. В правом от дверей углу стоял синий ночной горшок, прикрытый желтой, с темными пятнами отбитой эмали, крышкой.

Закончив осмотр, малыш повернулся к похитителям и, слегка прищурив глаза, посмотрел на них каким-то совершенно не детским взглядом, и тем стало не по себе. Однако сказать ничего не сказал, словно ожидая, что ему расскажут дальше.

- Испытание начнется завтра утром. А сегодня ты должен провести в одиночестве. Если захочешь посмотреть мультики, постучи в дверь, и дядя Миша, - Мотыль кивнул на Вовчика, - включит видик. И ешь конфеты, набирайся сил перед испытанием.

- А пить? – серьезно спросил Егорка.

- Что, пить? – не понял Евсиков.

- После конфет хочется пить. Сок у вас есть?

- Твою мать! Про питье-то я забыл, - хлопнул себя по черному резиновому лбу Мотыль и обратился к Баламуту: - Слышь, дядя Миша, сделай пацану чай. Понял? А я к вечеру сок привезу. Ну все, - он снова повернулся к Егорке, - отдыхай. Завтра тебе предстоит сделать первый шаг к тому, чтобы стать настоящим каскадером.

Киднеперы вышли, с лязгом закрыв металлическую дверь.

- Нехорошо обманывать маленьких, - укоризненно покачал головой им вслед малыш, не по-детски вздохнул и прошел к кровати.

Сдернув опротивевшую резиновую маску, Мотыль ополоснул потное лицо в бочке с дождевой водой.

- Ну, смотри, Вован. Я до вечера отлучусь. Если подведешь как в прошлый раз, закрою тебя самого в этом подвале, и сдохнешь там как крыса голодной смертью. Понял?

- Да ты чо, Колян, в натуре? – округлил глаза Баламут. – Я ж с бухлом завязал – вот те крест.

- Смотри мне, - последний раз предупредил подельника Евсиков и, уже выходя из калитки, крикнул: - Сними уже маску, придурок меченый!

Вовчик и вправду последнее время почти не употреблял спиртного. Разве что пиво, и то потому, что оно ускоряло приход от травки, к которой его пристрастили знакомые таджикские гастарбайтеры. Вот и сейчас, проводив Мотыля, он решил сперва «пыхнуть» небольшой «косячок», а потом уже замутить пацану чай.

Покурив травку, Баламут и вовсе забыл о чае для ребенка. Зато ему непременно захотелось с кем-нибудь пообщаться, ибо одному наслаждаться ставшим вдруг радужным настроением было ну просто невмоготу. А так-как кроме юного пленника другой кандидатуры для общения не было, пришлось спуститься в подвал.

Отворив железную дверь подземного каземата Вовчик некоторое время ошарашенно таращился на большую черную птицу, сидящую на кровати. Если бы не гигантские размеры, ее можно было бы принять за еще неокончательно оперившегося птенца семейства вороновых. Повернув голову, та смотрела на киднепера черным немигающим глазом.

- Хренасе, торкнуло! – отчего-то охрипшим голосом просипел Баламут, после того, как захлопнул дверь. – Это что ж за траву мне Сафар подогнал? Гы, прикольно!

И тут его разобрал неудержимый смех.

Отсмеявшись, решил еще раз заглянуть к заложнику.

- Ващ-ще капец! – резюмировал Вовчик видение гуляющего по комнате медвежонка и, снова захлопнув двери, зашелся в очередном приступе смеха.

В следующий раз он увидел серого волчонка, который проскочил у него между ног и начал смешно карабкаться по лестнице. Видя это, обкурившийся киднепер буквально сполз по стене от хохота.

Когда волчонок наконец-таки выбрался наверх, Баламут закрыл дверь в пустую комнату и, продолжая смеяться, поднялся следом. Выйдя из дома, он еще некоторое время веселился, глядя как волчонок смешно подкапывается под забор, далеко отбрасывая передними лапами комья земли. А когда тот скрылся с обратной стороны, Вовчик достал мобильник и набрал номер Мотыля.

- Прикинь, Колян, ты не поверишь, в натуре, гы…

- 19 -

Если до возвращения Ворона Марина еще надеялась, что исчезновение сына является всего лишь каким-то непонятным недоразумением, то, увидев потерянный вид обычно уверенного в себе супруга, ощутила леденящий грудь холод.

Не вдаваясь в подробности, оборотень рассказал обступившим его гостям, что пробежал по тропе до бетонной дороги, где обнаружил брошенный мотоцикл и следы съезжавшего в лес автомобиля.