Сейчас нужно было рассказать Нонике и Джесу последние события и вместе попробовать разыскать звездочета. Отец говорил, что старец работает в Стамбхе, наблюдает за звездами и обустроил там себе что-то вроде кабинета. Значит, нужно будет начать искать именно с этого места, и будет видно, что делать дальше, если Эмбора в Стамбхе не обнаружится.
Он знал, что таких коридоров в Тампл было несколько. Тайный проход, который показывал ему отец, находился, как раз около его кабинета и был спрятан под статуей прославленного предка, короля Элзора. Сейчас, подойдя вплотную к каменному изваянию, Терри сделал все так же, как до этого делал его отец, да и он сам много раз кряду. Он с опаской огляделся по сторонам. Охрана всегда проходила в строгом соответствии с графиком смены караулов в Замке и обходом всех частей их королевских покоев. Он знал, что отряд сторожил появится еще очень, очень не скоро, но все равно, решил подстраховаться и осмотреться по сторонам. Он осторожно нажал на рукоятку меча. Оружие медленно вошло в ножны, и сработал механизм. В этот раз, как и до этого ранее, сработал четко, как часы. Терри радостно посмотрел на Упса. Половинки статуи торжественно разъехались перед ними в разные стороны, разделяя доспехи бывшего правителя Элгорри на две части. Половинки отделились друг от друга, и открылся вход в тайный коридор замка Тампл. Вниз уходила все та же знакомая винтообразная лестница. Терри погладил Упса по голове, кивнул ему, и они вместе начали спускаться. В прошлые разы он пользовался керосиновой лампой, которую зажигал в подземном коридоре, он и сейчас прихватил ее с собой, но на сей раз, ко всему прочему, добавилось нечто уникальное – тэтриум, который оставил ему отец. Терри мучали сомнения, нужно ли попробовать применить кулон именно здесь и именно сейчас, или все же стоит подождать другого момента? Почему-то он переживал, волнение накатывало и обдавало изнутри жаром. Может ли случиться такое, что еще кто-то почувствует, что он использует тэтриум? Возможно, это окажется рискованным и совсем ненужным мероприятием.
Когда они оказались внизу, Терри ступил на холодный пол и остановился. Он некоторое время молча стоял в темноте, решая, как же быть. Потом чиркнул спичкой и зажег лампадку.
– Сколько времени потребуется, чтобы задействовать тэтриум? – поинтересовался он у Упса. Пес в ответ молчал и удивленно смотрел на него. – И получится ли вообще? Я пробовал пользоваться им всего лишь однажды, мог уже и забыть, как это делается, – он изливал душу, изъеденную многочисленными вопросами, своему пушистому спутнику, но, наверное, по большей части, рассуждая вслух с самим с собой. – И знаешь, что? Если я воспользуюсь тэтриумом, останется ли это тайной или, может быть, кто-то почувствует, узнает это? – Они молча стояли в робких лучах мигающего, как потухающее созвездие, светильника. – Лучше давай быстро преодолеем этот коридор знакомым и понятным путем, встретимся с ребятами, а там решим, что делать дальше, хорошо? – и, не дожидаясь ответа от Упса, двинулся вперед. Кулон качнулся у него на груди, Терри почувствовал его близость.
Тайный коридор был сухим и мрачным, но воздух в нем не был затхлым и неприятно спертым, напротив, дышалось вполне свободно и легко. Каменной, кирпичной или какой-либо другой кладки на стенах не наблюдалось. Только на полу около начала лестницы виднелись признаки облагораживания человеком скрытого древнего прохода. Это был тоннель в скале. Стены его, искромсанные и неровные, были изрезаны странными ломаными линиями все вдоль и поперек. Он зловеще петлял под Замком, прятался от сторонних глаз, скрывая и оберегая свои секреты и тайны вот уже многие века, умалчивал, затевая что-то, но лично для Терри он уже не был страшен, он его больше не пугал. Так как он знал, что где-то в четвертой части пути, внезапно станет свежо и появится легкий намек на свет, а всё потому, что этот тоннель не являлся замкнутым, он был сквозным и упирался прямо в океан. Каждый раз, преодолевая катакомбы под Замком, чтобы скрасить одиночество и с толком провести время в пути, Терри занимал свои мысли вопросами, которые в данный момент беспокоили его больше всего. Он думал о Нонике и Джесе, думал о предстоящих планах и скором завершении школы, о предстоящих делах и великих свершениях, которые ожидают их. И тогда сердце наполнялось радостной тревогой перед чем-то неизведанным и очень большим. Так, с блуждающей улыбкой на лице, он не замечал, как подходил к завершению подземелья, он прятал керосиновый фонарь около арки за горсткой камней и выходил на свежий воздух. Сегодня было все точно также, за тем исключением, что мысли больше не приводили сердце в волнительный трепет от юношеского восторга о возможном грядущем будущем, это место заполнилось страхом и полным не понимаем, что происходит в Мире.
Он с опаской выглянул наружу. Никого не было видно и тем более слышно, вокруг все было тихо, только впереди шептались и немного тревожились клокочущие волны. Терри нашел взглядом ступеньки, которые тянулись наверх, и аккуратно начал забираться по ним, стараясь не сорваться в пропасть. Упс шел следом за ним, не обгоняя хозяина.
Наконец, Терри поднялся и глубоко, с удовольствием вздохнул, а потом также глубоко выдохнул, выравнивая бьющийся пульс. Подъем был тяжелым и давался нелегко, даже такому выносливому и молодому организму. Он остановился перед краем обрыва и посмотрел вниз. Арка тоннеля в скале не была видна сверху, и так называемые ступени, которые и ступенями то можно было назвать лишь с очень большой натяжкой (ведь это были всего лишь ушедшие наполовину в землю небольшие покатые булыжники, густо заросшие травой), тоже были нисколько не приметны.
Он знал это, но почему-то делал так всякий раз, как успешно преодолевал путь наверх. Возможно, чтобы мысленно еще раз похвалить себя за покоренный подъем, еще раз оценив маршрут или полюбоваться великолепными видами, открывающимися с такой высоты или же, чтобы еще раз оглядеться и удостовериться, не наблюдает ли за ним кто? Он никого не обнаружил.
Отвернувшись от океана, он двинулся вперед, утопая в синевато-голубых крокусах вперемешку с сочной зеленью, которые дружным, цепким и плотным ковром покрывали поляну, справа же от него величественно возвышалась Стамбха. Ноника и Джес сидели на скамейке, упершись спинами, друг в друга и в такт синхронно покачивали свисающими и не достающими до земли, тонкими юношескими ногами.
– Смотрю, заждались. Скучали, – подойдя поближе, сказал Терри, он был рад увидеть друзей.
– Не то, чтобы скучали, – подтрунила Ноника. – Ты же знаешь, как здесь становится хорошо, вот мы и решили уличить момент. – Она широко улыбалась. – А так, конечно, скучали, ага.
– Ты задержался, Терренс, – сказал, не открывая глаз Вуджес, голос его был строг, а лицо неподвижно, – не заставляй нас больше ждать тебя, а то найдем себе в друзья другого наследного принца, уяснил? – он приоткрыл один глаз и они втроем взорвались необузданным хохотом.
– Вот, ты артист, Джес, слезай, давай с этой скамейки, есть срочное дело, – прервал минутное веселье Терри и выдернул Вуджеса из удобной позы.
– Что такое? Ты по поводу этого чудака Понси? Не волнуйся, мы с ним разобрались, – зевнув, пробубнил Джес, он сел лицом к Терри и был явно недоволен новыми условиями своего размещения.
– Понси? – удивился Терри.
– Ну да, Перди Понс, Понси, такой маленький, – он показал рукой на уровне своей груди предполагаемый рост Понси. Терри понял, что рост сильно преуменьшен и улыбнулся неустанным придумках Джеса. Ноника подставила под его руку свою и подняла руку Джеса ровно на дюйм, корректируя рост Понси, что не внесло особых изменений, зато заставило ребят опять дружно захохотать. Джес продолжил повествование дальше. – Малютка Понси. Понимаешь, и вот он, этот редкостный прохвост и пройдоха, кстати говоря, твой лучший друг в сладких грезах Игнессии Бомбард, забыл такого юнца, а? Так вот я тебе напомню! Он ошивался здесь, подглядывал, что-то узнавал, выведывал, не знаю уж, по чьей указке, но это неспроста, Терри, говорю тебе, – он деловито кивнул.
