Нижняя губа парня дергается, лицо искажает гримаса. Раздражительная реакция на мой магнетизм. Друзья становятся еще дружественней, враги еще напуганей и злобней.

– К-как ты смеешь?! -Корсов замахивается левой рукой. – Я вызываю тебя на дуэль на школьной арене, скот!

Мне явно хотят влепить пощечину. Перехватываю руку дворяненка налету и сжимаю запястья двумя пальцами. При этом небрежно усмехаюсь, чем вызываю у Корсова интенсивное слюновыделение от бешенства.

– Не трудись. Будем считать – пощечина нанесена. После уроков я приду на место.

Он пытается пнуть меня коленом. Я тут же просовываю под него трость и резко дергаю палку вверх. Рычажным импульсом Корсова отшвыривает назад. Потеряв равновесие, дворяненок грохается мешком картошки и кувыркается в дверной проем.

– Конечно, если тебе уже не терпится – можешь прямо сейчас катиться на арену и подождать меня там, – говорю ему вслед.

Когда Корсов вскакивает и возвращается в класс, дорогу ему преграждает Алеся:

– Думаешь, очень благородно бросать вызов человеку с тростью? – говорит она с такой резкостью, что аристократ отшатывается. Девушка бросает взгляд через плечо. – Арсений, ты позволишь выступить за тебя?

Женщина, ну куда ты лезешь? После ее слов я немного разозлился. Совсем немного. Просто уже по вчерашней переписке понял, что девушка не всегда следит ни за языком, ни за чувствами. Что еще за предложение? Она мне кто, жена, чтобы такое предлагать? Будучи Префектом я хранил обет безбрачия, посвятив себя целиком Легиону, что, впрочем, не мешало мне иметь на Валиноре гарем любовниц. Но, сложись иначе, я бы развелся давно с женщиной, которая суетится там, где ее не просят.

Я надеваю ледяную маску. От моего голоса веет стужей:

– Алеся, будь любезна, позволь мне самому постоять за свою честь.

Девушка слегка покраснела. Она отступает в сторону, голосок чуть ломается:

– К-конечно, извини.

Ирина прищуривается на подругу, а я киваю Корсову:

– Тогда договорились, Михаил, не знаю как по батюшке. После уроков на дуэль. До этого времени давай воздержимся от попыток рукоприкладства.

Тот молчит насупленный, но характер не проявляет. Хватило ему ерзания на полу, вся форма в пыли. Да и учитель уже вошел в класс и, разместившись за преподавательским столом, поглядывает на нас подозрительно. Поэтому ученики расходятся по местам готовиться к уроку. Я усаживаюсь, прислонив трость к парте.

– Хочешь, буду твоим секундантом? – тихо говорит Степка, парта парня расположена рядом с моей.

– Почту за честь. Спасибо, – киваю.

Он мнется.

– Прости, Арсений, но ты уверен, что оно того стоит? Это же Корсов! Он занимается турнирным саммо пять лет, его даже свои в клубе побаиваются, а у тебя нога не стоит. Как ты намереваешься драться?

– Так же, как цапля ловит добычу в реке.

– Цапля?

Хорошо, что я немного почитал про местную фауну. Могу с видом мудрого восточного учителя проводить забавные аналогии с животным миром.

– Ага, рыбы, видя одну ногу птицы, принимают её за стебель растения и таким образом не чувствуют опасности. А цапля – хоп! – делает шаг и резким рывком хватает живность.

– Шаг? – ухватывается Степка за слово. – Но, чтобы шагнуть, ведь нужно иметь две здоровые ноги.

– Соображаешь, – подмигиваю.

В классе уже собрались остальные ученики. Многие удивленно поглядывают в мою сторону, не признав с первого взгляда. А признав, продолжают пялиться, ибо не так уж легко игнорировать природное обаяние Префекта. Беда в том, что это не навык или техника, как «устрашение» в местной войстезе, у которого есть ментальный «тумблер» – дернул рычажок и выключил. Магнетизм Префекта – такое же свойство его духа, как гениальность или укрепленная астральная структура. Так что я без понятия, возможно ли Фениксу внутри меня «не сверкать». А если возможно, останусь ли я при этом Фениксом? Как-то не хочется скатываться в блеклые слабовольные сущности.

Раздается звонок, и я тянусь за тростью, чтобы встать вместе со всеми, дабы поприветствовать учителя. Таков ритуал, и неважно, что он уже как пять минут листает классный журнал за столом.

***

– Совсем вольтанулась? – шипит Ирина Груздева подруге, когда Федор Виссарионович отвернулся к доске и начал чертить формулу Эйнштейна для фотоэффекта.

– В смысле? – хлопает глазками Алеся. – Нет, я еще не освоила молнию Перуна. Я же пока не Кмет.

– Да, я не про твой родовой стиль, – закатывает глаза Ира. – Я хожу в клуб саммо, и прекрасно знаю, на что способен Корсов. Даже я не ровня ему. А ты вообще играешь в свой Грон и далека от мира боевых искусств. Зачем нарываться?

После ее слов вполне отчетливо звучит фырк Алеси.

– Прекрасно знаешь зачем. Нечестно, что он вызвал Арсения!

Учитель оборачивается на ее громкий писк, и девушки замолкают. Затаились и ждут. Федор Виссарионович продолжает диктовать что-то про электромагнитное излучение. С другого конца класса на них, с выражением вселенской усталости, смотрит сам виновник разговора. Будто бы всё слышал, что, конечно, невозможно. Ира невольно засматривается на янтарные глаза в обрамлении черных-черных ресниц. «А красив, подлец, – Ира с раздражением отмечает внешнюю притягательность Беркутова. – Но меня только броским фантиком не возьмешь. Знаем, проходили!»

И всё же она снова впивается взглядом в лицо парня. Блин, даже просто смотреть на этого немощного красавчика – одно удовольствие. Ар-р, раздражает! Дернув головой, Ира снова наседает на подругу:

– Почему нечестно? Потому что он инвалид? Но он еще и дворянин, значит, всё честно, – заявляет с победоносным выражением лица.

– А? – Алеся занялась конспектированием и не сразу понимает, о чем подруга. – Да что уж теперь это обсуждать. Видела же – он отказался от моей помощи, – вздыхает. – Я, конечно, ступила, надо попросить у Арсения прощения. Ведь из-за меня эти придурки на него вообще полезли.

Ира отмалчивается, хоть внутри и не согласна. Ишь что удумала – извиняться! Было бы за что! Причем тут вообще Леська? Слабака везде обидят, на то он и слабак. Что ж, если Леська хочет унижаться, так ее право. Девушка замечает, что опять смотрит на калеку. И не только она. Беркутов, как солнце, притягивает взгляды всех в классе. Особенно девочек, со злостью отмечает Ира. Даже Федор Виссарионович повернулся корпусом исключительно к калеке, не замечая, точно на инстинкте чувствует вожака аудитории. Сам Беркутов нисколько не смущен. Сидит на табуретке, будто король, будто привык купаться во всеобщем внимании.

Р-р-р, как же он бесит!Живот Иры прошивает горячий ток. Р-р-у-у…! Надеюсь, Корсов тебя сотрет в порошок, инвалид! Ира бросает на Беркутов страстно-гневный взгляд. Воображение рисует, как в скором времени красивая мордашка опухнет от кровоподтеков и затрещин. Тогда Ира снова перестанет смотреть на Беркутова. Тогда ее наконец отпустит и этот липкий жар в груди пройдет.

***

Физика не произвела на меня впечатления. К терминологии землян я долго привыкал, целый урок потратил на сопоставление ее и знаний Постимпериуса. В итоге сделал вывод, что формулировки законов и теорий недостаточно полные. Тот же фотоэффект можно раскрыть куда шире и охватить взаимодействие электромагнетизма с веществами не только для передачи энергии фотонов. Да Хаос с этой физикой. Я всё же не эксперт, техножрецам здесь виднее. Эх, надеюсь, мои любимые задроты-механикусы попали на Землю. Если повезло, то, когда отыщу их, наука землян скакнет на новую вершину.

Ловлю себя на мысли, что не верю, не хочу верить, что я один на этой примитивной планете. Что Серану и остальных раскидало по космосу, и их души растворились в вакууме. Брр, подальше такие мысли. А то так легко упасть духом. Даже непоколебимому Префекту.

Следующим уроком оказывается музыка. Здесь поинтереснее. Особенно для меня. Среди других Легионов Фениксы тем и отличались, что ценили лучшие вещи в жизни, как искусство, музыка, литература и театр. А таковыми Золотые легионеры стали потому, что брали пример со своего Префекта. Так что любопытство во мне прямо пылает.