С тех пор как пропала Роза, миссис Куинн обращалась с Кларой особенно бережно. Вообще-то она бывала строгой, ругала тех, кто не слушает, но Клара не могла слушать, как ни старалась, и миссис Куинн ее не ругала, и к доске не вызывала, и не расспрашивала об исчезновении Розы – вот и хорошо.

А Кларины подруги расспрашивали о Розе, обычно на переменах – на игровой площадке или в школьной столовой.

Рут сказала, с трудом переводя дух (она принесла с собой новую скакалку и пыталась прыгнуть сто раз подряд):

– Мама говорит (вдох), твоя сестра хулиганка (вдох) и сама нарывалась.

Сьюзен, склонив голову набок, спросила с любопытством:

– Почему она убежала? Ей доставалось от родителей?

Шэрон спросила, дернув прядь волос, – волосы были у нее длинные, золотистые и вились колечками, а она хотела прямые:

– У нее будет ребенок? Она ведь с мальчиками много гуляла, да?

Дженни, лучшая Кларина подруга, шепнула:

– Не бойся, я все равно с тобой дружу. Я твоя подруга навеки, ну и пусть говорят что хотят. – Тон был до того самодовольный, что Кларе сразу расхотелось с ней дружить.

С тех пор Клара на переменах держалась поближе к школьному крыльцу, рисовала Моисея палочкой на земле. Два кружка, нижний побольше, с лапками и хвостом, а верхний поменьше, с ушами, глазами, носом и ртом, и с каждой стороны по три палочки – усы. Кота нарисовать дело нехитрое. Клара рисовала кошек и стирала носком ботинка, и так без конца. Когда рисуешь, можно ни на кого не смотреть.

Когда Клара вернулась домой, машина незнакомца стояла на том же месте. Впрочем, сам он мог и уйти. Или в центр, или к озеру; надо выждать немного. Не застав маму ни на кухне, ни в гостиной, Клара пошла наверх. Дверь в родительскую спальню оказалась закрыта, но, стоя у порога, Клара услыхала мамин голос:

– Здравствуй, родная, заходи.

Клара открыла дверь. Занавески были задернуты, но в сумраке она различила на кровати маму.

– Я прилегла, – сказала мама. Чувствовалось по голосу, что она улыбается, но улыбка вымученная. – Устала немного. Но скоро встану, ужин тебе приготовлю. Как в школе дела?

– Нормально, – ответила Клара.

– Вот и хорошо. Полежу еще минутку и встану.

– Ты не заболела, мамочка?

– Нет, я здорова. Спускайся, а я буду вставать.

Клара спустилась в гостиную и заняла свой пост, на этот раз у бокового окна. Спряталась за занавеской, так незнакомец точно ее не увидит, если выглянет из окна дома миссис Орчард. С тех пор как пропала Роза, прошло уже тринадцать дней, то есть почти две недели. Вчера вечером Клара слышала, как мама отчитывает папу:

– Знаешь, что самое невыносимое? Твой оптимизм. Твой вечный, непрошибаемый оптимизм на пустом месте! Можно подумать, у нас тут пикник!

Мама умолкла, и папа сказал так тихо, что Клара еле расслышала:

– Ди, я просто пытаюсь со всем этим справиться. Как и ты.

– Не прикидывайся, не как я! Не ты с ней поссорился! Ты с ней никогда не ссоришься, всю грязную работу сваливаешь на меня, а сам изображаешь доброго, чуткого папочку! И можешь успокоиться, не из-за тебя она ушла! Ты тут ни при чем. И не делай вид, будто меня понимаешь.

Клара слушала, и сердце у нее больно сжималось. Мама с папой очень-очень расстроились, твердила она про себя Розе, которая где-то далеко, там, где Клара никогда не бывала. Пора домой, Рози. Возвращайся, пожалуйста.

Не увидев никого в доме миссис Орчард, Клара решила сходить за барахлишком Моисея, но тут незнакомец вошел в гостиную, жуя на ходу печенье. Есть надо только за столом, а на ходу нельзя, весь пол будет в крошках.

Он подошел к книжному шкафу и стал разглядывать книги миссис Орчард. Стоял он к Кларе спиной, но, когда оборачивался, видно было, как у него ходят челюсти. Если Моисей в доме (а это вряд ли – убежал, наверное, в сад, а оттуда в лес), то забился под диван, смотрит, как сыплются крошки, как топают по полу чужие ноги. Ждет, как и Клара, чтобы незнакомец ушел. Ушел и больше не возвращался. Чтобы вернулась и миссис Орчард, и Роза, и жизнь вошла в обычную колею.

Наконец, дожевав печенье, незнакомец все-таки ушел. На машине он не поехал, а вышел со двора и свернул налево, к центру. Клара чуть выждала (на случай, если он вдруг передумает) и, взяв ключи, пробралась к дому миссис Орчард. Даже зная, что незнакомца нет, шла она все равно крадучись. Скользнула в дом через заднюю дверь, чтобы забрать из тамбура Моисеевы вещи, минуя опасные места – кухню, прихожую, гостиную, – и сразу выскочить, если этот человек вдруг вернется.

Вместо забора задние дворы разделял ряд деревьев, так что обходить дом спереди ей не пришлось. Клара забрала миску Моисея и корм (всего три банки осталось, надо попросить маму прикупить) и отнесла в гараж. Поставила в уголок, чтобы папа не раздавил, когда будет заезжать, потом сбегала за лотком. Надо будет заманить Моисея в гараж чем-нибудь вкусненьким, он не любит незнакомых мест.

Все шло хорошо, но до поры до времени. Клара забыла, что банки придется открывать. Электрическая открывалка миссис Орчард висела в кухне на гвозде, а в кухню Клара заходить боялась. Если дверь из коридора в кухню открыта, тот человек ее увидит, как только войдет в дом. Клара сходила в свою кухню за маминым консервным ножом, но никак не могла проткнуть банку острым концом. Она пробовала снова и снова, пока не заныла рука и дыхание не сбилось от страха.

Клара решила попросить маму помочь, но мама еще не встала. Клара вышла из дома и с банкой в руках уселась на боковом крыльце. Она совсем растерялась. Но тут появился Моисей, пристроился рядом – обычно он так не делал, и Клара очень обрадовалась. Он сидел, аккуратно положив хвост на лапки, и следил за парой ворон на крыше гаража, а вороны следили за ним. То одна, то другая нет-нет да вспорхнет, каркнет на него, но Моисей и ухом не повел – пусть себе каркают. На банку с кормом он почти не смотрел, хоть и остался сегодня без завтрака. Не иначе как охотился. Надо его кормить вовремя, тогда и охотиться ему не придется.

Так они и сидели вдвоем, наблюдая за воронами, и Кларе понемногу стало легче дышать. Наконец она успокоилась и сказала Моисею:

– Надо зайти к миссис Орчард на кухню, взять открывалку – прямо сейчас, а то он вернется.

Клара встала, за нею Моисей, и вдвоем они пересекли оба задних двора. Клара зашла в тамбур, а следом Моисей. С бьющимся сердцем Клара прислушалась, но Моисей уже шмыгнул мимо нее на кухню – значит, незнакомца там точно нет. И все-таки в кухню Клара зашла на цыпочках. Поднесла банку к открывалке, чтобы та примагнитилась, включила открывалку, но сразу выключила, а сердце так и заколотилось от ужаса. Она и забыла, что от открывалки столько шуму. Клара замерла и прислушалась – никто не идет, ключ в замке не щелкает. Моисей терся о ее ноги, начисто забыв про ворон.

– Навостри ушки, – шепнула Клара Моисею. – Как услышишь, что он идет, дай мне знать. Понял? – Моисей перестал виться вокруг ее ног по часовой стрелке и пошел против – можно подумать, это поможет делу.

Клара снова включила открывалку и почти не дышала, пока та работала. А потом, схватив открытую банку, пустилась наутек, и Моисей за ней.

Шли дни. Дома с каждым днем становилось все хуже. Дом будто стал ей тесен – или, подумала Клара, дело в ней самой? Казалось, в доме нечем дышать. Каждую минуту чувствовалось: что-то не так.

В школе Клара, сидя за партой, слушала миссис Куинн, смотрела, как та пишет на доске, но ничего не видела и не слышала.

А потом случилось вот что. Однажды, возвращаясь из школы, она увидела впереди на дороге Дэна Каракаса. Домов дальше по улице не было, ни справа ни слева, только лес, а значит, делать там нечего, если, конечно, ты не идешь домой после занятий. Но ведь Дэн Каракас – ровесник и одноклассник Розы, учится в школе старшей ступени. Отец его фермер, семья живет далеко за городом, и Дэн, как и все деревенские ребята, в школу ездит на автобусе. Как видно, с автобуса он сошел заранее, в нескольких милях от дома.