Азим схватил того самого воина и ранил ему руку. Через какое-то мгновение чернь вокруг глаза исчезла, и воин пришёл в себя. В недоумении он посмотрел на Азима, на Маздака, а потом по сторонам.
— Нет, — в ужасе вздохнул он.
— Не убивать! — приказал он изумлённому Маздаку. — Не убивать!!! — громче крикнул Азим, ища глазами Латифа и султана. — Не убивайте их!.. Катрон! — позвал Азим.
Послышалось громкое ржание. Жеребец пробился сквозь осквернённых воинов и примчался к хозяину.
— Вези меня к султану! — велел Азим, сев на жеребца. — Не убивайте! — продолжил он кричать. — Раньте, обезоружьте, но не убивайте их!
— «Благородное решение, Азим, но не разумное», — прокомментировала Рудоба, в очередной раз спикировав на воинов третьего и четвертого батальона. Ведьмы объединились против неё и не давали ей часто обрушиваться и сметать воинов. — «Нужно скорее расправиться с ними. С юга к городу подходят ещё две с половиной тысячи воинов», — выразила беспокойство Рудоба, сев на землю.
— Их можно спасти! — обратился Азим как к Рудобе, так и к султану, бившемуся посреди второго батальона. — Их волю можно освободить. Со смертью Расима, его колдовство отступит от воинов.
— Расима здесь нет! — крикнул в ответ султан, отбиваясь от ударов.
Его конь был ранен и ослаб. Султан вынужденно спешился и продолжил бой. Приняв во внимание слова зятя, он старался обезоружить и ранить, а не убивать. Азим тоже спешился и наглядно показал султану, на что способен его меч.
— Я думаю, убив Расима этим мечом, мы освободим всех, кого он подчинил своей воле, — сказал Азим.
— Значит, нам нужно достать этого шакала, — заключил Бузург.
В это время стрела поразила воина-ахорунца. Она была выпущена из сторожевой башни за стеной. Там стояли лучники с осквернённой волей. Их стрелы поражали и своих, и чужих.
— Нам нужно открыть ворота, — предложил Азим и изучающе посмотрел на Рудобу. — Жаль, ты не дышишь огнём, — вздохнул Азим, думая о других способах попасть за стену…
Оставив свои батальоны, ведьмы объединились против симурга. Некоторые из них были достаточно сильны, чтобы их импульсы доставали Рудобе дискомфорт. Она взлетала и пикировала вниз, чтобы когтями схватить ведьм или воинов и швырнуть их в даль, но это ей не всегда удавалось. Она обрушивалась на тыл врага, но импульсы ведьм и там находили её.
Разозлившись, Рудоба решила покончить со всеми ними сразу. Она села на землю и, взмахнув крыльями, она раскинула воинов, но ведьмы, благодаря импульсным щитам, удержались. Мертвая бурая птица ударилась об один такой щит и отлетела в сторону. Рудоба сложила крылья и с вызовом крикнула на ведьм. Одна из них метнула в симурга импульс, который попал в основание клюва. Рудоба гневно посмотрела в её сторону, чуть помедлила и взлетела вверх. Ведьмы гордо решили, что симург испугался, но, на самом деле, услышав Азима, Рудоба решила помочь ему.
— «Моя ярость и есть огонь».
Рудоба сложила крылья в воздухе и спикировала на правую сторожевую башню, снеся её до основания. Она громко крикнула и снова полетела вверх. На высоте двухсот газов Рудоба развернулась и, сложив крылья, спикировала на вторую сторожевую башню слева от ворот. Она снесла её почти до основания и вернулась за ведьмами.
Увидев, как за стеной разлетаются обломки башен, ведьмы растерялись, и в этом замешательстве Рудоба схватила пятерых ведьм обеими лапами, вонзила в них когти и швырнула за стену. Остальные, испугавшись не на шутку, унеслись прочь.
К этому времени не осталось ни отдельных батальонов, ни боевых фаланг, ни строя лучников — все перемещались в одну массу с кровавой основой. Рудоба больше не могла нападать на тыл врага, чтобы не задеть своих. Воины старались следовать приказам султана, Азима и Латифа. Они обезоруживали осквернённых воинов, но те снова тянулись к своим мечам, либо продолжали бой голыми руками.
Расим велел им биться насмерть и, если Азим хочет освободить их от колдовства, нужно скорее прекратить это месиво и двигаться в город.
Азим бился рядом с копейщиком, отбивающего удары осквернённого воина. Азим увернулся от замаха и осторожно полоснул врага по бедру. Пока тот приходил в себя, юноша пришёл на помощь копейщику и обезвредил его врага.
— Возьми с собой ещё пятерых. Симург перенесёт вас за стену. Откройте ворота! — поручил Азим.
— Слушаюсь, мой господин! — поставив ноги вместе, прижав кулак к сердцу и склонив голову, копейщик подчинился так, будто Азим был его падишахом.
Развернувшись, копейщик побежал собирать соратников.
— Прошу, перенеси их на ту сторону, — обратился он к Рудобе, парящей невысоко над ним.
— «Не вопрос», — ответив, Рудоба плавно спустилась, взяла в лапы шестерых воинов и копейщиков и полетела за стену.
Азим снова сел на своего жеребца и погнал его к стене.
— К воротам! — крикнул он. — Все к воротам!
— К воротам! — также подхватили Бузург и Латиф.
Объединённое войско начало отходить к воротам, отбиваясь от осквернённых воинов…
Небольшая группа, перенесённая за стену, разделилась и побежала к большим рычагам затворного механизма. Приложив общее усилие, они начали крутить рычаги. Когда затворы поднялись, они тут же побежали к другим рычагам и начали открывать ворота…
— За ворота! — скомандовал Азим, увидев, что ворота открываются.
— За ворота! — повторил султан.
Воины начали бежать за ворота. Вернув свои мечи, осквернённые воины начали контрнаступление. Копейщики выстроились впереди и преградили им путь своими щитами. Не знающие усталости, осквернённые воины наносили тяжёлые удары, а изнурённые копейщики с трудом их принимали на щиты или отбивали короткими мечами.
Почти все уцелевшие воины уже были за воротами. Осквернённые давили на копейщиков всё сильнее и сильнее. Азим понимал, что те тоже смогут пройти.
— Нужно помещать им! — громко сказал он.
— Как? — спросил султан.
— Нужно отогнать их от копейщиков.
— «Я займусь этим», — вызвалась Рудоба.
— Только не убивай их, — волновался Азим, глядя, как симург пикирует вниз.
— «Знаю», — отозвалась Рудоба. — «Сделаю, что смогу».
Рудоба остановилась в десяти газах над копейщиками и начала взмахивать крыльями. Большая часть осквернённых воинов была сбита с ног вызываемыми порывами ветра. Копейщики сбили с ног тех, кто продолжал им досаждать, и под криком симурга побежали к воротам.
По приказу Азима ворота начали закрывать, как только первые копейщики пробежали внутрь. Они были полностью закрыты сразу за последним копейщиком, но за ним успели забежать и девять осквернённых воинов. Их сразу же обезоружили, повалили на землю и связали, пока Азим полководец не снимет с них колдовство.
Азим спешился и по просьбе Латифа подошёл к схваченным воинам. По пути он наступил на мёртвую серую птицу и не предал этому особого внимания. Своим мечом он сделал небольшой порез на руке каждого связанного воина, отчего они пришли в себя. Латиф развязал их и объяснил происходящее.
Оставшиеся за стеной осквернённые воины били по воротам своими мечами.
Сложив крылья, Рудоба села на галерею, ведущую от башни к стене, точнее от того, что осталось от правой, северной сторожевой башни. Рудобу здорово потрепало от многочисленных импульсов ведьм, но серьёзных ранений у неё не было.
Саруны забежали за ворота вместе с остальными. У всех были царапины и небольшие порезы. Правда, семерым из них здорово досталось, один из которых был в тяжёлом состоянии. Воины-лекари пытались помочь, но саруны их не допускали.
— «Пусть умрут достойно. Вот, что означает их рёв», — объяснила Рудоба, и Азим попросил лекарей не вмешиваться.
— Вы сражались достойно, — похвалил Азим, подойдя к Соро. — Останьтесь здесь, дальше мы сами.
В ответ белая львица издала рёв в знак возражения.
— Нет! — настоял Азим, выстояв испытующий взгляд Соро. — Останьтесь, — мягче попросил он и погладил её за шею.
