Что если они не справятся?

Рудоба дала на это душераздирающий ответ:

— «Если твой поход обречён на провал, твоя жена будет горевать со мной».

В тот же вечер, когда войска объединились, Рудоба вернулась в свою пещеру. По просьбе султана она взяла провизию и пару сменной одежды для Зилолы, которую мигом доставили из Арружа. А просьбу Азима полететь с ней, чтобы увидеться с женой, Рудоба отклонила. Её слова перед отлётом были для Азима наглядным примером того, как нужно держать своё слово, потому что в них Азим услышал намёк на предыдущее предупреждение симурга. Он вспомнил, что она грозила сделать, если он не вернёт её птенцов.

Хоть Рудоба и обещала вернуться, когда войско подойдёт к стенам Расулабада, Азимом всё ещё обуревали сомнения…

На четвёртый день похода объединённое войско остановилось в десяти фарсангах от Расулабада. Пока воины разводили костры и готовились к вечерней трапезе, Азим вновь отдалился от них после совместной тренировки. Объятый хандрой, он сидел на низком холме и смотрел, как последние лучи солнца зажигают звёзды. Он снова и снова изучал письма Одила и думал о предстоящей битве. Завтра они подойдут к стенам города и их встретят три тысячи воинов. Прислушаются ли они к нему или нет?

Отправляя гонца за вещами для Зилолы, султан хотел призвать и воинов запаса, чтобы сравняться в численности, но Азим настоял на обратном. Он был уверен, что также сможет убедить воинов Расулабада восстать против Расима. Однако эта уверенность угасала вместе с дневным светом.

— Все только о тебе и говорят, — к нему подошёл Комил, как всегда, с улыбкой на устах. — Воины дали тебе новые прозвища: «Азим наездник симурга» и «Азим полководец». Как тебе? — Комил присел рядом.

Азим посмотрел на друга и отстранённо покивал. С приходом Комила вернулось и то самое странное, необъяснимое чувство тревоги Азима. Не сказав ни слова, Азим снова посмотрел в сторону заката.

— До твоего появления на этой птице, я был единственным, кто сохранял бодрость духа. А теперь ты единственный, кто всё ещё мрачен и взволнован. Что не так? — поинтересовался Комил, обеспокоенно посмотрев на Азима.

— Армия, собранная Расимом, — задумавшись, ответил Азим. — Мне кажется, в этот раз нам не удастся переманить их на нашу сторону, как копейщиков Латифа.

— Почему? — негромко спросил Комил и, услышав шаги, обернулся назад. — Он как раз идёт сюда с твоим тестем.

Комил встал и учтиво поклонился султану. Не отпуская руки от сердца, он приветственно кивнул Латифу.

— Мы тебя обыскались, — слукавил султан, чтобы начать разговор.

— Почему армии Расима до сих пор здесь нет? — повторив то же самое, что и Комил, озадаченно проговорил Азим.

— Разведка сообщает, что они собрались у северных ворот стен Расулабада, — доложил Латиф.

— Видимо, Расим узнал о случившемся и отозвал их, — предположил Бузург.

— Он ждёт, чтобы вы напали первыми, — поделился мыслью Латиф. — Для него это будет поводом обосновать свои обвинения. Так, он поднимет весь Зебистан против вас. Ему будут подчиняться беспрекословно.

— Как раз об этом я и думал, — признался Азим. — Боюсь, мы не сможем уговорить армию Расима восстать против него.

— Почему ты так думаешь? — подозрительно спросил Латиф.

— В первом письме Одила говориться, что падишах силой заставил вас, копейщиков, пойти на Арруж. Во втором, — Азим потряс другим свёртком в правой руке, — он говорит, что Расим подчинил воинов своей воле…

— А это не одно и тоже? — риторично спросил Комил с ухмылкой.

— Думаю, нет, — серьёзно ответил Азим, опередив султана и Латифа. — Вас он заставил обманом и угрозами, — он указал на Латифа. — В этот же раз, думаю, без колдовства не обошлось.

— Ты думаешь, Расим колдовством подчинил себе три тысячи воинов? — султану это показалось невероятным.

— Он оказался сильным колдуном, чем мы предполагали, но вряд ли Расим способен на такое, — также усомнился Латиф.

— Если завтра мои опасения подтвердятся, они не станут слушать, — сказал Азим.

— Не волнуйся, мы будем с тобой, — заверил Латиф. — Если Расим сам не возглавит войско, то мы сможем с ними договориться.

— А если он и возглавит, я лично обезглавлю его, — дал уверенное слово Бузург.

— Идём, раздели с нами трапезу, Азим наездник симурга, — пригласил Латиф.

Бузург поддержал его кивком. Они развернулись и начали возвращаться в лагерь. Азим же задержался, глядя в спину Комилу. Он вспомнил, что впервые ощутил ту странную тревогу, когда они год назад вместе шли к его отцу из рынка Голиба. Тогда он представить себе не мог, с чем может быть связана эта тревога, а теперь ему было страшно.

— Комил, — взволновано позвал он.

Тот обернулся и вернулся к другу.

— Что? — с улыбкой спросил он.

— Ты сдержал слово, данное моему отцу, — ответил Азим. — Возвращайся домой, Комил. Жена ждёт тебя. Ты там нужнее.

Комил улыбнулся ещё шире и по-дружески положил руку на плечо Азиму и искренне заявил:

— Я буду с тобой до конца, мой господин.

На пятый день войско достигло Расулабада. Поле брани было у городских стен на местности с разномерными низкими холмами. Воины были настроены на благоприятный исход этого дня. Они ждали, что султан, Азим и Латиф пойдут договариваться о мире. Однако с возвращением симурга султан приказал войскам строиться, и только один Азим поехал к армии противника.

Командиры и военачальники начали торопливо собирать своих воинов в боевые фаланги, а копейщики в недоумении оставались в стороне. Никто не мог ответить на их вопросы, потому что сами не владели ответами.

В авангарде поставили сарунов, за ними в трёх фалангах выстроились воины-меченосцы, в арьергарде стояли лучники Арружа. Все ждали команду султана на наступление, но тот верхом на чёрном коне, стоял в стороне и ожидал возвращения зятя.

Латиф приказал своим копейщикам строиться и решил было подойти к султану, выяснить в чём дело, но тут показался Азим с раздосадованным видом. Подъехав к султану, Азим тяжело посмотрел на него и со вздохом что-то пробормотал. Султан ответил ему и указал в сторону копейщиков. Азим согласно кивнул, спешился и с тяжёлым сердцем подошёл к Латифу.

— Рудоба принесла плохую весть. Я поехал к стене и убедился в этом сам… Мне очень жаль, Латиф, — негромко сказал Азим.

Хоть копейщики и не слышали Азима, по его виду они поняли, что дела плохи. Среди них начался ропот. Азим подошёл к ним и громко сообщил:

— У стен вашего города собралось две тысячи воинов во главе ведьм. Ещё тысяча собралась у дворца. Мне жаль говорить вам это, но договориться с ними не получиться, — Азим покачал головой. — Их воля осквернена… Их глаза черны, а мечи готовы к бою… Они ваши сограждане, — продолжил Азим после короткой паузы. — Они ваши братья… Если вы не хотите проливать их кровь и откажитесь сражаться, я пойму, — юноша подвёл руку к сердцу и медленно кивнул. — Вы все уже знаете, что случилось с моей женой. Только покончив с Расимом, я освобожу её. Я освобожу ваш город от гнёта узурпатора. Я дал вам слово и сдержу его даже ценой своей жизни.

Не зная, что ещё сказать, Азим снова подвёл руку к сердцу, учтиво склонил голову перед копейщиками и, развернувшись, положил руку на плечо Латифу. Многозначительно посмотрев на воеводу, Азим молча кивнул ему и вернулся к своему жеребцу.

— Кажется, плуг подождёт, — пошутил от, обращаясь к жеребцу, который фыркнул в ответ.

Азим сел на Катрона и погнал его медленно нарастающим шагом. Он поднял правую руку над головой и, пальцем начертив круг, указал в сторону противника за пологим склоном. Воины Ахоруна взревели и ринулись в бой во главе с Азимом…

Латиф пребывал в замешательстве. Он не знал, что делать. Стоять и смотреть, как бьются за их город, или отдать команду копейщикам вступить в бой против своих? Свои ли они ещё?

Латиф повернулся к своему войску — у них у всех были выжидательные лица. Он понимал, что от него ждут решения, которое повлияет на их дальнейшую судьбу.