Мудрость пророка не осталась незамеченной во дворце. Бывало, Валтасар приглашал Даниэля, беседовал с ним, советовался по вопросам внешней и внутренней политики Вавилона. Следует признать, что монарх осторожно относился к рекомендациям Даниэля, не исключая эгоистичный умысел мудреца ради единоверцев.

Обычно в продолжении визита царственный хозяин и его гость, польщенный высочайшим вниманием, усаживались за стол и состязались умом и удачей, играя в ур. Быстрый разумом Даниэль вел борьбу честно, не грешил угодничеством, не поддавался венценосному партнеру и почти всегда побеждал. Проигрыши царя в ур не убавляли от его уважительного отношения к Даниэлю.

Сина, одна из законных жен Валтасара, имевшая некоторое влияние на мужа, относилась одобрительно к визитам Даниэля, полагая их благотворными. Беседуя с мудрецом и проводя долгие часы за игрой, легкомысленный ее супруг не мог, по крайней мере, предаваться своим слабостям — вину и женщинам. Вот только не нравилось Сине, что гость не соглашался трапезничать за царским столом. Разве что на кружку чистой воды ей удавалось уговорить упрямца.

Что касается Акивы, то он трудился и процветал в провинции. Сведения о нем скупы: женился, остепенился, породил потомков. Автор настоящей повести весьма огорчен и истинно сожалеет об исчезновении из анналов Ниппура записей о подробностях семейной жизни талантливого сыщика. Читателю предлагается домыслить самому этот важный аспект истории древнего Вавилона.

Случилась большая беда во дворце. Остановилось сердце не старого еще царя. Плох ли, хорош ли — умер Валтасар, вот главное! И тут, заливаясь истинными или притворными слезами, осознали подданные великость потери, ибо беспредельно важно было, что с Валтасаром-то жил Вавилон сравнительно мирно. А без него каково будет?

Даже простолюдина смерть не проходит бесследно, а уход монарха и вовсе страшен. Внезапная же кончина потрясает вдвойне. Сладостно попивал царь напиток безмятежности, но слишком непрочным оказался прекрасный сосуд. Да, сработан он был из лучшей гончарной глины, однородной и без крупинок, протертой сквозь густое сито. Вот только стенки посудины, вылепленной искусными руками мастера, получились чересчур тонки и опасно хрупки.

Смерть царя чревата волнениями черни и смутой средь власть придержащих. В Вавилоне жили многие народы, но слабые и зависимые иудеи встревожились более других. Отсюда становится понятно нам, что на долю пророка Даниэля выпала важная и ответственная роль защитника единоверцев.

Накануне своей гибели любитель гульбы Валтасар затеял знатный пир во дворце. И не было бы в этом диком празднике вина и женских ласк ничего нового и диковинного, кабы под конец оргии не заметил царь красную надпись на белой стене. Ужасно взволновался Валтасар, затрясся всем телом: не иначе, предвидел нечто — то ли счастливое, то ли роковое.

Верная и рассудительная Сина поддержала нетвердого духом супруга. Разумеется, благонравная матрона не участвовала в разгульном кутеже, но, услыхав от подавальщицы на пиру, что Валтасар охвачен смятением, поспешила к мужу и дала ему дельный совет: немедленно призови друга семьи Даниэля — пускай де объяснит непонятную надпись, и полегчает у тебя на сердце.

Даниэль без промедления явился на зов. Прежде, чем прочесть надпись на стене и растолковать царю смысл красных букв, он с тревогой взглянул в лицо Валтасару. Глаза монарха светились бешеным блеском, щеки и лоб горели огнем. Даниэль смекнул, что случилось нечто чрезвычайное и, возможно, грозящее бедой. Пророка не обмануло профессионально изощренное предчувствие. К исходу следующего дня Даниэля известили о смерти Валтасара.

У покойного монарха не было зрелых наследников, а природа власти не терпит пустоты. Дабы удержать от ошибок разных придумщиков авантюр из числа царедворцев, важный сановник Дарий Мидянин временно занял трон Вавилонии.

Как унять всеобщее смятение и остановить лихорадку слухов? Первым делом, конечно, следует выяснить обстоятельства гибели монарха. На первый взгляд причина смерти Валтасара была криминального свойства. Но вместе с тем густой туман непредсказуемого нрава усопшего царя

мешал разглядеть истину. Чтобы найти ее, требовались и опыт дознавателя, и мудрость пророка. Дарий решил, что на роль открывателя тайны ему не найти кандидата лучшего, чем Даниэль. В пользу последнего говорил его адекватный послужной список.

Даниэль был вновь призван во дворец. Дарий уполномочил мудреца отыскать разгадку внезапной смерти монарха. Даниэль с готовностью взялся исполнять поручение. Он сознавал, что осуществление возложенной на него миссии вполне может иметь практическое значение для судьбы его соплеменников. Кроме того, искусный пророк предугадывал духовно-воспитательный потенциал сей истории, и посему намеревался вставить описание оной в свое пророчество.

Имелось одно обстоятельство, которое беспокоило Даниэля. Годы наставнической и пророческой деятельности отчасти изгладили из памяти мудреца навыки расследования. Стало быть, пророку нужен помощник. Таковым вполне мог стать Акива, практикующий ниппурский сыщик. Дарий одобрил идею привлечения компетентного дознавателя и назначил Даниэля руководителем следственной группы.

Размышлять о давно минувшем в своей жизни — разве не значит это жить дважды? Вот достиг некто почтенного возраста, и доволен своим настоящим и любит перебирать в памяти события прошлого. Отчего такая тяга к воспоминаниям? Казалось бы, что проку копаться в ушедшем? Оказывается, есть резон! Морщины добавляются временем, а сглаживаются воспоминаниями, а они, словно волшебные сапоги, не изнашиваются и не рвутся.

Положим, не успешен был человек в молодые годы, терпел неудачи всякого рода, бедность, унижения. Однако здоровый дух не боится брать с собой в дорогу груз старых поражений. Отречение от прошлого есть зло и заблуждение. Зато как приятен контраст благополучной зрелости с горькой юностью! Думает человек, мол, не приходит удача к кому попало — нет, она достойного ищет! Умного, цепкого, терпеливого. Стало быть, заслужен успех, и есть, чем гордиться, да и размышлять о минувших невзгодах приятно.

Ну, а если, скажем, молодость удалась и отметилась восхитительными достижениями, столь вожделенными юному сердцу? О, это, должно быть, особенно сладкая мысль о прошлом! Тогда престарелый любитель реминисценций смело составляет о себе самое высокое мнение — горит в нем искра Божия, он счастливый баловень судьбы. Его превозносят смолоду и почитают до седых волос.

Даниэль имел обыкновение мысленно возвращаться к событиям прошлых дней, и его можно с полным основанием отнести ко второй категории охотников освежать в памяти былое. Он начинал с доходного и плодотворного труда ниппурского дознавателя и преуспел на этом посту. Нынче Даниэль славен как пророк, важный духовный наставник поколения. Его уважают и свои, и чужие. То бишь, иудеи и вавилоняне. Он любим и принят во дворце. Чего же еще желать от жизни на склоне ее?

Трагические события в царском семействе доставили Даниэлю еще одну прекрасную возможность продемонстрировать свою ценность для вавилонского истеблишмента и этим принести пользу единоверцам — прибавить доверия властей к ним.

Даниэль сидел в своем маленьком доме и ожидал прибытия гостя. Скромная комната вавилонского пророка сильно уступала величиной, удобствами, красотою и количеством мебели прежнему рабочему кабинету бывшего ниппурского сыщика. Это обстоятельство ничуть не огорчало Даниэля. Разве вклад наставника в духовный рост поколения определяется пышностью его апартаментов?

Послышался шум подъехавшего к дому закрытого экипажа. Возница ловко остановил лошадей — пару сытых и холеных животных. Спустился со своего места, обогнул нарядную рессорную повозку, подошел к двери, открыл ее и почтительно склонил голову. Показался весьма солидный человек средних лет, благообразной наружности и богато одетый.