Большие медные часы на здании ратуши, пробили полдень мелодией старой морской песни, о юнге Гло и его подружке Сью. По дороге старику и девочке встретилась процессия из десятка одетых во все белое монахинь ведущих на занятия в церковную школу целую сотню детей лет пяти, все мальчики в одинаковых костюмчиках – матросках, а девочки в сине-полосатых платьях с цветочными шляпками на уложенных в аккуратные косы волосах. Они прошли мимо трехъярусной клумбы с колумбийскими хризантемами, обложенной по окружностям кусками хризолита, имеющей в центре небольшой фонтан в виде танцующей русалки. Местные кафешантаны и бары, расположившиеся вдоль припортовой улочки, традиционно имели созвучные сердцу морского братства названья: «Курящий дракон», «Кот и пират», «Кракен» и «Боцман Рой», обещающие не только вкусную и недорогую еду, но и массу замечательных историй, которые можно услышать от бывалых моряков и путешественников, прибываюших, в находящийся по близости порт на своих кораблях. Самого порта не было видно, но было слышно, как гремят где-то недалеко механизмы башенных кранов, ругаются грузчики и перекупщики опта специй, слоновой кости, отличных китайских шелков и другого имеющего спрос в портовом городе товара.

В одежде здесь царствовал полный хаос, так бывает, там, где постоянно приносят заморскую моду и каждый раз из-за нового моря, тысячи совершенно разных кораблей, из тысячи совершенно разных стран. Белые бурнусы соседствуют с твидовыми сюртуками, шелковыми блузонами и совершенно уж непонятно откуда здесь взявшимися короткими шортами и зеркальными солнечными очками.

Машин нет, но мимо, то и дело проносятся пролетки, дилижансы, и деловито спешащие по каким-то своим неотложным делам велосипедисты в пробковых шлемах и ботинках на толстой каучуковой подошве, в такую жару. Ветер с моря остужает, освежает, и легко смиряет с солнечным изобилием.

С островом Марки, Лайонес соединялся мостом Дракона. Это был настоящий новомодный монстр, созданный ярыми поклонниками прогресса и Эйфелевой башни – лучшими инженерами Марки. Мост Дракона строили из кованных стальных дуг и титановых клепок. Свое имя он унаследовал от семейного герба главного инженера Альберта Драго.

От самого Лайонеса в Университет вел мост Скорпиона. Это был самый обычный каменный арочный мост, большие сглаженные миллионами ног гранитные плиты возлежали на сложенных из того же гранита быках. А имя свое он обрел благодаря легенде, в которой фигурировал некий юноша, бывший студент, который заключил Договор с Царем скорпионов, суть договора потерялась где-то три-четыре столетия назад. Возможно, тайна сия сохранилась в одном из архивов главной библиотеки островов Крылья ангела – Инкунабулу Кончименто, но ее никто не искал.

*

В Университетском городке, похожем на средневековый замок, с десятком каменных башен – Донжонов, тройкой дворцов – викторианском, мавританском и новоготическом, как на территории независимого государства царил свой архитектурный стиль. Здесь царили свои законы, уклад, здесь властвовали свои суды и мода.

Пробуждение начиналось с колокольным звоном в семь – час «Утренней звезды». Колокольня располагалась в бывшем маяке и среди студентов романтически именовалась «Обителью альбатросов». Лекции начинались с 8 утра и шли с небольшими перерывами до 12 дня, ровно в 13 начинался обед, с 14 до 15 вольные диспуты с обсуждением пройденного, и последних сплетен, собранных безусыми юнцами со всех трех островных городов. Диспуты являлись любимым спортом старших студентов. Хороший диспут собирал толпу досужих зевак, болельщиков и признанных за былые заслуги и умение острослова – арбитров, часто дело доходило до драки, стенка на стенку. Обычно дрались до первой крови.

После 15 часов по полудню студентам полагалась сиеста, но конечно в сиесту никто не спал, разве только ректор Федерико Сарагоса и ночной сторож – старик Больт, который последние пятьдесят лет страдал бессонницей, от чего даже выл на луну по ночам, пугая столь неподобающими для пожилого сеньора звуками университетских новичков.

С 15 до 17 снова лекции. Затем – домой или в университетскую столовую, ужинать с 18 до 19, после в Замковую библиотеку или заниматься с репетиторами до 20, но это для тех, у кого в карманах водилось золото или звонкое серебро. Остаток дня – свободное время – музицирование, фехтование, прогулки и игры.

Большинство студентусов с удовольствием жили в Университетском городке, покидая стены обители знаний лишь в особые «выходные дни» или отправляясь на каникулы, навестить родных, или в дальние страны. Тем самым они демонстрировали родителям, обществу и своим учителям, степень собственной взрослости и готовность служения строгой Урании – музе науки.

Помещения, в которых проживали студенты, были по спартански – скромны. Комнатки больше всего похожие на кельи монахов находились в башнях – Донжонах и располагались по их окружности, выходя узкими окнами – бойницами на Университетский парк и близкое море. На каждом ярусе башни был устроен свой душ с туалетной комнатой, а в комнате студента: пара кроватей, прикроватные тумбы, они же столы, сундуки для одежды и полки для книг.

В Дворцах знаний, где проходили занятия, помимо учебных классов и жилых комнат, в которых обитали некоторые из учителей, для студентов была открыта часовня «Всех святых», богато украшенная витражами, фресками и деталями из резного дерева, и золоченой слоновьей кости.

Также на территории Университетского городка располагался театр – точная копия древнегреческого Колизея и музеум с лучшей на островах коллекцией изобразительного искусства, которую начал собирать основатель Университета – венецианский купец – бежавший на острова Крылья ангела спасаясь от черной смерти – Габриэле Конти (что значит помощник Бога).

*

Сказка, – скажешь ты. Здесь все сказки – правда…

*

Пассаро так крепко вцепилась в сухую ладонь старика, что боялась, она не сможет разжать свои пальцы, когда придет время это сделать. Конечно, она боялась больших перемен. Но еще больше, Пассаро волновалась, потому что, ждала их – эти перемены, желала всем сердцем. Они уже бурлили в ее крови, рисуя по ту сторону длинных пушистых ресниц картины великих свершений, что венчали книгу Хроник рода Диаш, подшитую в алый кожаный переплет, окованную черненым серебром.

Находясь по ту сторону своих ресниц, Пассаро не заметила как сеньор де Еспирансо Луминосо, ее Учитель, привел свою единственную Ученицу в одну из башен – Донжонов Университетского городка. Пассаро очнулась от своих грез, только когда Учитель распахнул перед ней приземистые деревянные двери с бронзовой защелкой – ящеркой – геконом, достал из кармана синей мантии, усыпанной золотыми звездами большой медный ключ на веревочном шнуре. Кажется, хотел ей что сказать, наверняка возвышенно-пламенное и бесконечно мудрое. Но только улыбнулся, перед тем как выйти и произнес: До завтра, девочка Птица. Я приготовлю «Список важных вещей», ты покажешь его ама или отцу. У вас будут сутки, чтобы проститься. Добро пожаловать в сию обитель знаний мой Ученик и ничего не бойся в эту ночь, что бы с тобой не случилось.

Девочка Птица кивнула, опустив свой подбородок вниз, а когда он взлетел вверх на встречу Еспирансо, того уже не было, только послышались удаляющиеся шаги, где то там, за дверью.

Пассаро вздохнула, она так устала от этих волнений и хотела лишь только присесть на одну из кроватей застеленных одинаковыми шотландскими пледами в сине красную клетку, но присев, тут – же решила прилечь, и сама не заметила, как уснула. Пассаро снились ее тайные прогулки посреди ночи в бухте «Не вернувшихся кораблей». Впервые это случилось спустя пять лет после смерти матери, тогда, когда Пассаро решила убежать из дома, сама не зная куда.

*

Там в бухте «Не вернувшихся кораблей» на каменистой окраине острова Айрин высокие безлюдные холмы, на них стелются от ночного ветра, вздымаясь волнами полынные травы, а внизу серые скалы и пенится белый прибой, ночной ветер рвет ее волосы и закладывает уши, пронзительным свистом. А она, раскинув руки как крылья, кричит этому такому большому и непонятному миру: Ты свободна!!! Навсегда – Да!!! Думая про маму, оказавшуюся на небесах. Норд-ост коверкает эти слова и превращает их в крик чайки, и Пассаро сама словно большая птица в своем светлом платье, с копной черных волос и криком: Навсегда – Да!!!! – рвущемся из детских уст, кажется, хочет броситься вниз на скалы. Но вспомнив отца и братьев, возвращается в отчий дом, пряча слезы в подушку.