Еще днем раньше он послал туда на разведку четырнадцать рыцарей, возглавляемых его близким другом Харуном. В соответствии с правилами боевой тактики они должны были подняться по тайной тропе на гору Хачен и, разделившись на группы, установить наблюдение за движениями противника. Так как у пещеры, располагавшейся у самой вершины, было два входных отверстия Харун со своими людьми должен был установить наблюдение за обоими..
Албанер понимал, что лошадям будет трудно подняться наверх. Поэтому он должен был сразиться с чарами магов и их рыцарями именно здесь, на равнине, не доходя до подножья горы. С этим и было связано его решение о приостановке наступления.
От подножья к пещере тянулись две широкие тропинки – одна по правому отрогу, а другая – по левому. Игласион подъехал на лошади к Албанеру и с важным видом сказал:
– Мне кажется, что нам надо разделиться на два отряда и напасть на них с двух сторон – слева и справа.
Албанер спокойно ответил:
– Игласион, не забывай, что мы перед нами стоят самые могущественные маги в мире. Еще неизвестно, с какие неприятными неожиданностями мы можем столкнуться. Если мы разделимся на две части, у нас будет еще больше потерь. Так что, если мы пойдем на них малой силой, своими чарами они уничтожат нас еще легче и быстрее. Так что, уважаемый, пока не стоит торопиться. Мы должны быть все вместе.
Игласиону не осталось ничего другого, как согласиться.
Албанер терпеливо ждал…
Надовар стоял в середине строя магов. Он снял с головы черную шестиугольную шапку и, перевернув ее вверх изнанкой, оставил ее в таком положении на своей ладони. Затем из фаянсового графина, который стоял рядом с ним, начал медленно выливать жидкость серебряного цвета на четырехугольный лоскут из крокодиловой кожи, пришитый к изнанке его шапки. Под нос он читал какое-то заклинание. Жидкость, которую он проливал на лоскут, постепенно превращалась в горящий шар. После того, как эта она полностью округлилась и приняла сферическую форму, Надовар продолжая читать заклинание, направил изнанку шапки в сторону Албанера и его рыцарей, и движением руки подтолкнул шар в их сторону.
Горящий серебряный шар, постепенно убыстряя движение, внезапно набрал еще большую скорость и распался на частицы, которые стали ударяться о рыцарей. Чтобы защититься от него, Албанер прикрыв руками свои глаза, крикнул рыцарям:
– Не смотрите на него! Он вызовет у вас галлюцинации…
Рыцари быстро последовали его примеру, и, не понимая, что тут происходит, стали ждать развития событий.
Албанер вынул из-за пояса черный платок и завязав им свои глаза, сквозь ткань посмотрел вперед.
Шар был совсем близко и двигался прямо на Албанера.
Албанер закрылся своим щитом и крикнул своим рыцарям:
– Расходитесь!
Шар на полной скорости ударился о его щит и распавшись на мелкие капли, разбрызгался на стоявших здесь лошадей и рыцарей. Капли, попавшие в остальных рыцарей и их лошадей, ударяясь о них, в одно мгновение превращались в мелкие частицы льда и падали на землю. Оказав на них мгновенное воздействие, они уменьшили рост их лошадей до размеров маленьких ягнят. Теперь ноги всех изумленных всадников доставали до земли.
Однако тут произошло другое чудо – все лошади, кроме лошади Игласиона начали постепенно приобретать свой прежний вид. Рыцари снова уверенно сидели на своих лошадях. Тут они стали громко кричать:
– Елисей! Елисей! Слава Елисею! Твоя рукавица сделала свое дело!
Албанер взглянул на стоявшего перед пещерой Надовара. Его лицо было перекошено от злости. Он что-то с досадой буркнул себе под нос. Наверно, он лихом поминал того, кого только что прославляли рыцари Албанера.
Единственный, с кем не произошло этого чуда, оказался конь Игласиона. Тот растерянно смотрел на своего карликового скакуна и хлопал глазами. Словно не понимая, почему все лошади приняли своей первоначальный вид, а его – нет, он спросил:
– Албанер, скажи мне, как так получилось? И при чем здесь Елисей?
– Ты сам виноват, – усмехнулся он. – Куда ты исчез, когда мы стояли на построении перед выходом в поход? Елисей сделал для нас защитное поле против магии Надовара. Он всегда умел поставить Надовара на свое место и нередко любит играть с ним в поддавки.
– Какое такое защитное поле? – изумился Игласион и сразу все понял.
Теперь он проклинал всех на свете – и Албанера, и Елисея, и Надовара и даже Мехриджан. Все произошло из-за нее. Стоя на построении, он увидел, как она со своей фрейлиной вышла из дворца и направилась к озеру. Игласион, оглядевшись вокруг, незаметно отошел от Шамона, который в это время произносил речь, и быстро он побежал наперерез Мехриджан. Как только девушки его увидели, они дружно повернулись к нему спиной.
Но Игласион обошел девушек и загородил им дорогу. Обратившись к Мехриджан, он сказал:
– За что такая немилость, Ваше Высочество? Чем я вам не угодил? А как вам понравилось изумрудное кольцо, бриллиантовое ожерелье, золотой браслет и серьги с алмазами, которые я для вас передал Ее Величеству?
Мехриджан показала ему в сторону озера и ответила:
– Я их выбросила вон туда.
Такого унижения Игласион давно не испытывал. Но, пытаясь сохранить свое лицо, он сказал:
– Ничего, Ваше Высочество, Но вы еще увидите, кто будет скакать во главе рыцарского войска, когда мы победим Надовара и будем возвращаться во дворец. Сказав это, он побежал на построение…
Надовар, убедившись, что его чудо не сработало, злобно посмотрел на албанских рыцарей. Затем он резко развернулся и скрылся в пещере.
Рыцари начали ждать приказа Албанера атаковать оплот Надовара.
В это время Харун вместе с частью своих людей находился прямо над пещерой. Другую же часть своего отряда он послал к ее выходному отверстию, куда они добрались через гребень горы. Уже сколько времени они старались увидеть, что происходит перед входом в пещеру, но большой осколок скалы, выступавший над ним, не давал им этой возможности. Поэтому Харун, недолго думая, решил отправиться вместе с ними прямо туда.
После того как Надовар скрылся в пещере, Нерсун пошел вслед за ним. А через минуту он вернулся, держа в руках какую-то шкатулку золотистого цвета, и встал в строй магов.
Когда Албанер поднял руку, собираясь отдать приказ штурмовать пещеру Надовара, Нерсун медленно открыл свою шкатулку. Внезапно оттуда с жужжанием вылетела пчела, точнее, крупная оса того же золотистого цвета и тут же направилась в сторону войска Албанера. Чем ближе она к ним приближалась, тем больше становились ее размеры. Казалось, что ее надували, как воздушный овальный шар. Увеличившись до гигантских размеров, она бросилась в сторону рыцарей. Албанер вглядевшись в это странное чудовище, не раздумывая, отдал им приказ отступить в лес, росший поблизости. Впереди скакал Албанер, а за ним его рыцари. Поскольку лошадь Игласиона уже представляла собой карлика, он оказался пешим. Совершенно потеряв голову, он помчался вслед за отступающим войском и успел запрыгнуть на лошадь рыцаря, скакавшего последним. Но оса уже догоняла их. Хотя ее огромное жало было остро, как меч, она не стала кусать Игласиона – первого, кто попался ей на глаза. Она выхватила его с лошади мощными лапками, вышедшими из ее тела, и поднялась в воздух. Игласион, задергавшись в ее лапках, закричал:
– Эгей!.. На помощь! Албанер, спаси меня!
От страха он стал терять сознание. Видно было, что оса, полетевшая в сторону горы, собиралась либо передать его в руки Надовара, либо приземлиться на вершине горы и съесть его. Харун и его люди, которые все это время наблюдали за происходящим, привели свои луки в готовность. А оса уже взмыла вверх и была недалеко от горной вершины, близко к наблюдательному пункту Харуна.
Едва оса приблизилась к вершине, Харун отдал приказ стрелять. Стрелы рыцарей, пущенные почти в упор, ударяясь о разные части тела чудовищного насекомого, отскакивали назад, и так и не вонзившись в него. Казалось, что вся его поверхность была покрыта непробиваемой броней. Не выпуская Игласиона из своих гигантских лапок, она понеслась в сторону валуна, за которыми прятались и Харун и его люди. По тому, что в этот момент она выпустила из своей головной части страшное мечеобразное жало, можно было догадаться, что она намеревалась наказать стрелявших в нее рыцарей. С таким оружием она могла без труда разрубить их на куски. В это время Харун вскочил на валун и, изловчившись, нанес своим мечом сильный удар по ее жалу. Оса пришла в еще большую ярость; быстро двигая жалом в разные стороны и кружась на рыцарем, она стала угрожающе размахивать им, подступая к нему с разных сторон. Одно неверное движение, и Харун был разрублен на части.