Эм: Ну вот, Энни расплакалась. Пошли в гостиную.

Ш: Нет у нас теперь гостиной, забыла? Она же ее заняла. Кто любит кашу? Каша – это ужас, а она каждый день заставляет ее есть!

Мальчик предлагает вступить в ожесточенный бой с применением метательных машин.

Б, кричит: Пойдем в атаку на рассвете!

Ш: Не валяй дурака. Здесь требуется более хитрый подход.

Э: Можем рассказать папе.

Ш: Ты чем слушала, глупышка? Он же околдован. Эм, а ты что думаешь? Она обозвала твоих собак «грязными животными» и предложила их усыпить.

(Лично мне показалось, что Шарлотта смахивает на ведьму куда больше меня, но вслух я этого не сказала.)

Э: Давайте не будем ее замечать. Тетя – женщина недалекая, она любит болтать с такими же недалекими людьми. Если мы все время будем молчать, ей захочется поскорее вернуться домой.

Ш: По сравнению с ядом и заклинаниями это более цивилизованный и надежный способ.

Дети разрабатывают план: делать вид, будто не слышат меня, когда я их зову. Даже лицом к лицу не станут отвечать на мои вопросы и отведут взгляд. А в присутствии отца отделаются жестами и стыдливыми кивками.

Ш: Заседание жителей волшебной страны откладывается!

И все кричат: Ура!

Я не стояла под дверью, пока Шарлотта поучала своих приспешников. Я не пряталась и не шпионила. Просто добавляла воды в горшок, стоящий у входа в комнату, – на случай пожара у Пэдди.

Дом-то небольшой, а говорят они громко.

Лишь бы привести их жизнь в порядок, а затем я с радостью уеду – независимо от их плана.

В чем же моя вина, не считая того, что кажусь им ведьмой, не способной заменить им мать?

Я требую ложиться спать в уговоренное время. Заставляю есть белок и волокна. Отчитываю за недостаточную личную гигиену. Когда Шарлотта дерзила, я заперла ее в туалете, выкрутив там лампочку. Будешь сидеть тут до звона колоколов, сказала я, имея в виду церковный звон. Свойственная ей отвага куда-то подевалась, и Шарлотта начала кричать и умолять ее выпустить. Тут бродят призраки, вопила она, все стены в крови! Позже я увидела, что дверь открыли. Мне надо было пописать, невинно объяснила Эм.

Ты перегнула палку, заявил Пэдди. Шарлотте всего девять, она очень впечатлительная.

Чепуха, ответила я. Со мной такое проделывали в семь лет, и ничего страшного.

Я не стала говорить, что в детстве его жене удавалось избегать всех наказаний независимо от тяжести проступка – она умела вовремя разреветься.

Шарлотта, как и я, – крепкий орешек: ее не так-то легко сломать. Как и мне, ей нужно учиться себя контролировать. Как и мне, ей нужно быть сильной.

Детям требуется дисциплина, сказала я, даже во время траура. А еще забота! – добавила я, когда Пэдди промолчал. Никто не станет винить тебя за двоих старших, но оставшиеся четверо худы как палки! Ты их не кормишь, не одеваешь надлежащим образом. У детей хотя бы есть сменное белье? Придется еще поискать. По дому бродит сквозняк, прихожая вся в пыли, в душе нет мыла. Ваши дети моются, сэр? Что их ждет в будущем? И есть ли вам до этого дело? Скоро они подрастут, а юным девушкам и молодому человеку необходимо быть образованными и знать манеры! Они же носятся как сумасшедшие, спят и ужинают не по часам, ничему не учатся – так только, выхватывают кое-что из прочитанных книг. Из книг, которые выбрали сами, Пэдди! И какие моральные принципы они оттуда усвоят?

Не тебе подбирать им список литературы, только и ответил он.

Они тебя почти не видят! Разве это правильно – в своей скорби по умершей избегать общения с живыми?

Не тебе подбирать им список литературы, повторил он.

Ты такой же ненормальный, как и они, сказала я и ушла в свою комнату.

Какое счастье, что я пробуду здесь всего две недели и одна уже позади, ведь когда четверо одновременно чистят зубы – ввели новую практику, судя по результатам, – можно просто оглохнуть. Они играют и вдруг уже бранятся – с яростными воплями и царапанием. С каких пор детям свойственно визжать? Моя сестра, помню, везде ходила за мной хвостиком, пока я не отправилась работать в чайную лавку, чтобы преподать ей урок.

Дети сочиняют сотни историй об «отъезде» Элизы и ее сестры. Они улетели далеко-далеко, их съели медведи, они прячутся в подвале, были убиты грабителями, сбежали из дома, но скоро вернутся. Мария снова станет Маленькой мамой, Элиза возьмет на себя домашние дела, и все будет хорошо. Возможно, всей правды они не знают.

По сестрам они горюют только ночью. И я не бегу их успокаивать, зачем зря давать надежду, если я вскоре уеду? Пэдди практически не бывает дома, у него вечно какие-то «дела». Дети утешают друг друга, а потом младшие, Эм и Энн, ложатся спать в обнимку, а старшие, уперевшись лоб в лоб, что-то замышляют.

Сегодня я застала Шарлотту на кухне плачущей, с ножом для масла в руках. Она не стала скрывать слезы, а наоборот, бросилась меня обнимать: ох, тетя, тетушка! Пришлось вырываться из ее объятий.

Возьми салфетку, сказала я, а потом расчешем тебе волосы.

До моего приезда у них был один гребень на всех, да и то они редко им пользовались.

Мы не говорим о таких вещах, заявил Пэдди, когда я вновь пристала к нему с этим вопросом. И тебе не советую, если не хочешь неприятностей.

Угомониться они способны лишь за чтением. И за придумыванием историй, для которых подготавливаются красивые иллюстрации – я их видела мельком, поскольку для людей вроде меня эти рисунки не предназначены. Мальчик естественным образом стал союзником старшей, так как он ближе всех по возрасту, и они пишут что-то вместе на обрывках бумаги, найденных в мусорной корзине отца. Эмили и Энн сочиняют сказки о других героях – о всяких лордах и леди и хрустальных городах. В итоге у них получаются крошечные книжечки размером с почтовую марку, которые они неумело прячут. Вскоре гармонию опять нарушают крики.

Не понимаю, откуда взялись эти маленькие варвары, они все крушат и жаждут моей смерти! Они унаследовали от моего зятя все его пороки, включая излишнюю мечтательность, а от сестры не взяли ни одной хорошей черты! Она была такой тихой и послушной, а ее дети – необузданные дикари!

Когда она умерла, ей не было и сорока, и за шесть лет она родила шестерых детей, прямо как племенная кобыла.

Ему надлежало отправить их в школу. Почему они до сих пор нигде не учатся?

Я стою перед дверью их отца в качестве преграды. Ежели ему требуется покой, не согласится ли он провести время у них дома? Шарлотта пытается меня оттолкнуть, чтобы показать ему какой-то цветок – хотя он уже завял, поскольку она сорвала его слишком рано. Она предлагает заварить из него чай, чтобы вылечить папин круп. А если нет, можно просто им любоваться для поднятия настроения.

Настроение ему поднимет только тишина, говорю я.

Нет! – кричит Шарлотта. Ему понравится мой цветок! Ты понюхай – прямо как роза!

Если девочка не научится быть сдержанной, ей не вынести жизни, которую приготовил для нее отец: простой жизни без каких-либо целей и перспектив. Возможно, со временем ей придется работать, чтобы накопить денег на учебу младшим, чтобы им жилось лучше. Если повезет, младшие оценят ее жертву, и она не станет каждый год рожать по малышу, не захочет рано умирать.

За ужином Шарлотта показывает руки: мол, остались синяки после того, как я ее оттаскивала от папиной комнаты. Говорит, что я хотела вырвать конечность из ее умирающего тела.

Перестань, Лотта, просит Пэдди, сжимая ладонями виски́. У меня страшно болит голова.

Шарлотта вскакивает с воплями, останови ее! Сделай же что-нибудь!

Довольно! – рявкает отец. Извинись и уйди в комнату. И чтобы никто не приносил еду, даже тетушка, которая любит тебя по-матерински!

Еще шесть дней. Мальчика я легко переманила на свою сторону. Просто сказала, ну ты и красавчик, когда он помыл голову. Как же он заулыбался! Теперь пора и приниматься за девочек. Начинаю со старшей, чтобы остальные последовали ее примеру.