– Гараж пришлось снять. – единственное, что я сказал уже у самых ворот ГСК.

Открыл перед батей обе створки ворот, чтобы лучше было видно машину.

– Вот. Фирдаус подарил за одну услугу. – показал я на «Варшаву».

– Не может быть. – батя благоговейно провёл обеими руками по капоту. – Как новенькая.

– Она и есть новая. Это не «Победа».

– Не понял?

– Поляки по лицензии делают. Экспортный вариант. Британский мотор.

– Ха! Во дают. А точно! Я же слышал что-то такое… Но вижу в первый раз.

– Это тебе признались первый раз. А сколько их, на самом деле, на улицах, только гаишники знают.

– И то верно. – батя с восхищением рассматривал салон.

Протянул ему ключ от машины.

– У тебя есть права? – спросил я его.

– Права есть, машины нет. – выхватил ключ у меня из рук отец.

– Дизель? – сразу услышал он, как завёл двигатель.

– Угу… – подтвердил я. – У вас в институте талонами нельзя разжиться? А то у меня, вот, половина бака и всё. Завтра в деревню собрались, я прикинул, туда топлива хватит. А там долью в колхозе до полного бака. Но не будешь же каждый раз в деревню заправляться ездить.

– А как ты ехать собрался? У вас же ещё прав нет. – забеспокоился отец.

– Завтра Жариковы должны к нам приехать к девяти утра. Пётр за руль сядет. – объяснил я нашу задумку.

– О, это правильно. Надо дружить. Это вы молодцы. Давай прокатимся кружок по ГСК.

– Ну, прокатись. – согласился я. – Я тут подожду, чтобы гараж не запирать.

Батя аккуратно выехал и покатился с черепашьей скоростью вокруг соседнего ряда боксов.

А я заметил в гараже старую шестнадцатикилограммовую гирю и подпёр ею одну створку ворот, потом огляделся и попробовал зафиксировать совковой лопатой вторую. Гирю бы ещё одну…

Приехал с другой стороны отец и стал заруливать в гараж. Не очень уверенно, но с первого раза заехал. Вылез довольный!..

– А, это ты! – услышали мы возбуждённый голос. – А я думаю, кто тут разъездился!

Обернувшись, мы с батей увидели председателя.

– Добрый вечер. – поздоровался с ним отец.

– Привет Георгич. – вышел я к нему и протянул руку. – Знакомься, это мой отец, а это моя ласточка. А это наш председатель ГСК. – представил я бате Георгича.

– Ну, теперь всё понятно. – протянул он руку отцу. – Виктор.

– Тарас. – с удовольствием познакомился с ним батя.

– Шустрый у тебя малый. – типа, шепнул отцу Георгич.

– Весь в меня. – со счастливой улыбкой ответил батя.

– Неудобно вас выгонять. Но мне на вождение уже надо. – виновато сказал я.

– Давай, давай, сын. Меня самого уже дома потеряли. – спохватился отец, что оставил сумку от Галии где-то в боксе.

Батя с Георгичем ещё раз пожали друг другу руки, и мы заперли гараж, предварительно убрав мои импровизированные подпорки створок ворот. Надо не забыть из деревни мою старую гирю привезти. – думал я. – Это не в руках переть на общественном транспорте, теперь машина есть. Да!

Мы вышли из гаража.

– Тут станция электричек в двух шагах. – показал я отцу направление. – Тебе на электричке одну станцию удобнее проехать и у себя будешь.

– Знаю. – кивнул отец. – Ну, поздравляю тебя ещё раз. Молодец!

– Да я-то что? Холодильник со стиралкой ты подогнал. Машину Фирдаус.

– Ну, не скажи. – возразил отец. – Деньги на покупки твои. И Фирдаус тебе машину не за красивые глазки подарил. Так что, так держать, сын!

– Спасибо, пап! – обнял я его. – Кире и пацанам привет.

– Обязательно. – потряс он сумкой, в которой стучались друг об друга консервные банки.

Батя пошёл на электричку, а я чуть не бегом припустил домой, опасаясь опоздать к началу урока. У нас если кто опоздал, то меньше катается. Следующие начинают строго в своё время. А Галие ещё надо к экзаменам подучиться. В прошлый раз попросил инструктора, чтобы он с ней и моё время занимался. Он спокойно согласился, во мне он уже не сомневался, я себя на дороге уверенно чувствовал. Единственное, против чего он меня всё время остерегал, это не быть на экзамене слишком спокойным и уверенным.

– Те, кто себя за рулём уверенно чувствуют, – объяснял он. – Очень часто нелепые ошибки допускают и не сдают экзамен. Поворотник при остановке не включат. Или сиденье подёргать забудут, вроде, регулируют. Понимаешь? – учил он меня. – Весь ритуал надо чётко отработать.

На самом деле, сейчас экзамены по вождению простые до безобразия. Площадки нет. Никаких тебе двориков и эстакад. И в городе ни разворотов, ничего! Надо тронуться, немного проехать и по команде инспектора остановиться. Всё! Не сдать очень сложно. Но нет системы баллов. Либо сдал, либо не сдал. Любая ошибка – это не сдал. Будет очень обидно, если не сдашь из-за того, что поворотником не поморгал, стартуя или останавливаясь.

Дома после прогулки с Тузиком торжественно достали с женой ещё одну плитку из кастрюли. Прошли сутки. Сколько ни присматривался к цвету воды в кастрюле, ничего в неё не выделилось. Была мысль, что могли нахимичить при производстве с чем-то не очень полезным для здоровья. Но потом подумал, что розочки на химически опасном строительном материале делать не стали бы.

Дали плитке остыть до комнатной температуры и сунули под холодную воду, потом под горячую. Плитка продержалась секунд пятнадцать и треснула, вызвав возглас отчаяния у Галии. Она, затаив дыхание, ждала, чем закончится мой эксперимент, и когда плитка лопнула, реально расстроилась.

– Малыш! Ну, ты что? – воскликнул я, заметив слёзы в её глазах. – Всё же хорошо! Она уже продержалась недолго. И треснула, а не раскололась на куски. Мы на верном пути!

– Да? – взглянула на меня с надеждой жена.

– Конечно! Оставим ещё на ночь.

Так и мы и сделали.

Утром в субботу на прогулке договорился с Родькой, что он отвечает за Тузика до завтрашнего вечера.

Вернувшись, застал жену, задумчиво стоявшую над кострюлей с плиткой.

– Ну что, наступает решающий момент. – сказал я, начиная тоже волноваться.

Плитка выдержала. Несколько раз мы её охлаждали и нагревали под краном. Она выдержала! Слили воду с кастрюли, достали оставшиеся плитки. Они тоже прошли все наши испытания. Бинго!

Жена запрыгала на месте от радости, хлопая в ладоши.

– Спокойно! Малого укачает. Представляешь, если его тошнить начнёт? – шутя остановил жену я.

Она так радовалась.

– Подожди, дорогая, радоваться. Что это нам даёт? Пока, ровным счётом ничего. Может, пацаны уже всю плитку перебили…

Мне надо попасть в этот институт… Может, с лекцией? Познакомлюсь с руководством, заикнусь, что живу тут рядом, типа, приглашайте, если что, буду рад с вами сотрудничать. А через пару дней приду к руководству и скажу, беда, товарищи! Недогляд с вашей стороны! Весь район осколками вашей плитки усыпан, с собакой не пройти. Я как выяснил, откуда она, сразу к вам, по старой памяти. Давайте срочно что-то делать, пока большой скандал не приключился… А там видно будет. Буду действовать по обстоятельствам.

Хороший план, навскидку. Надо Константину Сергеевичу не забыть позвонить в воскресенье вечером. Уверен, что и в этом институте заказывают лекторов из «Знания», так почему бы меня туда не отправить?

К девяти мы уже были готовы и только ждали Жариковых. Они приехали на электричке и шли к нам пешком.

– Следующий раз, если куда соберёмся, то встречаться будем в гараже. – сказал я, одеваясь. – Вы, как раз сейчас мимо него прошли.

Инна заметно округлилась. Гонять её туда-сюда совсем не хотелось.

– Давайте, мы с Петром сейчас сами в гараж, и за вами вернёмся? А, девочки? – предложил я. – Подождёте нас?

– Конечно. – поддержал меня Пётр. – Передохни пока. – обратился он к жене. – Лучше немного времени потеряем. Куда нам торопиться?

Инна с готовностью осталась, чувствуется, ей тяжело уже далеко ходить. Пётр сумки тоже оставил. Мы с ним вышли на улицу налегке и поспешили на ту сторону проспекта Мира.

Подошли к ГСК, свернули в наш проезд, а там отец у гаража дежурит! С двадцатилитровой канистрой в руке.