– Ура! – победно закричали девчонки.

– У меня соседка в педуниверситете учится, – радостно потирая руки, сказала Романович. – Они свой заработок прошлым летом перечислили в Фонд Мира! Для голодающих детей Африки! Товарищи, давайте мы тоже направим заработанные деньги в Фонд Мира!

В аудитории повисла звенящая тишина. Такого никто не ожидал. Представляю, что думали парни: месяц корячиться на бетонных работах, а вместо денег получить кукиш?

Огляделся по сторонам. Взгляды, устремленные на Гальку, были совсем недобрые. Побьют ещё. Не физически, так морально. Леха стоял как столб и хватал ртом воздух, явно паникуя и не зная, как реагировать. Так-то студенты тоже часто если и не голодают, то очень близки к этому… Те же африканские дети, только с белой кожей. Надо их выручать.

– Идея хорошая. – встал я. – Обязательно надо сдать деньги в Фонд Мира. Комсорг организует. – взглянул я на Ираклия. Тот ошарашенно смотрел на меня. – Каждый член стройотряда внесет в Фонд Мира свой заработок за один день!

– Правильно! – тут же подхватил мое предложение Лёха. – Все работаем один день на Фонд Мира!

Быстро соображает, не то, что Ираклий.

– Ну, ты гений. – подошли ко мне потом Булатов с Ираклием. – Мы уж думали, хана нашему заработку. И не откажешься ведь! Эта дура потом еще и жаловаться побежит в деканат на несознательных студентов! Молодец, здорово выкрутился. – похлопал Булатов меня по плечу.

Учитесь! Пока я жив.

– Кстати, – повернулся я к Ираклию. – Ты сходи к Самедову, узнай, как это всё оформляется, куда деньги перечислять?

Он кивнул, сообразив, наконец, какие возможности эта затея лично для него открывает. А я задумался, куда же их на работу пристроить? Но ничего, это дело терпит. А вот гараж – нет. По ночам спать тревожно, вдруг в этот самый момент кто-то с моей ласточки шины снимает…

Так что сразу после пар решил обзвонить председателей ГСК, вдруг это рабочие телефоны и вечером уже не дозвонюсь. Так и оказалось в двух случаях. Поговорил. Один резкий, самоуверенный. Как я ни намекал, что отблагодарю за информацию о продающихся гаражах, он не стал со мной разговаривать. Так и не понял, чего он испугался? Второй поговорил вежливо и пригласил вечером в гаражи в будку охраны познакомиться, типа, у него как раз сегодня приёмные часы. Ну, уже что-то.

Ещё по двум телефонам не ответили. Вечером ещё набрать попробую. А пока, поехал на лекцию в очередные «Дары природы». Ехал и размышлял иронично, что у меня по ощущениям два постоянных и обязательных в жизни занятия – с псом гулять и в «Дарах природы» лекции читать. Даже пары в универе воспринимаю, как меньшую обязаловку. Столько уже магазинов посетил, в голове все перепутались. Но зато саму лекцию уже обкатал и читаю без какой-либо подготовки, ночью разбуди, прочту. И развлекаюсь, придумывая каждый раз новые кусочки. Своеобразное испытание на креативность… От самой первой лекции, прочитанной на эту тему, сейчас с четверть осталось, не больше. Тоже плюс.

В этот раз попался спокойный вежливый коллектив. Честно отсидели мою лекцию, вопросы задавали без ехидства и подвохов, разошлись довольные. Всегда бы так.

Вышел от них, словно отдохнувший. Надо ещё в ГАИ заехать, узнать, как на учёт машину поставить. И в гаражи сходить с председателем познакомиться.

г. Москва.

***

ВНИИ синтетических и натуральных душистых веществ.

Улучив момент, когда она осталась в лаборатории одна, Лина подтянула к себе телефонный аппарат и набрала матери на работу. Надо обязательно поговорить с ней, убедить не вмешиваться в мою жизнь. – обеспокоенно думала Лина. После беседы с тётей Галии ей хотелось только одного, чтобы о ней все забыли. И соседи, и Гриша. Желательно навсегда…

Лина до сих пор нет-нет, да и вспоминала разговор с этой странной женщиной. Как открыла ей дверь. Пустила ее в квартиру. Даже чаю ей налила. Сама не поняла, как это получилось. Ведь совершенно незнакомый человек!

А потом они разговаривали. Тетя Галии расспрашивала, почему Лина на ее племянницу накричала. И вроде так спокойно говорила, без крика и упреков, как мама всегда делает, но от ее слов Лина почувствовала себя вдруг такой дурой, так неприятно ей стало, что она так поступила. Лина аж плечами передернула, ей опять стало стыдно, едва вспомнила этот разговор. И особенно вторую его часть, когда она вдруг, ни с того ни с сего, начала изливать душу этой совершенно незнакомой женщине, рассказав ей и про неудачный первый брак, и про Рому, и про Ивана, и про Гришу, и как ей не везет с мужчинами, и как хочется нормальную семью, и чтоб ее уважали и заботились о ней… И вдруг эта Дилара спросила:

– Хочешь, чтобы о тебе заботились, как мама?

Лина сначала опешила от такого вопроса. Она ведь ей про своих мужчин рассказывала. Причем тут мама? А потом ее как накрыло. Она вдруг почувствовала, что и правда, до сих пор, чувствует себя маленькой девочкой. И стало так стыдно, аж вспыхнула вся. Она совсем запуталась, не знала, что теперь делать и просто начала рыдать. А Дилара ее успокаивала, говорила, что все будет хорошо и главное, что она поняла, в чем проблема.

– Чтобы создать нормальную семью, надо вести себя, как взрослая женщина. Дети семьи не заводят. – сказала ей на прощание Дилара. – Пора взрослеть, девочка!

После этого разговора Лина долго не могла найти себе места, переосмысливая всю свою жизнь. На Гришу она больше не злилась, ей было стыдно перед ним. Хоть бы мама не стала ему вредить. – билась в ее голове только одна мысль.

Её долго звали, наконец, Инга Леонтьевна взволнованно отозвалась на том конце провода.

– Привет, мам. – поздоровалась обеспокоенно Лина. – Как у тебя дела?

– Нормально. – ответила Инга Леонтьевна, чувствуя какой-то подвох. – Что случилось? Как ты?

– Всё хорошо, мам.

– Ты успокоилась?

– Да. Вроде бы…

– Ну и хорошо. Ещё начальство ему всыпет, кавалеру твоему этому, и совсем хорошо себя почувствуешь.

– Кому всыпет? Грише? – испугалась Лина. – Мам! Я попросить хотела. Не надо ничего делать!

– Что значит, не надо. Это как так!.. Я уже все отправила…

– Что отправила, мам!

– Жалобу… А нечего было моей дочке по самому больному бить! Ишь, умный. Лето красное пропела… Не ему решать!

– Мам… Ну что ты наделала? – Лине захотелось срочно сбежать куда-нибудь далеко. – И куда ты письмо отправила? Ты же номер части его не знаешь.

– В министерство обороны. Там разберутся.

– Ладно, мам, пока. Не могу больше говорить. – соврала Лина и обессилено положила трубку.

Что теперь делать? И когда только успела? – в отчаянии думала она. – По-хорошему, Григория надо бы предупредить…

***

На проспекте Мира знаю только одно отделение ГАИ ещё с восьмидесятых годов, надеюсь оно уже есть там. Доехал сразу до станции метро ВДНХ и дальше на автобусе.

Очереди не было, я обрадовался. Оказалось, площадка осмотра работает не каждый день и не полный день. Мне сказали, что автомобили после покупки ставят на учёт в Южном порту. На что я показал договор дарения. Мне велели пригнать автомобиль, сказали, какие нужны документы. Про то, что у меня нет прав, я забыл напрочь и записал себе в ежедневник только ближайшее рабочее время площадки: завтра с девяти утра до трёх часов дня. Обрадовался, что успеваю и машину на учёт поставить после пар, и на курсы вечером.

Только на обратном пути до меня дошло, что сам я машину в ГАИ гнать не имею права. А у кого есть права? У Фирдауса, разумеется, но его неудобно среди дня срывать. Это уже будет совсем наглость с моей стороны: машину подари, нотариуса своего предоставь, ещё и машину в ГАИ и обратно отгони...

У кого ещё права могут быть? У бати? У Ивана? А у Григория? Точно! У военного, по-любому, права должны быть. Подполковник ведь. Как раз он свободен, в отпуске.

Из метро сразу пошёл в ГСК. У председателя, и правда, был приёмный день. Люди приходили с деньгами, сдавали взносы тут же сидящей бухгалтерше, обсуждали текущие моменты. Увидев новое лицо, председатель вопросительно посмотрел на меня.