Сегодня нам также предстоит узнать о растрате десятков тысяч фунтов из фондов группы компаний «Хэйг, Акройд и Каугилл», где обвиняемый занимал пост управляющего директора. Прокуратура благодарит одного из свидетелей, кропотливо проследившего весь путь похищенных денег до банковского счета обвиняемого через сложную систему мошеннических транзакций. Суммы, практически аналогичные украденным со счета «ХАК», поступали на счет Артура Бильтона немногим позже.

Выслушав показания свидетелей, суд, несомненно, придет к заключению, что обвиняемый убил майора Хью Огилви, дабы избежать неизбежных последствий своей трусости. Далее суд, несомненно, постановит, что обвиняемый выкрал крупные суммы денег, чтобы уплатить вымогателю, который видел его преступление.

Наконец, суд сможет удостовериться, что при первой возможности обвиняемый хладнокровно убил Джеймса Уотсона и бросил его изрешеченный пулями труп на пустоши, удаленной от человеческого жилья, полагая, что убил вымогателя.

Суд освещали криминальные репортеры, тертые калачи, которым все происходящее казалось обычным делом. На основе столь банальных преступлений им было трудно даже придумать кричащий заголовок. Но в первый день суда их занимал вопрос: кто тот таинственный свидетель, которого упомянул прокурор в своей речи? Прежде чем они это выяснили, им пришлось выслушать патологоанатома, проводившего вскрытия майора Огилви и Джеймса Уотсона. Его показания, по большей части рутинные, подтвердили, что из обоих трупов были извлечены пули, а Джеймса Уотсона убила первая же попавшая в него пуля.

Следующими выступали эксперты по баллистике. Те подтвердили, что пуля, попавшая в майора Огилви, могла быть выпущена только из британской винтовки. Также было установлено, что пули, извлеченные из тела Джеймса Уотсона, выпущены из револьвера, найденного в квартире Баркера.

Далее на место для свидетельских показаний поднялся детектив-инспектор Клэйтон. Репортерам к тому времени наскучили технические и научные подробности, но подробный отчет Клэйтона об участии в деле они слушали с возрастающим интересом.

— Ко мне обратился адвокат из Брэдфорда, мистер Уильям Саттон. Он принес конверт с письмом от покойного Артура Бильтона. Помимо письма, в конверте был протокол свидетельских показаний, данных под присягой у официального уполномоченного. В письме Бильтон велел доставить протокол в полицию в случае своей внезапной или насильственной смерти.

— И так и случилось? — спросил прокурор.

— Да, — ответил Клэйтон, — хотя Бильтон едва ли предполагал, что погибнет именно таким образом. Он умер в автомобильной аварии; сел за руль пьяным.

— То есть его смерть не связана с подозрительными обстоятельствами? — спросил прокурор.

— Насколько я знаю, нет. Мы тщательно осмотрели автомобиль и не обнаружили механических дефектов. Мы также допросили хозяина трактира, где Бильтон пил перед смертью. Тот удивился, что Бильтон сумел встать после выпитого, не то что сесть за руль.

— Хорошо, продолжайте, — сказал прокурор.

— Получив показания Бильтона, мы начали расследование. И для начала занялись убийством Уотсона, мошенничеством и растратой. Это привело нас в группу компаний «Хэйг, Акройд и Каугилл», где Баркер был управляющим директором.

Прокурор поднял руку, велев Клэйтону ненадолго замолчать. Повернувшись к адвокатам защиты и отвесив небольшой поклон, он обратился к судье:

— Ваша честь, с вашего позволения и с позволения адвокатов защиты я хотел бы попросить свидетеля зачитать показания сотрудников и бывших сотрудников группы компаний «ХАК», собранные полицией. Их внесли в реестр улик под номерами 7–11. — Заручившись разрешением, прокурор подождал, пока пристав передаст документы Клэйтону. — Прошу, перескажите суду краткое содержание этих документов и расскажите о своих дальнейших действиях.

— Первые два протокола — показания бывших сотрудников шерстеобрабатывающего завода, — начал Клэйтон. — Сотрудники заметили, что количество шерсти до и после обработки не сходится, и заподозрили неладное; навели справки и узнали о несуществующих поставках шерсти от нового поставщика, компании под названием «Феникс». Они проверили поставки и выяснили, что шерсть от «Феникса» на завод не поступала. Доложили об этом бригадиру. Далее следуют показания бригадира. Он описывает, как доложил о подозрительных действиях начальству. Через неделю его и двух сотрудников, первыми заподозривших недостачу, уволили.

— Кому бригадир докладывал? — спросил прокурор.

— Обвиняемому Кларенсу Баркеру, — ответил Клэйтон. — Далее мы допросили бывшего сотрудника фабрики по очистке шерсти. Тот служил бухгалтером у предыдущих владельцев фабрики. Через неделю после приобретения фабрики группой компаний «ХАК» ему сообщили, что в его услугах больше не нуждаются, так как бухгалтерию отныне будет вести сам Баркер. Наконец мы допросили бригадира фабрики по очистке шерсти. Тот сказал, что сразу после того, как Баркер заступил на место бухгалтера, начались расхождения в количестве шерсти до и после очистки. Как и в случае с шерстеобрабатывающей фабрикой, подозрения пали на «Шерстяную компанию „Феникс“». Однако этот бригадир оказался более осторожным и решил помалкивать.

Клэйтон отдал документы приставу.

— С учетом этих показаний мы решили, что оснований для дальнейшего расследования более чем достаточно. Мы обратились за ордером на обыск квартиры Баркера. Обнаружили револьвер, из которого застрелили Джеймса Уотсона; тот был спрятан в обувной коробке. Мы также нашли документы, накладные, счета, банковские книжки и прочие бумаги. Поначалу все это показалось нам китайской грамотой. Но потом все фрагменты головоломки сложились.

— Расскажите подробнее про группу компаний «ХАК». Как вышло, что обвиняемый стал в ней управляющим директором? — спросил прокурор.

— «Хэйг, Акройд и Каугилл» — семейный концерн. Основан в прошлом веке Филипом Акройдом и Эдвардом Хэйгом. Чуть позже к ним присоединился Альберт Каугилл, зять Акройда. Старшие партнеры умерли до войны; Альберт Каугилл остался единственным директором. Его сын Марк Каугилл еще до войны тоже начал работать в компании. Баркер приходился Альберту Каугиллу племянником и изначально работал на шерстеобрабатывающем заводе. Но когда Каугилл-старший вышел на пенсию, Баркера повысили до управляющего директора. Это вызвало размолвку в семействе Каугиллов. Альберт Каугилл умер в 1918 году, и управляющим директором вместо Баркера должен был стать Марк Каугилл, но с 1918 года он числился пропавшим без вести. После войны и увольнения из армии Баркер вернулся к прежней должности и избавился от всех сотрудников, задававших неудобные вопросы.

Адвокат защиты высказал возражение, и судья велел присяжным не обращать внимания на последнее заявление Клэйтона. Репортеры навострили уши: эти показания были гораздо интереснее отчетов патологоанатома и баллистических экспертов. Они с нетерпением ждали перекрестного допроса.

Далее Клэйтон подтвердил, что ездил во Францию проверять информацию из письма Бильтона, обнаружил захоронение майора Огилви, провел эксгумацию и рассказал о результатах вскрытия двух тел.

Адвокат защиты выбрал своей основной линией дискредитацию показаний бывших сотрудников фабрик, заявив, что после увольнения те затаили обиду. Он подчеркнул, что улики косвенные. Но если доводы защиты и имели успех, то незначительный. Криминальный репортер «Йоркшир Пост» передал коллеге из «Брэдфордского стража» записку, в которой говорилось: «Он понимает, что дело проигрышное». Репортер «Стража» кивнул. Адвокат сел с видом полной безнадежности, и все взоры устремились на прокурора в ожидании следующего свидетеля обвинения.

Судья кивнул прокурору. Последовала небольшая пауза, после чего обвинитель обратился к приставу:

— Вызовите для дачи показаний капитана Марка Каугилла.

Присутствующие ахнули. Кларенс Баркер на скамье подсудимых позеленел и вцепился в поручень. Его руки дрожали от страха и потрясения.

На скамье для прессы репортеры принялись усердно строчить, не желая упустить ни слова из того, что скажет читавший присягу Сонни. Наконец-то у них появился достойный звучных заголовков материал. И не одни репортеры возлагали на него большие надежды. На самом деле Клэйтон или другой офицер полиции могли бы рассказать то же, что и Сонни, но прокурор знал, как ценно для обвинения появление в суде чудом выжившего героя войны. С помощью наводящих вопросов он сперва попросил Сонни рассказать свою историю и объяснить долгое отсутствие. Сонни говорил спокойно, ровным тоном, лишенным эмоций. Затем обвинитель попросил Сонни описать состояние группы компаний «ХАК» после его возвращения.