Джейкоб Браун ухмыльнулся, и Айвену стало вдруг нехорошо. Так, наверное, ухмыляется дьявол, купив очередную душу... Титул — не душа, успокоил себя баронет. Он открыл дверцу кареты. Поставив ногу на ступеньку, зачем-то обернулся, недолго смотрел на свежую могилку, где под слоем земли лежало тело отца. Ожидал, что накроет волна горечи, но ничего подобного не случилось. Не испытал даже того мимолётного сочувствия, уместного и для постороннего человека, случайно оказавшегося на похоронах. Ни горечи, ни горя, ни чувства потери. Напротив — одно только облегчение, какое испытывает человек, сбросивший тяжёлый груз. Груз долгов, обязательств, ошибок, разочарований...

И Айвен запрыгнул в карету. Взвился хлыст, окрик кучера двинул лошадок в галоп, наёмный экипаж, заскрипев, покатился по дорожке с кладбища.

Так началась история, изменившаяи самого Айвена, и, возможно,весь наш мир. Хотя... жизнь сама знает, что ей нужно, и никогда не соглашается на подделку.

А возле свежей могилы, украшенной парой дешёвых бумажных венков, остался стоять толстый, смешной человечек. Его багровое, потное лицо было одновременно и растерянным, и горестным.

Он оглянулся, посмотрел по сторонам, медленно опустил взгляд на холмик мёрзлой земли. Надгробный камень прост, как и слова, выбитые на нём: «Барон Чарльз Альберт Чемберс. Да покоится с миром»

— Эх, — толстяк достал платок. Он хотел привычно вытереть пот, но из его маленьких, острых глазок вдруг полились слёзы. Мистер Браун всхлипнул, всё-таки вытер лицо и шумно высморкался. Потом, вздохнув, сказал:

— Ну что, господин барон, все мы там будем, да? Ты ведь вряд ли помнишь меня? Я Джейкоб, кухаркин сын. Это меня обвинили в краже той золотой монеты, и моей матери отказали от места. Мы потом голодали, потому что мать больше нигде не брали на работу. Ты не знал этого, но я самскажу — отца-то у меня не было. А тот золотой стащил ты. Я видел.

Джейкоб наконец-то расстегнул узкий пиджак, ослабил тугой узел галстука.

— Ты знаешь, Чарли... помнишь, так я называл тебя в детстве, когда мы вместе играли?.. Чарли, я так возненавидел тебя, что решил стать не просто равным тебе, я решил стать выше тебя. И... — Джейкоб с минуту помолчал, — и ты знаешь, у меня это получилось. Я работал. Очень много работал. А ещё я очень много думал. И, Чарли, так получилось, что сумел заметить, как меняется этот мир. Сделал одну-единственную ставку — на перемены. И не ошибся. Я выиграл. Ты знаешь, я долго горел желанием отомстить тебе, но каждый раз, наблюдая за тобой издалека, видел, что ты сам делаешь это с успехом. А потом у меня родилась дочь. И я вдруг понял, что ничего важнее неё не может существовать в этом мире. Даже намёка на что-то плохое не должно коснуться моей маленькой девочки. Тогда я простил тебя. Знаешь, мне стало так хорошо, будто это не крошка Лу родилась, будто я сам заново народился на свет. Я сегодня купил ей мужа и титул. Ты, наверное, ещё здесь и сам всё слышал. — Джейкоб посмотрел вверх, будто действительно мог увидеть душу умершего. — Чарли, ты пойми, это не была месть, скорее, это было просто тщеславие. — Он помолчал, потом, покачав головой, сказал:

— Нет, не тщеславие, а благодарность! Я помог твоему мальчику вылезти из дерьма, в котором ты его оставил. А как оно дальше пойдёт, так то жизнь покажет... Знаешь, я думал, что выскажу на твоей могиле много плохого, грубого, может, даже спляшу на ней, плюну... но... Но я могу сказать тебе только одно: «Спасибо». Если бы не ты, я до сих пор был бы твоим слугой, возможно, конюхом, а может, ещё кем-то... Если бы не твоя ложь... Тебе тот золотой не принёс удачи, а то, что ты оболгал меня — принесло мне и счастье, и богатство. Знаешь, я вот что думаю, жизнь, наверное, знает, что она делает, она умнее нас с тобой...

«Кухаркин сын», бросив на могилу золотую монету, повернулся и, быстро переступая короткими ногами, пошёл прочь. Туда, где у кладбищенских ворот его ожидал уже привычный на городских дорогах, но редкий в сельской местности, паромобиль.

Смешной человек Джейкоб Браун направился в особняк, приобретённый недавно и ещё толком не обжитый. Недвижимость никогда не бывает лишней, считал он, скупая имущество разорившихся аристократов. Он планировал задержаться в Лондоне недолго, от силы дня на два. По завершении дел в столице, его путь лежал на вокзал, откуда он, в личном комфортабельном вагоне, отправится домой, в Роузвуд. Джейкоб хотел прибыть раньше Айвена, и как следуетподготовиться к приёму дорогого гостя. Желание баронета закончить дела в столице оказалось как нельзя кстати,оно давало выигрыш во времени. А времени мистеру Брауну требовалось много —подготовить к приезду женихаединственную дочь. Крошка Лу ничего не хотела слышать о замужестве и категорически отказывалась даже говорить на эту тему. Но хитрый Джейкоб имел козырь, который бить дочке нечем — фотографическую карточку Айвена Джошуа Чемберса. На фото будущий барон улыбался, карие глаза лучились, и это немного смягчало несколько тяжеловатый подбородок. У Айвена такое лицо, на какие обычно обращала внимание дочь мультимиллионера — сильное, волевое. Джейкоб, глядя на снимок, хмыкнул: фотография не передавала рассеянного, отстранённого выражения глаз, а улыбка скрывала размытую линию мягких, бесформенных губ.

Глава 4

— Дедушка! — воскликнула Кэтрин и, после продолжительной паузы, обвиняюще произнесла:— Какие интересные подробности открываются... Так ты женился на бабушке Луизе по расчёту? Даже не видя её, согласился на свадьбу? Какой ужас!

— Тогда были другие времена, девочка. Та свобода, какой пользуется ваше молодое поколение, нам и не снилась.

— Но... — девушка растеряно смотрела на старика, — как же так? Хоть я была совсем маленькой, когда умерла бабушка, я же помню — вы любили друг друга!

— Конечно, милая. Мы любили друг друга. Любовь, девочка, не всегда подобна удару молнии, вспышке света, или бурному пламени. Иногда она разгорается из маленьких искорок добра, благодарности, сочувствия.

— Разве бывает так? Вот я как увидела сэра Альберта, у меня будто в сердце случился пожар. — Она закатила глаза, томно вздохнула. — Рассказывай же! Мне интересно узнать, — улыбнувшись, внучка лукаво взглянула на деда, — как случилось, что мой молодой дедушка Айвен полюбил девушку, на которой поначалу женился ради денег?

— Это случилось не сразу, — произнёс старик, всматриваясь куда-то вглубь себя. — Тому предшествовали события, много событий. Итак, вернувшись с кладбища поздно...

***

Вернувшись с кладбища поздно, в наёмной карете, молодой баронет вошёл в коттедж. Разделся, с трудом расстёгивая пуговицы непослушными пальцами. Сказывалось напряжение долгого дня, переживания не давали расслабиться. Бил озноб, и крепкий ромовый пунш, приготовленный миссис Пайн, доброй женщиной, пришёлся к месту. Выпил бокал, но не согрелся. После второго стало немного легче, но только третья порция помогла уснуть.

На следующее утро Айвен проснулся и сразу открыл глаза: проблемы встали перед ним в полный рост, отбивая желание несколько лишних минут понежиться в постели, под мягким пуховым одеялом. Где взять денег, чтобы погасить астрономические долги, сделанныеотцом? Тут вспомнился странный вчерашний разговор. Боже, да не почудилось ли это?! Он вскочил с кровати, прошлёпал босыми ногами по холодному полу к гардеробу и, сняв с вешалки сюртук, принялся лихорадочно шарить по карманам. Достав портмоне, открыл, дрожащими пальцами выудил чек. Пересчитал нули, потом ещё раз, прочёл сумму прописью — миллион фунтов стерлингов.Всё сходилось. Он мог погасить долги отца, и даже после этого оставался очень богатым человеком.

В дверь осторожно постучала квартирная хозяйка:

— Примите ещё раз мои соболезнования в связи со смертью вашего отца, но внизу вас ожидает человек, — она презрительно скривилась, -которого я не стала бы называть джентльменом. Он сидит внизу уже четверть часа. Я не хотела вас беспокоить, сэр,но визитёр так настойчив, что пришлось его впустить. Чтобы не показаться невежливой, я сварила для него кофе, что, прошу прощения, не преминула включить в счёт.