Предложение поступило от плотного мужчины. В нём всё выдавало провинциала: тягучий говор селянина, костюм из дорогой ткани, но мерзкого пошива и, особенно, тщетные попытки казаться светским человеком. Чтобы справиться со смущением, толстяк время от времени доставал бумажник из дорогой крокодиловой кожи, туго набитый ассигнациями, подбрасывал его на руке, будто проверяя на вес, потом, с нарочитой медлительностью прятал кошель на место — во внутренний карман дурно скроенного пиджака. На похоронах Айвен не обратил на него внимания, он вообще не смотрел по сторонам, погрузившись в безрадостные мысли. Когда немногочисленные родственники скрылись за кладбищенской оградой, провинциал подошёл к Айвену и бесцеремонно вцепился в локоть.

— Примите мои соболезнования, дорогой барон, — сказал толстяк, нимало не смущаясь собственной наглости.

Айвен, пришибленный количеством долгов, как-то позабыл, что унаследовал ещё и титул. Попытки провинциала казаться светским человеком раздражали. Лицо его — большое, будто вытесанное топором из куска старого, жёлтого дерева, показалось баронету смутно знакомым. Глаза, глубоко посаженные, острые, холодного серого цвета, смотрели уверенно, цепко, и уж смущения в них точно не было. Айвен нахмурился, пытаясь припомнить, встречался ли он раньше с этим навязчивым господином, но тщетно. Пожал плечами: наверное, похож на кого-то, увиденного случайно.

Молодой человек улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка выглядела горестной — всё-таки только что предали земле прах его родителя, и попытался освободиться от докучливого незнакомца. Не тут-то было: хваткау толстяка железная. И деловая хватка была из того же материала, в чём Айвен убедился после нескольких минут разговора.

Толстяк достал из кармана платок сомнительной свежести, протёр багровое, в бисеринках пота, лицо, и громко, с надрывом, закашлялся. Айвен мог бы посоветовать тому ослабить шейной платок и расстегнуть узкий пиджак, но удержался. Прилипчивый провинциал ему не понравился. Работая на заводе, он прекрасно знал, как вести себя с такими людьми. Понимая, что наглец не отстанет, Айвен поджал губы и высокомерно процедил:

— Чем могу быть полезен?

— Позвольте представиться: Джейкоб Браун, — мужчина слегка наклонил голову. — Сразу перейду к делу. Привык, видите ли... кхе.. брать быка за рога! Я владею землями вокруг вашего замка, барон, — сказал толстяк, снова сильно польстив Айвену. «Замком» он назвал старое, заброшенное поместье, куда молодой человек не только не наведывался лет сто, но и даже не интересовался, в каком состоянии находится его собственность. — Ещё у меня есть дочь, — продолжил провинциал. — Вы можете расценивать моё предложение как угодно, но я хочу, чтобы мои внуки имели титул.

— Простите, а в чём, собственно, заключается ваше предложение? — спросил Айвен только для того, чтобы хоть как-то скрытьрастерянность. Он прекрасно видел, что толстосум решил купить дочери жениха, и выбор почему-то пал на него. Хотя — ясно почему, у него земли в Роузвуде.

— Вы бедны. Папаша оставил вам столько долговых расписок, что даже продажа Роузвудского поместья, — тут он назвал имущество Айвена правильно, может, именно поэтому опять закашлялся — бурно и долго. — Так вот, -снова достал платок, вытер лицо, — женитесь на моей девочке, и вам ничего не придётся продавать. Вы не игрок... я наводил справки... — пояснил в ответ на удивлённый взгляд баронета. — А что тут такого? — он пожал плечами. — Даже выбирая лошадь, не только выясняешь всю её родословную, но и проверяешь, в каком состоянии у неё зубы, а тут — жених.

— Но, позвольте, милейший, — Айвену, наконец-то, удалось освободить руку, — я ещё не дал согласия.

— Дадите, — и «покупатель», вытащив из портмоне чек, помахал им перед носом предполагаемого зятя. — Я никогда не ошибаюсь, — продолжил делец, убедившись, что сумма, прописанная в чеке, попала в поле зренияАйвена, и довольно хмыкнул, увидев, как расширились его глаза. Ещё бы, этой суммы хватит и погасить долги, и потом ещё долгое время оставаться состоятельным человеком, даже если ни чем больше не заниматься, просто тратить деньги — и всё. — Итак, я навёл справки. В отличие от своего папаши, вы экономны, к деньгам относитесь уважительно. Вы получили блестящее образование, но при том обстоятельстве, что особа вы всё-таки титулованная, почему-то предпочитаете работать руками, что вызывает уважение. Кстати, как я узнал, у вас есть кое-какие сбережения, — здесь толстяк пренебрежительно скривился, давая понять, что он думает о подобных «запасах». Кривизна потного лица почему-то позабавила Айвена.

— Вы и это умудрились узнать? — улыбнувшись одними уголками губ, поинтересовался он.

— Деньги, мой мальчик, открывают любые двери,- сказал толстяк и, вздохнув, продолжил:

— И закрывают тоже.

Намёк более чем прозрачный, и дальше Айвен слушал смешного человека в узком костюме очень внимательно.

— У вас спокойный, ровный характер, вы умны, и теперь вы барон...

— Простите, но во владение имением я войду только через год, по окончании траура, тогда и стану бароном — внёс поправку Айвен.

— Что такое год в нашей жизни, дорогой барон? — возразил толстяк, упорно продолжая игнорировать то обстоятельство, что Айвен пока ещё баронет. — Мне десять лет назад сказали, что с моими лёгкими я не протяну и года, а что вышло? А вышло, что я жив, и, как это не смешно, почти здоров. И потом, если я помру, кто позаботится о моей крошке Лу? Луиза — так зовут вашу невесту.

— Уже невесту?.. — Айвен немного попривык к бесцеремонности провинциального богатея, но это заявление возмутило. Он хотел решительно попрощаться с наглецом и пойти прочь, однако потенциальный тесть сунул ему в руку чек.

И всё. Больше будущий барон не сомневался. Он даже не попросил фотографию невесты. Просто посчитал нули, стоящие после единицы — и сделка свершилась.

— Что ж, ваше предложение действительно не только интересно, но и своевременно, — произнёс Айвен, внутренне уже согласившись набрак по расчёту. И, с облегчением улыбнувшись, добавил:

— Надеюсь, мои зубы вы проверять не будете?!

— Зачем? Я был у вашего дантиста. Он сказал, что зубы у вас здоровые, — совершено серьёзно ответил будущий тесть, чем вверг баронета в состояние лёгкого шока. Тот ещё не встречал человека, у которого бы полностью отсутствовало чувство юмора.

— Когда ехать? — поинтересовался Айвен, в душе смущаясь столь неприкрытого расчёта.

— Умный мальчик, — добродушно улыбнулся толстяк, но взгляд остался жёстким. Так смотрят дельцы, ещё до начала переговоров уверенные в их благоприятном исходе. — После моей смерти вы станете крупным землевладельцем, так же вам отойдут пакеты акций нескольких компаний. Дорогой мой, скажу по секрету, очень перспективных компаний. Банки часто лопаются, пшик — и нету. Свои денежки я предпочитаю вкладывать в развитие паромобильного бизнеса, в строительство железных дорог,в новые технологии. После свадьбы... — здесь провинциал сделал многозначительную паузу, — вы получите полный отчёт о моих капиталовложениях и... и я надеюсь на ваше участие в делах... Хотя, думаю, пока вы будете тут утрясать папины делишки, у нас будет время посетить некоторые из моих кампаний.

Толстяк кивнул на стоявший неподалёку паромобиль.

— Соберите всё, что вам нужно в дорогу, и переезжайте ко мне.

— Прошу прощения, это абсолютно невозможно, — Айвен растерянно посмотрел на чек, — надо заплатить долги...

— Я всё сделаю, — просипел толстяк, сдерживая очередной приступ кашля.

— И, тем не менее, — настаивал Айвен, — мне нужно будет заехать на работу, сообщить об увольнении. Этой суммы, — он снова посмотрел на чек, — вполне достаточно, даже более, чем достаточно, чтобы привести мои дела в порядок. И потом, долги я принципиально отдаю сам. Особенно, если это долги моего отца.

— Ну ладно, мой мальчик, ладно, не кипятись, — толстяк,улыбаясь, похлопал Айвена по плечу. Молодого человека опять покоробила фамильярность дельца: тот перешёл на «ты» сразу же, как понял, что дело выгорело, и аристократ «куплен» с потрохами. — Делай свои дела, и приезжай. Мы будем тебя ждать.