— Невероятно, — шептал альбинос, широко открывая зубастый рот и потирая ладони.

— Прекратите! Остановите свою адскую машину! — хотел закричать Айвен, но не смог произнести ни звука. — Наверное, впрыснули что-то парализующее, — подумал он.

Датчики закончили работу, и чьи-то сильные руки переложили безвольное тело с инквизиторского кресла на обыкновенную больничную каталку.

— Подключить пациента к Большому Мозгу? — сказали рядом высоким женским голосом.

— Пожалуй.. Да, подключайте... Какой номер присвоили подопытному?..

Глава 16

— Большой Мозг устроен на тех же принципах, что и наши аналоговые машины? — поинтересовалась Кэтрин. Она слушала старика с горящими глазами, в предвкушении чего-то важного, нужного ей самой. Девушка давно забыла, как недавно сердилась на деда за ещё одну, на её взгляд,совсем ненужную остановку. Сейчас дед и внучка находились в уютных, хорошо обставленных апартаментах. Сидели в глубоких креслах, перед пылающим камином. Барон Чемберс вытянул укрытые пледом ноги к огню, в руке держал тонкую фарфоровую чашку. Кэти, увлечённая рассказом, всё же не забывала подливать в неё ароматный, по всем правилам заваренный чай.

— Нет. Ничего общего, — задумчиво глядя на огонь, произнёс старик. — Аналоговые компьютеры, слабеньким подобием которых являются наши вычислители, там использовались лишь во вспомогательных, оперирующих системах.

— И у тебя есть описания, чертежи?

— Были. Как-то, чтобы развеять скуку, занимался на досуге расчётами. Но ты зря так разволновалась, девочка. Здесь они не применимы в принципе. Как и строительство Большого Мозга тоже невозможно — и тоже в самом принципе. Совершенно другая философия.

— Дедушка, машины и философия — это слишком!

— Ты плохо слушала лекции по истории техники, Кэтрин, — барон укоризненно нахмурился, — иначе не задавала бы таких вопросов. Тебе интересно узнать, что я почувствовал, когда «пообщался» с Большим Мозгом накоротке?

Внучка кивнула.

— Тогда не перебивай меня по пустякам. Всё равно ничего из услышанного ты не сможешь получить здесь, реализовать или разработать — как вам угодно, леди. Так вот, когда пропал весь мир вокруг, мне показалось, что я ослеп...

***

Короткая вспышка — и безжалостный, холодный свет затопил Айвена. Свет проникал везде. Стремился туда, где только что поработали датчики. Перерабатывал всю полученную информацию, но ему было мало, невообразимо мало. Он жил информацией, это его пища, вода, свет, земля — всё.

Оглушённый, потерянный, Айвен едва помнил себя. Казалось, из тела высасывают жизнь. И он,человек, предвечная душа, любимое создание Божие, будет высосан и переработан этим светом? Да полно, светом ли?

Айвен воспротивился, стал отталкивать, ускользать от его холода.Лихорадочно строил барьеры, ставил плотины. И холодное сияние остановилось. Его струи, похожие на туманных змей, отпрянули, отступили перед спасительной, благодетельной тьмой. Айвен ощутил себя тьмой, Божественным Предвечным Мраком, существующим всегда, равным и со-вечным Свету.

К человеку, отданному на растерзание искусственному интеллекту, вернулось зрение.

Он увидел своё тело, распластанное на столе — металлическом... или неметаллическом, а только кажущемся таким... Стол выращивал щупальца с присосками и иглами на концах — они оплетали тело, проникая в важнейшие нервные узлы. Головы не видно, накрыта плотным белым колпаком, с торчащими пучками проводов, незаметно вливающихся в псевдоподии.

Менгэ по прежнему смотрел в туманное зеркало и плавно двигал левой рукой по прозрачному столу. Правой то и дело щёлкал по клипсе, бросая короткие фразы, спрашивая,приказывая. В углу появились две девицы в хлопчатобумажных комбинезонах, серый цвет ткани казался грязным на фоне сияющей белизны профессорской лаборатории. Ассистентки альбиноса колдовали с аппаратурой, временами поглядывая в туманные экраны зеркал. Вся троица обменивалась репликами, и Айвен слышал их, несмотря на поставленный звуковой барьер.

— Профессор контакт рвется!

— Вижу! Добавьте мощности.

— На пределе. Можно попытаться задействовать мощности вычислительной сети Института.

— Может быть, ввести что-нибудь для расслабления и подавления воли?

— При обследовании моему пациентику ввели стандартный набор препаратов.

— И он ещё сопротивляется Большому Мозгу?

— Да, редкостный экземплярчик. Я отловил прирождённого миропроходца!

— Так ваше решение профессор? Ввести или повысить мощность сканирования за счёт подключения вычислительной и научной сети Института?

— Может быть, попробовать нейронную пушку или поместить его под нейропроектор?

— Мы попробуем нейропушечку, но не сейчас. И естественно снимем матрицу на нейропроектор, но тоже не сейчас. К применению таких опасненьких игрушек нужно готовиться и готовить пациента не менее трёх суток.

— Через три минуты он придёт в себя. Решение, профессор?

— Стандартный набор препаратов и повторное сканирование с применением вычислительной сети Института, — принял решение Менгэ.

Теплая волна накрыла Айвена. Он вновь почувствовал свое тело. Тело блаженствовало. Тело наслаждалось полнотой жизни, оно цвело и развивалось. А мозг? Мозг мечтал уснуть. Сознание? Это только мешает. Отдадим его и будем наслаждаться Покоем. И вновь пришел свет. На этот раз он не ломился, вкрадчиво проникая в каждую клеточку — и тело радостно капитулировало.

Свет приблизился к преграде из Предвечного Мрака, интуитивно созданной Айвеном, и пошел на штурм. Стал сверлом, тараном, снарядом. Айвен содрогнулся от страшного удара, одновременно его затопила дикая боль. Казалось, рвётся каждый нерв, каждая жилка. Он видел, как его теловыгнулось дугой, забилось в конвульсиях . «Пус-сссс-тииии... пуссс-тиии меня... я дам тебе счастье...» — вкручивалось в душу желание, чужое, чуждое...«Ты должен убрать барьер и впустить свет... и тогда получишь... покой... Покой и новое знание... не стоит противиться, Айвен.... Покорись... или тебя просто не будет... Будет кусок мяса, жутко воющей от невероятных мук», — свои это мысли или чужие, Айвен уже не разбирал, он был готов сдаться, отдаться на милость агрессивному свету. И тут внезапно появилось, что-то третье. Оно тоже было частью света, но не такой яркой, покрытой рябью символов. Айвен заметил что-то знакомое. Он присмотрелся, точно — столбцы цифр. Мелькают тёмными колонками... Идут непрерывным потоком... Приостановились... Ускорились... Замерли и вновь пришли в движение... Послышалось?...

Нет, это действительно голос Джипси:

— Отсеки свет! Немедленно. И пропусти цифры.

— Джипси?... Ты?...

— Я. Слушай, вопросы потом. Отсеки свет, пропусти цифры. Не защищайся от них. Они — спасение.

— Но как? Как?..

— Да как угодно, развалина. Хочешь жить, пропусти цифры. Отсеки свет. Ухвати ближайшую цифру за хвостик.

Цифры продолжали стремительный полёт. На этот раз он подпустил их ближе. А свет давил, уплотнялся, усиливал атаки. Айвен изловчился и ухватил нолик из пролетавшего мимо столбца. И тут же весь столбец начал стремительно втягиваться в него, легко пройдя сквозь Предвечный Мрак. Десять столбцов... Двадцать... Цифры с рёвом хлынули к Айвену, оставляя свет бессильно биться далеко сзади. В сознании словно открылся невидимый клапан: бесконечные колонки цифр преобразовывались в формулы, картинки, целые представления. Свет негодующе взревел, отпрянув. Какой-то частью сознания Айвен видел лабораторию, стол с саркофагом и своё тело, распластанное на нем. Менгэ что-то говорил, безостановочно двигая руками по делениям пульта управления. Ассистентки застыли за его спиной. Вся троица обменивалась резкими репликами. Айвен отметил, что Менгэ перестал кривляться.

— Атака с удалённого терминала, профессор?

— Они проникли в его сознание, шеф!

— Нет, нет, всё сложнее, девочки. Боюсь, что этот найдёныш подчинил себе часть сети и теперь качает информацию с наших баз данных.