Корецкий, Данил Аркадьевич (родился в 1948) — русский писатель, работает в жанре детектива. Полковник милиции, доктор юридических наук. Повести «Разящий удар», «Свой круг», «Принцип карате», романы «Пешка в большой игре», «Акция прикрытия», «Основная операция», «Антикиллер».

Если пожелаете узнать, до какого уровня низведена гитара в современном русском детективе, откройте хотя бы роман Данила Корецкого «Секретные поручения». «Кто-то забрался на козырек над входом в подъезд, стал бренчать на гитаре и выть. И все подхватили: «А если я засну, шманать меня не нада-а-а!..» — Заткнитесь, падлы! — крикнул Горейчук».

Или еще один образчик: «Газик Димирчян, когда пьяный, берет гитару, лупит по струнам и поет жалобным голосом. Говорят — хорошо поет».

Благородный инструмент стал непременным участником блатных компаний и разгульных попоек, и это не может не печалить.

ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ КОСТОМАРОВ

Костомаров, Леонид Петрович (родился в 1948) — русский писатель. Романы «Земля и Небо», «Огонь и вода», «Иной мир», «Калека».

Гитара, благодаря своей компактной конструкции и большим выразительным возможностям, пользуется необычайной популярностью в местах лишения свободы. В уголовной среде порой появляются незаурядные исполнители — если, конечно, осваивают классический репертуар вместо блатной «Мурки» или «Гоп-стоп!» Леонид Костомаров в мемуарной книге «Десять кругов ада» описывает лагерный концерт, посвященный Октябрьской годовщине и Дню милиции, который «состоял всегда из сольных номеров гитаристов с присвистом, одного, обычно украинского, танца, декламации собственных виршей и стихов гражданственного и патриотического звучания».

На фоне казенщины и общего «культурно-воспитательного» убожества гитарные пьесы выглядят очень достойно!

Или еще один эпизод:

«Вдруг Воронцов встает и берет со шкафа гитару. Виновато говорит:

— Вольные шофера забыли… Я ее лет двадцать в руках не держал, — тренькнул по струнам, настроил и поднял на меня глаза…

Я недоверчиво смотрю на его мозолистые руки-лопаты, куда ему играть на гитаре…»

Нет, навыки игры не забылись, а сердце зэка жаждет красоты! Автор восторженно констатирует: «За свою жизнь я не слышал такой глубокой и печальной музыки, кажется, что звучал целый оркестр…»

Выразительные возможности гитары безграничны.

ХАРУКИ МУРАКАМИ

Мураками, Харуки (родился в 1949) — японский писатель. Романы «Охота на диких баранов» (1962), «Норвежский лес» (1987) отражают влияние современной американской культуры.

Харуки Мураками в романе «Охота на овец» занимается поиском смысла жизни. Его герои постоянно рефлектируют, совершают какие-то не вполне мотивированные поступки, эпатирующие читателя. Посмотрите, при каких обстоятельствах автор упоминает гитару.

Главный герой рассуждает о сопернике-музыканте, отбившем у него девушку: «Видно, правду говорят, что в каждом человеке с рождения заложен неизменный вектор душевных склонностей. Он был лучше меня лишь тем, что играл на гитаре. Я был лучше его лишь тем, что умел мыть посуду. Гитаристы, как правило, никогда не моют посуду. Повредишь себе палец — и больше незачем жить на свете».

Отыскав среди хлама инструмент, он пытается вспомнить, как когда-то играл: «Я притащил из кладовки старую, облупленную гитару, с трудом настроил ее и попытался вспомнить то, что играл когда-то давным-давно. Слушая Бенни Гудмэна, я ковырялся в аккордах песенки «Airmail Special», пока не подошло время обеда. Тогда я отправился на кухню, наделал из уже почерствевшего хлеба бутербродов с толстыми ломтиками ветчины и съел, запивая пивом из банки.

Я потерзал гитару еще с полчаса — и пришел Человек-Овца».

Гость восторгается:

«— Что ли на гитаре играл? — с явным любопытством спросил Человек-Овца. — Мы вот тоже музыку любим. Играть, правда, совсем не умеем…

–

Да я тоже не умею. Уж лет десять, наверное, гитару в руки не брал.

–

Ну, все равно: сыграл бы что-нибудь, как умеешь!

Чтобы не обижать Человека-Овцу, я сыграл ему первый куплет «Airmail Special», но уже в припеве заблудился в мудреных синкопах, сбился с ритма, плюнул и отложил инструмент.

–

Эх, здорово! — с чувством похвалил Человек-Овца. — Небось, хорошо, когда музыку играешь?

–

Это если хорошо играешь. В этом-то и проблема. Чтобы научиться играть хорошо, нужно, чтобы слух был хороший. А с хорошим слухом уши могут завять от своей же игры, пока учишься».

Неумные похвалы дилетанта приводят героя в ярость:

«— Ситуация несколько изменилась, — медленно произнес я. — Я теперь очень зол. Так сильно, как еще не злился в жизни ни разу.

Человек-Овца молчал, застыв с бокалом в руке.

Я взял гитару за гриф, размахнулся — и что было силы шарахнул ею о кирпичный угол камина. Под душераздирающий визг лопающихся струн инструмент разлетелся вдребезги. Человек-Овца слетел с кресла, точно ошпаренный. Уши его качались, точно лапы сосны на ветру».

Молодой человек, неприкаянный житель японской столицы, не находит ответов на трудные житейские вопросы и вымещает злобу на гитаре, на которой за десять лет не научился играть…

АРТУРО ПЕРЕС-РЕВЕРТЕ

Перес-Реверте, Артуро (родился в 1951) — испанский писатель, блестящий знаток истории и искусства, мастер изящной словесности, завоевавший сердца читателей романами с захватывающей интригой.

Повесть «Тень орла» Артуро Переса-Реверте — это история испанского батальона 326-го линейного пехотного полка наполеоновской армии, тщетно пытавшегося перейти на сторону русских под Москвой. В тексте книги неоднократно упоминается гитара, и это понятно: звуки ее напоминали героям о родине, а Пепе, игравший на ней, был любим всеми, в том числе и французами. «Бедняга Перекур! Подумать только — выбраться живым из

Байленской бойни, пересечь горные отроги, не попав в руки партизан — а они бы ему непременно отхватили лучшее достояние мужчины, — и лишь для того, чтобы схлопотать пулю от своих в тот самый миг, когда он собирался обратиться — к нам, то есть — со словами ободрения: «Не робей, ребята! Знаю, что тяжко, но ничего! Еще усилие, черт возьми! Мы с вами строим новую Европу», — и всякое такое. Ну, вот и построил. Прощай, Перекур, ты, хоть и французик был, а говорил по-нашему, не гнушался вместе с нами послушать гитару Пепе из Кордовы и похлопать его виртуозной игре, и однажды, как сам рассказывал, даже закрутил в Сакромонте любовь с обворожительной испанкой, зеленоглазой цыганкой, которая до сих пор снится ему на ночевках под открытым небом — небом этой проклятой России».

Да что там, не только простые солдаты — сам император слушал испанскую гитару! «Примерно в полночь стоял капитан Гарсия, опершись о зубец крепостной стены, высившейся над древней столицей, и раскуривал трубочку, которую накануне обнаружил в кармане убитого казачьего офицера. Слышался гитарный перебор — это Пепе-кордовец пощипывал струны — и кто-то из недвижных и невидимых часовых напевал себе под нос что-то там такое про девушку, которая милого ждет, а он в горы ушел, все никак не придет. И тут капитан различил чьи-то шаги и только собрался крикнуть: «Стой, кто идет, разводящий ко мне, остальные на месте, стой, стрелять буду» и прочую муру, которой по уставу караульной службы полагается предварять пулю в лоб, как из тьмы вынырнул император собственной персоной и в сером сюртуке. Перепутать было невозможно — во всей Великой Армии не найдешь другого такого коротышку в такой огромной треуголке.

–

Добрый вечер, капитан.