Действительно ли можно узнать, заслуживает ли человек доверия? Только тогда, когда мы имеем некоторое понимание его скрытых побуждений, мотивов и работы его подсознания. Для полного понимания необходим психоанализ, но работа подсознания выражается в чертах характера и защитные черты характера могут показать нам некоторые очень важные признаки. Легко внушаемый человек, с чрезмерными потребностями в зависимости или со слабым эго, обычно легко склоняется к измене. Им может быть может хвастливый, непоследовательный человек, полный гордости и тщеславия. Материальный эгоизм, жажда власти и нескончаемая враждебность, также приводят к перевороту моральных ценностей, в том числе и верности.
Как часто подтверждается в психологии, легче сказать какие черты характера у надежного человека не должны быть, чем дать положительную картину того, на что он должен походить. В общем, мы можем сказать, что человек, который честен с собой и демонстрирует минимум самообмана, человек, который демонстрирует стабильный тип характера, человек с подлинной зрелостью, является самым верным себе и в итоге самым преданным для других людей.
Тем не менее, семена измены посеяны в каждом из нас и могут взойти от внешнего влияния. В тоталитарном мире, например, все обучены самоотречению и предательству себя самих; когда человек начинает мыслить иначе, чем другие, к нему привязывают ярлык "предателя". В задушенном догмой и традицией мире, любая форма оригинального мышления может быть названа мятежом и изменой. В таких случаях, определить что является изменой на самом деле, помогают различные экологические, социальные и политические факторы, а не запутывающие внутренние процессы. В этой главе, однако, я подчеркнул личные факторы влияющие на предательство - это влияние предубеждений семьи, группы и внутренняя нестабильность, вытекающая из осложнений в непосредственном окружении. Есть такое множество тонких фантазий измены самому себе и тайной агрессии ко всем и такое множество желаний излить тайное негодование, что любое правительство может использовать эти нездоровые невротические чувства, чтобы расшевелить страну.
Принуждение к верности
Недавно американцы более критично посмотрели на понятие верности и подрывной деятельности. Сильно ощущая циничную и безжалостную природу тоталитарного нападения с помощью диверсий, мы стали позволять страху перед диверсиями парализовывать наши демократические свободы.
Мы стали настолько озабоченными призраком пятой колонны предателей на нашей земле, что мы стали излишне осторожными и подозрительными.
В своем хорошо задокументированном исследовании немецкой Пятой Колонны, голландский историк Доктор Луи Де Йонг смог доказать, что страшная сеть Гитлеровской измены и предательства, была по большей части воображаемым чудовищем, созданным человеческой паникой и страхом. Мы требуем постоянного подтверждения, что намерения наших соседей и сограждан приемлемы и лояльны. Опасность этого безумного поиска безопасности работает и на политических и на психологических уровнях. С политической точки зрения, в попытке установить неуязвимые барьеры от распространения тоталитарных идей, мы можем обнаружить, что мы отбросили те самые качества, которые отличают демократию от тоталитаризма: свободу и многообразие. В психологическом отношении мы можем обнаружить себя жертвами патологического подозрения (которое можно клинически назвать паранойей), и эта подозрительность может принудить нас отказаться от самых крайне ценных качеств, которые у нас есть, как у людей: терпимость и уважение к нашим собратьям.
Политические опасности в этой ситуации каждый раз указываются ответственными лидерами американского общества. Как психиатр, я хотел бы уделить свое внимание психологическому аспекту этой проблемы и опасностям для свободного разума, которые неразделимы в текущей ситуации. Поскольку, как мы уже увидели, любое политическое поведение по существу, это расширенный вид индивидуального поведения, оно внедрено в психологию людей, которые составляют политическую группу.
Большую часть наших коллективных подозрений, можно приписать гигантскому приумножению персонального чувства возможной опасности. В периоды страха и бедствий возникает миф о вероломном агрессоре, миф, который тоталитаристы умеют очень хорошо эксплуатировать. Наше внутреннее чувство возможной опасности, перемещается и перенаправляется на наших соседей и нашу окружающую среду. Мы начинаем во всех сомневаться и не доверять им. Мы обвиняем других, потому что боимся сами себя. Мы чувствуем себя слабыми и прикрываем нашу слабость, взращивая подозрение и будучи все время в поисках возможных предателей и инакомыслящих.
Как мы ранее увидели, вопрос верности - сложный. В нашем рвении создавать гарантии надежности, мы склонны упрощать проблему, таким образом мы можем попасть мимо цели и стать такими же, как и наши тоталитарные антагонисты, у которых большой запас сверх упрощений. Требование к людям быть верными присяге, требование, чтобы они выполнили этот магический ритуал, посредством которого они отказываются от всего прошлого и будущего политического греха - может иметь парадоксальный эффект. Простое произнесение клятвы не делает человека верным, хотя это может дать возможность судье преследовать его за лжесвидетельство. Наша настойчивость в официальных выражениях верности, фактически дискредитирует и обесценивает основной личный смысл добровольной и самоизбранной идентификации с сообществом, которая является сущностью верности; и конечно это не создает и не обеспечивает верность.
Клятва в верности слишком легко перерастает в пустую формулу и человек, дающий ее, может полностью забыть значение, которое она имеет. Для многих она просто станет бюрократизмом, а для других, этими бесконечными, неприятными формами, которые обязательно надо заполнять.
Принуждение к клятве может легко превратиться в детскую магическую стратегию, форму психического шантажа. Есть некоторые восточные религии, в которых верность проявляют с помощью молитвенного барабана. Считается, что прихожанин выполнил свою работу, приведя барабан в движение рукой. Он не должен говорить молитвы; ему не нужны благочестивые мысли. У практикующих эти религии, больше нет никакого осознания содержания молитв. Они - слепые последователи ритуалов, чье значение они давно забыли. Подписание клятвы в верности может стать таким же пустым жестом, как кручение молитвенного барабана.
Истинная верность вещь не постоянная; как мы уже увидели, она растет и развивается вместе с индивидуальностью. Она должна вновь открываться и ежедневно испытываться, начиная с того момента, как она стала по существу, результатом внутреннего сражения противоборствующих ценностей, в которых человек находит свои особые ценности и привязанности. Когда человек вынужден клясться в своей верности, даже при том, что он чувствует ее уже глубоко внутри себя, внешнее принуждение означает, что он должен отложить в сторону свое личное право взвешивать ценности и нанять себе адвоката со своими собственными принципами чести. Не имеет значения, является ли клятва выражением его истинных чувств, элемент усиления, который за ним стоит, оказывает на человека, который ее дает, ослабляющий в психологическом отношении эффект. На первый взгляд это может показаться странным, но простая аналогия все прояснит. Человек, который искренне любит свою жену, например, не должен многократно клясться ей в любви; он показывает это своими поступками. Но если она настаивает на его клятве, сама ее настойчивость, подразумевающая, что она сомневается в нем, может породить в сознании ее мужа вопрос - и его начнет смущать то, что он действительно думает.
И требованием клятвы и ее принятием, мы увековечиваем смешную иллюзию, что враги не пройдут через эту систему молитвенного барабана. Факт в том, что осмотрительные предатели и оппозиционеры, единственные, кто не боится маскировать свои мотивации и скрывать свои намерения за принятыми формулировками. Ни один из них не боится обвинений в лжесвидетельстве. Они не чувствуют колебаний в подписании клятвы, если им это подходит. Для них слова и клятвы - только инструменты, которые не имеют связующей моральной ценности. Важнее, чем требование верности, должно быть требование в целостности, устойчивости характера, зрелости целей и мотиваций.
