Если социально-политические взгляды, идеологические представления восставших к лету 1774 г. получили свое наивысшее для того времени выражение, то в смысле развития элементов организованности наиболее выдающимся был первый этап Крестьянской войны — время осады Оренбурга. В самом ее начале Пугачев и его сподвижники создали (впервые в истории крестьянских войн) коллегиальный орган управления — Военную коллегию. Она являлась военно-административным центром, руководящим всеми сторонами жизни на территории, отвоеванной восставшими. В ее компетенцию входили многие вопросы: распространение восстания на новые территории, вовлечение в него широких масс угнетенных, в том числе путем посылки манифестов и указов, организация управления, суда и расправы на повстанческой территории, руководство военными действиями, связь с местными очагами движения, снабжение повстанческой армии всем необходимым, поддержание дисциплины и порядка.

В Военную коллегию входили яицкие казаки: Л. Витошнов — главный судья и заместитель Пугачева, как предводителя Главного или Большого войска, судьи М. Шигаев, Д. Скобычкип, И. Творогов, думный дьяк И. Почиталин (составитель первых манифестов), секретарь М. Горшков. Делопроизводством занимались повытчики, имелись переводчики.

Для руководства Главным войском, ее боевыми действиями создали особую походную канцелярию во главе с А. А. Овчинниковым. У него имелся свой канцелярист. Своих писарей и помощников имели Зарубин-Чика, Белобородов и другие руководители армий и отрядов.

Состав Военной коллегии менялся. Так, место И. Почиталина после его пленения 1 апреля 1774 г. занял А. Дубровский. На втором и особенно третьем этапах Крестьянской войны функции Военной коллегии сужаются, ее роль падает. Она занимается преимущественно руководством тем войском, которое, постоянно меняясь в составе и численности, складывается при Пугачеве, его пополнением, вооружением и снабжением. Связь с другими повстанческими отрядами ослабевает или отсутствует совсем. Уменьшается состав Военной коллегии после поражения под Сакмарским городком. Однако в том или ином виде она существовала до августа 1774 г., т. е. до окончательного поражения пугачевского войска.

Главное войско Пугачева во время осады Оренбурга делилось на полки, создаваемые по социальному, национальному или территориальному признаку. Полки состояли из рот по 100 человек в каждой. Командиров — полковников, сотников, есаулов, хорунжих — выбирали на кругах. В войске проводились учения, соблюдалась дисциплина, принималась присяга. Нарушителей дисциплины, особенно мародеров, строго наказывали. Выдавалось жалованье, хотя и нерегулярно. Имелись знамена и войсковые печати, медали и кресты для наград.

Среди руководителей повстанческих войск имелось немало способных организаторов — сам Е. И. Пугачев, его боевые соратники И. Н. Зарубин-Чика и И. Н. Белобородов, С. Юлаев и К. Арсланов, И. С. Кузнецов и И. Н. Грязнов, А. А. Овчинников и А. Т. Соколов-Хлопуша, Ф. И. Дербетов и К. Усаев и многие другие.

Войско Пугачева состояло из пехоты (полки насчитывали от 300 до 2 тыс. чел.), конницы и артиллерии. Большую организующую роль в армии играли казаки, хорошо вооруженные и привычные к военному делу, работные люди уральских заводов. Солдаты, присоединившиеся к восстанию, имели ружья. Основная же масса пехоты, прежде всего крестьяне, была вооружена плохо (самодельные пики, дубины и пр.). Ядро конницы составляли донские казаки, башкиры и калмыки, артиллеристов — работные люди и знающие люди из казаков, солдат, крестьян.

Все эти элементы организации, также присущие повстанцам прежде всего на первом этапе Крестьянской войны, на. втором и особенно третьем этапах но получают дальнейшего развития. Наоборот, все большие размеры получает неорганизованность и стихийность движения, присущие ему, но в меньшей степени, и в самом начале. В обстановке безостановочного и стремительного продвижения войска Пугачева на юг летом 1774 г., преследования его войсками карателей явления стихийности и неорганизованности быстро возрастали и привели в конечном счете к поражению.

1 августа Пугачев уже был в Пензе, 6 августа — в Саратове. Занимая по пути города, повстанцы освобождали из тюрем колодников, раздавали бедному населению казенные соль, муку и деньги, овладевали оружием и припасами. Повстанческие отряды, которые нередко насчитывали по несколько тысяч человек, оказывали помощь главному войску, захватывали города и селения, задерживали правительственные войска. Так, города Инсар и Троицк занял отряд крестьянина П. Евстафьева, который, между прочим, тоже называл себя Петром III. Повстанцы появляются в Воронежской и Московской губерниях. Власти объявляют на осадном положении Рязань и Тамбов. Дворяне в ужасе бегут в Москву, многие погибают от рук повстанцев или попадают к ним в плен.

Действовавшие разрозненно, самостоятельно, эти отряды быстро терпят поражение. Так, с 1 августа по 6 сентября каратели разбили более 60 отрядов, причем было убито до 10 тыс. повстанцев, взято более 70 орудий, пленено 9 тыс. чел., освобождено около 13 тыс. дворян^[175].

Карательные части П. И. Панина, расправлявшиеся с повстанцами, встретились с немалыми трудностями, в первую очередь — с повсеместным и почти поголовным восстанием, разлившимся по всему Правобережью. Они часто вступали в бой с повстанцами, причем более 50 из них имели характер крупных сражений^[176].

Пугачев приближался к Дону, трудовое население которого с нетерпением ждало его прихода. 11 августа повстанческое войско заняло Камышин, а по выходе из него вступило в северо-восточные пределы Войска Донского. К нему присоединялись волжские казаки. К северу от Дубовки — столицы Волжского войска — на реке Пролейке Пугачев 16 августа разбил правительственное войско, в котором было до 500 солдат майора Дица, 1 тыс. донских казаков полковника Кутейникова и 3 тыс. калмыков полковника Дондукова. Повстанцы стремительной атакой рассекли карателей на три части, разгромили их, пленили всех солдат и захватили пушки. Диц был убит, два других командира бежали с поля боя, а их подчиненные — все калмыки и часть казаков — перешли на сторону Пугачева.

17 августа Пугачев вступил в Дубовку, где в его войско влилось еще 3 тыс. калмыков. А еще через день он одержал победу на реке Мечетной, на полпути к Царицыну, над войском, посланным, из этого города. В плен попал Кутейников, а его полк из донских казаков (1,1 тыс. чел.) полностью встал в ряды восставших. Эти и другие донцы, присоединившиеся позднее, с одной стороны, усилили войско Пугачева, но, с другой — сильно повредили ему: они воспринимали его не как «Петра III», «царя-батюшку», а как своего брата-казака. И это очень повлияло на остальных повстанцев, у которых, по словам И. Творогова, «руки у всех опустились и не знали, за что приняться»; таково было обаяние и огромное значение в глазах повстанцев имели «доброго» царя, которое являлось знаменем восстания. К тому же они сомневались в своих силах и возможностях — со всех сторон против них спешили войска, Михельсон преследовал их по пятам.

Утром 21 августа армия Пугачева начала осаду Царицына. Но, получив известие о приближении корпуса Михельсона, предводитель отвел ее от города. Через четыре для, 25 августа, повстанцы потерпели окончательное поражение у Сальникова завода и к юго-востоку от Царицына. Их войско перестало существовать — 2 тыс. было убито, 6 тыс. попало в плен. Пугачев с небольшой группой переправился на левый берег Волги и направился в те моста, где около года тому назад возглавил народную борьбу. Но несколько яицких казаков-изменников, составивших заговор против него, схватили Пугачева и выдали властям, спасая свою жизнь. 14 сентября 1774 г. отважного предводителя привезли на тот самый Пударинский форпост, откуда начался поход небольшого отряда восставших, а через день — в Яицкий городок, откуда переправили под сильной охраной в Симбирск и Москву.

Допросы и пытки Пугачева и его сподвижников продолжались в течение двух месяцев — в ноябре и декабре. А 10 января 1775 г. в Москве казнили Е. И. Пугачева, А. Перфильева, М. Шигаева, Т. Подурова, В. Торнова. И. Н. Зарубина-Чику казнили в Уфе. «Наижесточайшим образом» расправлялись с участниками Крестьянской войны во всех тех местах, где действовали каратели П. И. Папина. Вешали, рубили головы, колесовали повстанцев по городам и селениям Поволжья и Прикамья, Башкирии и Урала, Сибири и Казахстана. Везде стояли виселицы, валялись трупы повстанцев. Дворяне жестоко мстили подневольным, которые посмели подняться с оружием в руках против их власти и гнета.