В начале XVII в. Крестьянская война, сопровождавшаяся борьбой народных масс против иностранной интервенции, продолжалась полтора десятилетия. Огромные усилия, затраченные ими, истощение и разорение страны делают понятным тот факт, что в течение нескольких десятилетий социальные низы не могли подняться на классовую борьбу такого масштаба. Правда, в 40–60-е годы в стране произошел ряд восстаний и выступлений, однако новая Крестьянская война падает на вторую половину 60 — начало 70-х годов. Кроме того, нужно иметь в виду, что первая Крестьянская война сдержала на время окончательное закрепощение крестьян.
После второй Крестьянской войны беспощадно проводятся в жизнь нормы Соборного уложения 1649 г. Крепостнический «устав» ужесточается, распространяясь на новые районы страны. В эпоху разинского движения и после него крепостническое государство, несравненно более мощное, чем в начале XVII в., гораздо быстрей расправляется с народными движениями, обильными в это «бунташное» время. Сословно-представительная монархия превращается в абсолютную, и это сопровождается, с одной стороны, возрастанием роли дворянства, усилением ого экономической мощи и политического влияния, с другой — ухудшением материального положения и ростом политического бесправия народных масс.
В последней трети XVII — начале XVIII в. продолжается рост землевладения дворян, уменьшается крестьянская запашка, усиливается феодально-крепостнический гнет. Раздачи земель правительством идут непрерывно и в больших размерах. За разгром разинского восстания огромные владения получают Ю. А. Долгорукий и другие каратели. То же происходит по случаю подавления восстания в Москве 1682 г., победы Петра в борьбе за власть с Софьей в 1689 г., за Чигиринские походы в 70-е, за крымские в 80-е годы и т. д. Помещики получали земли из дворцового ведомства, черносошные, пустые земли «Дикого поля» в южных уездах. Феодалы, не ограничиваясь пожалованиями правительства, самовольно захватывают земли на юге и юго-востоке; их владения приближаются к донским пределам, вклиниваются в земли нерусских народов Поволжья, Приуралья, распространяются в пределах Украины. Наиболее знатные феодалы, царские родственники и фавориты сказочно обогащаются за счет ограбления и эксплуатации крепостных. Нарышкины, родственники Петра I по матери, в 80–90-е годы получают 6,5 тыс. крестьянских дворов из дворцовых владений. К началу третьей Крестьянской войны фельдмаршал Б. П. Шереметев имел в своих 19 вотчинах 6282 двора с более чем 40 тыс. жителей. В начале же столетия некоторые дворянские семейства (Лопухины, Нарышкины, Черкасские) владели примерно по 10 тыс. крестьянских дворов, 15 дворян — по 1–2 тыс., 50 дворян — по 500–1000, 400 дворян — по 100–500 дворов. В целом при Петре 1 в раздачу попали сотни тысяч крестьян.
Положение крестьян ухудшилось после подавления разинского движения. Власти усиливают сыск беглых, ужесточают репрессии против них[98]. 13 результате законодательной деятельности правительства (особенно важны в этом плане наказ сыщикам 2 марта 1683 г. и указ 23 марта 1698 г.) вырабатывается своеобразный кодекс сыска беглых крестьян и холопов. Сыск принял постоянный государственно-организованный и массовый характер; он продолжался в течение всей последней трети XVII в.; особенно большие размеры характерны для сыска 90-х годов, когда его масштабы «ни в какой мере не уступали масштабам сыска в 60-е годы»[99]. Правительство во второй половине XVII в. постепенно распространяет нормы сыска беглых на окраины страны. В обстановке массового бегства на юг в 70–80-е годы эти меры к концу столетия Начинают применяться властями и на территории Дона, что, естественно, вызывало крайнее недовольство донского на качества.
О тяжком положении крестьян петровского времени сохранилось немало сведений. Барщинные работы, различные взносы и повинности разоряли их хозяйство. И. Т. Посошков сообщает, что помещики накладывают на своих крестьян «бремена неудобноносимая»; есть такие «бесчеловечные дворяня», которые в пахотную и сенокосную пору не оставляют своим крестьянам ни одного дня для работы на себя или, забрав положенные оброк и столовые запасы, «еще требуют с них излишняго побору и тем излишеством крестьянство в нищету пригоняют». По его же словам, «многие дворяне говорят: «Крестьянину де не давай обрости, но стриги ево, яко овцу, догола». И, тако творя, царство пустошат, понеже так их обирают, что у иного и козы не оставляют, и от таковые нужды домы свои оставляют и бегут»[100]. В одном из подметных писем, адресованных Петру I (1700 г.), группа крестьян жалуется, что дворяне, «яко львы зубы, челюстьми своими пожирают и яко же змии ехидные, рассвирепел, напрасно пожирают» то, что создается трудом их подданных[101].
Значительно увеличивается налоговое бремя. Помимо внесения подворной подати, уплаты косвенных налогов (таможенные, кабацкие и др.), с начала XVIII в. вводится много новых: деньги корабельные, рекрутские, драгунские и многие другие. Войны (особенно Северная, начавшаяся в 1700 г.), создание армии и флота, постройки заводов и каналов — все это требовало колоссальных средств. Налоги брались со всего: с бань и постоялых дворов, перевозов и мельниц, с лавок и шалашей — со всего, что продавалось и покупалось.
Особенно тяжелым было положение крестьян. В среднем на один крестьянский двор падало до 10–15 руб. и более различных платежей. Для сравнения можно привести такие данные (за 1706 г.): для выплаты двухгодичного оброка по 1 руб. 69 коп. со двора крестьянам имения И. Квашнина-Самарина в Калужском уезде требовалось продать около 7 пудов свинины, или 11 баранов, или 85 кур[102].
Нещадная эксплуатация крестьян и посадских людей феодалами и государством имела своим следствием массе вое их разорение, обнищание. Перепись 1710 г. показала сокращение количества крестьянских и посадских дворов. Большие размеры приняли недоимки при сборе налогов и платежей. Они выколачивались властями с примененном самых жестоких мер, сопровождались страшными злоупотреблениями и насилиями представителей местной администрации. Характерной чертой жизни и быта многих городов, сел и деревень является массовое нищенство. Так, по данным за 1709 г. в Бежецком уезде на 25 тыс. населения насчитывалось около 1,6 тыс. нищих. Тысячи, десятки и сотни тысяч крестьян и горожан отрывались от своих занятий на строительство городов и каналов, обслуживание мануфактур, устройство засек и подводную службу и. многое другое. Так, на воронежских судоверфях с 1698 по 1701 г. работало до 15 тыс. работных людей из различных уездов; десятки тысяч людей строили в тяжелейших условиях Петербург, Азов, Таганрог и другие города. В рекруты в годы Северной войны брали по 1 человеку с 20 дворов; за первые 10 лет мобилизовали 200 тыс. человек[103]. Тысячи людей погибали от голода и холода, болезней и побоев.
Исключительно тяжелым было положение десятков тысяч работных людей на мануфактурах и приписных крестьян, обслуживавших те же фабрики и заводы. Долгий рабочий день, низкая зарплата, которой хватало лишь на пропитание самого работника, притеснения и издевательства — таков был их удел. Многие из них бежали с предприятий, власти же принимали строгие меры к их отысканию и возвращению на старые места.
На народных страданиях строилось и крепло государство, усиливались позиции и увеличивались богатства российского дворянства и купечества. Наступление на жизненные интересы широких народных масс затрагивало те районы, которые исстари сохраняли автономию в пределах России. Это, прежде всего, юго-восточные окраины, куда в течение второй половины XVII — начале XVIII в., но ослабевая, тянулись потоки беглых.
На Дону в начале XVIII в. насчитывалось около 130 городков-станиц с несколькими десятками тысяч населении, возможно до 60 тыс. чел. Среди них по-прежнему насчитывалось немало беглых крестьян и посадских, стрельцов и солдат. Многие голутвенные люди работали на богатых казаков, попадая к ним в экономическую зависимость, другие становились бурлаками, третьи, люди бездомовныо и бродячие, кормились случайной работой. На Дону постоянно не хватало хлеба, прокормиться было трудно. Положение осложнялось частыми набегами воинственных соседей; они убивали и уводили в плен сотни людей, разоряли дома, захватывали имущество[104].
