Запах крови, предсмертные хрипы, звон стали, жар огня. Нет времени осмысливать происходящее. Надо защищаться и нападать. Выпад, уклонение, выпад. Боль обжигает плечо. По руке стекает что-то тёплое.

Слева от Аэрис сражается брат Антарес. Его лицо спокойно, взгляд холоден и клинок разит безжалостно тех, с кем два астара ещё утром делили кров и пищу. А справа столь же беспощадно разит противников Электус.

Потоки элементалей сливаются в безумный вихрь силы, готовый взорваться и разрушить крепость до основания. Сражающихся становится всё меньше, а каменный пол, испещрённый символами, заливается кровью.

Астарка делает шаг назад и видит, как брат вонзает клинок в спину Электуса. Лезвие проходит насквозь. Багровые капли падают с острия. Тело медленно оседает на пол.

Аэрис кричит. Её переполняет боль. Пламя срывается с её рук и охватывает брата. Тишина молотом обрушивается на девушку. Кроме неё, в живых никого не осталось.

Десять искалеченных тел лежат, не шелохнувшись. Мерзкий запах обожжённой плоти дурманит сознание. Кровь тонкими ручейками стекает в центр зала.

Кто-то подходит сзади и кладёт морщинистые руки на плечи. Взгляд Аэрис мечется от обугленного тела брата к бледному искажённому болью лицу Электуса. Внезапно у него вырывается хрип.

‒ Закончи начатое, ‒ приказывает Аэрис чей-то голос. ‒ Его уже не спасти. Он оказался слаб.

Повинуясь, девушка подходит к парню и дрожащей рукой вонзает клинок в его сердце. Ей хочется плакать, но слезам нельзя появляться в этом месте. Хранители не испытывают чувств, им чужды эмоции простых смертных.

Однако Аэрис не может сопротивляться охватившему её горю, и две солёные капли стекают по щекам, размазывая копоть. Девушка чувствует, как грудь пронзает острая боль. И в сдавленном крике Аэрис открывает глаза.

«Снова этот сон», ‒ простонала астарка.

Сквозь узкое оконце пробивались первые лучи солнца. Это значило, что день Испытания совсем близок. Завтра завершится обучение в ордене. Она, её брат, Электус и ещё двадцать других аколитов постараются доказать Хранителям, что достойны примкнуть к тем, кто оберегает мир от саморазрушения.

Пятнадцать лет назад девочка с рыжими перьями переступила порог мрачной холодной крепости. Вместе с ней пришли её брат и мальчик по имени Электус из индингов, или людей, как они сами себя называли.

Кто знает, случайность или сам бог Этернитас переплели их судьбы, но с первого дня три ребёнка чувствовали, что их жизни крепко связаны. И пусть суть Хранителей не позволяет близости и пристрастия, их троица каждый раз случайно оказывалась вместе.

Но время, тренировки и наставления смогли подготовить их к нелёгкому служению Терруму ‒ миру, в котором они жили. Перед тем как отправиться в Странствие Аэрис, Антарес и Электус едва ли не возненавидели друг друга. И о былой связи уже не могло быть и речи.

Однако с того дня бывшей принцессе Тристии стал часто сниться один и тот же сон. Она просыпалась в холодном поту, иногда со слезами на глазах, иногда в немом крике.

Долгое время Аэрис не понимала, почему её так тревожит жизнь индинга, но после того как повелительница мёртвых Эвигет сняла печать контроля, всё встало на свои места.

Девушка поняла что заставляет болеть сердце, когда она видит смерть Электуса. Однако это никак не могло помочь в её стремлении предотвратить трагедию. Оставалось только ждать и надеяться, что в нужный момент она примет правильное решение.

***

Серые камни, серое небо. Тропу, что уходила далеко в гору, плотным саваном обернула тишина, и даже вольный ветер не решался нарушить гробовое молчание. Всё замерло, словно само время решило прервать нескончаемый бег. Парень с неопрятной бородой и свисающими до плеч грязными волосами цвета каштана устало брёл, опираясь на глевию с чёрным древком и серебристого цвета наконечником. Лицо не выражало никаких эмоций. Он был погружен в воспоминания.

Пятнадцать лет назад этим же путём прошёл слабый и наивный мальчик, мечтающий стать героем из сказок. Сейчас же в Ордас должен был прибыть воин, не знающий ни жалости, ни страха, ни сомнений. Лишённый всяческих страстей Хранитель Террума.

Его Странствие – путешествие по миру, являющееся обязательной частью подготовки Хранителя, продолжалось без малого три года. За это время он понял, что Террум обречён на саморазрушение, и что Хранители – единственные, кто знает, как удержать весь мир на краю гибели.

Все эти годы ему объясняли, что мир находится в состоянии энтропии, неостановимом потоке саморазрушения, а Хранители стремились отсрочить неминуемый конец всего сущего. Разумные же создания, будь то астары, люди или фодеры, сами того не зная, приближали гибель Террума.

И раньше Электус понимал, что так оно и есть. Но, вопреки этому убеждению, во время странствия он на какой-то миг увидел в надежду и даже поверил, что, возможно, мир ещё не обречён. Однако сейчас, в конце долгого пути, Электус ощущал, что его чувства и эмоции практически выжжены, а надежды уже нет.

Жестокие войны по надуманным поводам, предательства друзей ради горсти монет, беспощадные мятежи, когда обезумевшие от крови крестьяне вырезают всех встречных, не щадя ни женщин, ни детей, а не менее беспощадные солдаты сжигают взбунтовавшие деревни дотла вместе со всеми жителями. Всё это грозит миру смертью. Не только людям, астарам и фодерам, но всем живым существам.

Электус тоже нёс в себе смерть и разрушение. В нём бурлила сила, требующая выпустить на волю всю свою ужасающую мощь. Однажды потеряв контроль над собой и подвергнув мир опасности, погубив сотни невинных жизней, Электус был готов понести наказание.

У него имелись вопросы к Хранителям, но в свете содеянного им они уже ничего не значили. Если ему позволят, он будет готов сделать всё ради сохранения Террума.

Солнце нещадно палило, обжигая и без того обгоревшую кожу. Ветер нисколько не охлаждал. Наоборот, он лишь иссушал всё, к чему прикасался. Но худшей из бед оказался песок: чёрный, словно смоль и раскалённый так, что можно было гадать, когда же он начнёт плавиться.

Начало сезона полудня и без того выдалось в центральной части Террума довольно жарким, а в Пустынных землях это становилось совсем невыносимым. Мёртвая земля, невесть как оказавшаяся посреди континента, старалась прибрать в жаркие объятия путников, что забрели сюда непонятно зачем, но ей до их мотивов не было никакого интереса.

Караван медленно пробирался в гнетущей тишине. По росту путников каждый житель Террума мог легко догадаться, что это фодеры, непонятно почему оказавшиеся вдали от прохладных пещер в горах Монтиар, где находился их дом.

– Дагрен, – запыхаясь, обратился к одному из спутников старый фодер с длинной, искусно заплетённой седой бородой. – Если мы до следующего восхода этого проклятого солнца не дойдём до оазиса, я лично выпью твою кровь, как делали наши предки, выживая в лабиринтах пещер.

– Но помните, уважаемый Турвол, что ежели мы явимся вовремя, вы обещали удвоить моё жалование, – ответил молодой фодер, с короткой чёрной бородкой, аккуратно постриженной следуя последней фодерской моде. Многие его товарищи по путешествию удивлялись, как он умудряется уделять время внешности, когда шёл вопрос об их выживании.

– Помню, помню, – проворчал в ответ старый фодер. – Проводник, чтоб его эта пустыня живьём и сварила, сбежал, едва только ступил на проклятый чёрный песок. Но это не снимает с тебя вины.

Сил на дальнейшие разговоры ни у кого не осталось. Диковинные горбатые лошади, купленные Дагреном, оказались на редкость выносливыми. Но даже они плелись всё медленней и медленней, а горбы обвисли и лежали теперь на спине, вызывая у фодеров отвращение.