Когда-то давно Виталина Вениаминовна была моим куратором. Суровая женщина, которая уже тогда разменяла шестой десяток не давала спуску ни одному интерну. Даже сейчас, от знакомых препарирующих интонаций яйца к горлу поджались.
— Понимаю. Но… Это важно… — сглотнув вставшую комом в горле слюну, добавил я. — Для меня.
— От тебя? — два коротких слова вошли словно пули в сердце.
— Нет…
Видимо что-то такое проскочило в моём голосе, что эта железная женщина сдалась.
— Фамилия?
— Савельева Валерия Анатольевна.
На том конце послышались характерные щелчки клавиатуры.
— Савельевой Валерии у нас не наблюдается.
— А Сысоева? — не знаю почему, но сердце вдруг бешено заколотилось в груди.
— Была такая, — после продолжительной паузы произнесла Виталина Вениаминовна.
Слух резануло слово «была».
— В каком смысле? Почему была? — напрягся я, чувствуя, как по спине побежал мерзкий холодок, не предвещающий ничего хорошего.
— Дим, — опустив формальности, к которым сама же нас приучала в своё время, позвала меня. — Ребёнок точно не твой был?
«Был!» — ударило набатом прямо в уши.
— Что с ней? — каждое слово рвало горло как наждачкой.
— Выкидыш.
— Когда?
— Дим…
— Когда?!
— Судя по тем данным, что есть у меня, пять дней назад. Похоже, твоя знакомая передумала рожать и приняла…
Сквозь звон в ушах я расслышал только первую часть названия препарата, что обнаружили в анализах Леры, но понял о чём речь.
— Её отравили, — мне не нужно было гадать, я был уверен. — Она хотела этого ребёнка. Лера бы никогда так не поступила.
— Я вспомнила! Значит, это про неё мне говорили. Она в больнице дебош устроила, набросившись на мужа. Врачам пришлось ей успокоительное вколоть.
Выводы напросились сами собой.
По всему выходило, что мерзавец Савельев решил избавиться и от Леры, чтобы получить чёртовы акции. Это каким же беспринципным ублюдком надо быть, чтобы отравить женщину, что носит твоего ребёнка?!
А я кретин сам ему в руки её отдал, думая, что Лера хоть немного ему не безразлична.
Надо было наплевать на всё и забрать её. Запереть в своём доме, спрятать от всех.
— Я убью Савельева! — сорвалось с языка.
— С ума сошёл?! — рявкнула Виталина Вениаминовна, приводя меня в чувства. — Мирзоев, ты хочешь, чтобы меня как соучастницу посадили?!
— Простите, Виталина Вениаминовна, я не хотел...
— Хотел. Ты и сейчас хочешь, — безжалостно надавила на больное она. — Я не знаю, что у вас произошло и, будем честны, знать не хочу. Мне своих проблем хватает. Поэтому меня в это втягивать не смей!
— Вас это никак не коснётся. Даю слово. И… спасибо вам.
— Не натвори дел, Дима!
Сбросив звонок, я набрал другой номер.
— Мне нужен адрес Савельева.
— Дима? Ты пьян? — голос Баринова звучал сонно. — Это может подождать до утра?
— Михаил Сергеевич, мне срочно нужен адрес Савельева. Можете достать?
— Что произошло? Что-то с Лерой? — догадался он. — Дим…
— Да или нет? — впервые повысил я голос на правую руку отца.
— У меня есть номер помощника Савельева. Виталий должен мне услугу, попробую узнать у него. Я перезвоню.
Схватив куртку и ключи от машины, направился в гараж. Михаил Сергеевич перезвонил быстро, я успел только выгнать автомобиль за ворота.
— Что ты собираешься делать? — спросил он, когда я вбил адрес дома в навигатор.
— То, что должен был сделать сразу. Заберу Леру.
— Подожди. Давай, я приеду? Обсудим всё спокойно. Ты протрезвеешь…
— Я не пьян, Михаил Сергеевич. Спасибо. Утром перезвоню. Простите, что потревожил.
Мне повезло, что дороги были пусты. До посёлка, где жил генеральный директор холдинга «ФИС Гранд», путь занял около тридцати минут. На въезде в него притормозил на перекрёстке, пропуская вперёд пожарные машины. Звуки сирен усилили нехорошее предчувствие.
Тонкую фигурку, зигзагами бредущую вдоль дороги, заметил издалека. Девушка, которую я поначалу принял за пьяницу, норовила в любой момент выскочить на проезжую часть. Сбавил скорость, чтобы успеть среагировать, если она вдруг решит броситься мне под колёса, и едва не выпустил руль, когда свет фар выхватил бледное как мел лицо.
Лера!
Что она здесь делает?
Хорошо, что сбросил скорость, иначе бы пролетел мимо.
Не успел об этом подумать, на моих глазах случилось то, чего больше всего боялся: Леру повело на проезжую часть прямо мне под колёса.
Вдарил что есть сил по тормозам, и немыслимыми усилиями выкрутил руль вправо, едва не угодив в кювет, но всё равно услышал глухой звук удара сзади.
— Блядь! — Выругался, выскакивая из машины. — Лера! Лера!
Она лежала на дороге без сознания. Ссадины на руках, которые успела выставить, падая, чтобы защитить лицо, угрозы жизни не представляли. Кажется, ничего не было сломано. Предположил сильный ушиб бедра, но для того чтобы убедиться наверняка, нужно было срочно доставить её в больницу и осмотреть.
Осторожно подхватил на руки хрупкую и лёгкую как пушинку девушку, направляясь к своему автомобилю.
— М-м-м… — зашевелилась она в моих объятиях, болезненно морщась. — Где я?
— Лера, это я Дима. Всё будет хорошо.
Девушка чуть приоткрыла глаза и сделала слабое движение рукой, словно хотела коснуться моего лица.
— Я сейчас отвезу тебя в больницу, тебя осмотрят…
— Ди… ма? — выдохнула с изумлением.
Узнала!
— Не хочу! Только не больница… — хлынули слёзы из её глаз. — Пожалуйста!
От вида мокрых дорожек на бледных щеках, моё сердце болезненно сжалось.
— Сколько же ты пережила, девочка моя… — не удержался и, едва касаясь губами, сцеловал солоноватые капли.
Осторожно уложив девушку на заднее сидение, подложил под голову свёрнутую куртку. Настроив зеркало заднего вида так, чтобы было видно Леру, развернулся домой.
43. Ты мне нужна
Лера
— Сколько же ты пережила, девочка моя… — шептал в моём видении мужчина, которого здесь просто не может быть.
Осторожные касания губ, едва ощутимые, невесомые. Почти поцелуй, которого вопреки логике так хочется сейчас. Горячее рваное дыхание и бешеный стук чужого сердца. Всё это ощущалось на грани сна и реальности.
Мерное гудение двигателя автомобиля, почти бесшумное. Меня куда-то везли, потом снова несли? Только бы не в больницу. Надоело. Не хочу. Не останусь!
— Тихо, тихо, девочка! — всё тот же голос успокоил меня и я… доверилась.
Как побитый котёнок, доверчиво прильнула к незнакомому мужчине. Или всё-таки знакомому? Этот голос… где я его слышала? Как он сказал его зовут?
Глаза нестерпимо жгло, словно в них песка насыпали, но у меня получилось приоткрыть и разглядеть чёрную рубашку, в которую я неосознанно вцепилась ободранной в кровь рукой.
Так стыдно. Представляю, какой у меня сейчас вид должен быть: уставшая, замёрзшая, побитая дворняжка. Обнять и плакать.
Но плакать больше не хотелось.
Воспоминания накатывали волнами. Потеря малыша, предательство мужа, моя месть. Всё это словно происходило не со мной.
Мне не было жаль особняк, мне не было жаль никого. Никто не пожалел моего ребёнка, у которого уже билось сердце. Ему не дали шанса увидеть свет, а мне не дали шанса его обнять.
Я так и не узнала, кто должен был родиться.
Мальчик? Девочка?
«Мы обязательно попробуем снова…» — так, кажется, Макс сказал мне в тот день.
А потом «попробовал». С Абрамовой. Любимица его матери с радостью подставила своё лоно под член моего мужа.
Правильно, зачем ему теперь я? Пустая, бракованная. Ненужная. Интересно, Нелли он также брал в туалете, заботясь лишь о собственном удовольствии, или только меня удостоили подобной чести?
Муж… Какой он мне муж?
У меня и свадьбы то не было. Я не успела взять его фамилию. С потерей ребёнка нас ничего не связывает кроме синего прямоугольного штампа на странице в паспорте.
