Орлова Евгения. Триста пятьдесят седьмой год по новому летоисчислению. Город 52.

«Дорогие жители нашего города! Позвольте поздравить всех вас с Новым годом! Пусть этот год принесет нам всем процветания! Пусть сбудутся желания и надежды!»

Голос из старенького радиоприемника звучал с надрывом. Оно и понятно. Нашему бессменному мэру скоро исполнится шестьдесят пять лет, сорок пять из которых он провел в кулуарах власти. Несколько раз его пытались сместить менее удачливые оппоненты, но ему всякий раз удавалось выйти сухим из воды. А те, кто осмелился перейти дорогу, бесследно пропадали. Со временем не осталось никого, кто бы мог противостоять ему и его шайке.

Мэр города был единственным жителем, в руках которого сосредоточилась вся имеющаяся на сегодняшний день власть. В глаза его называли господином мэром, а за спиной едва тихо, не дай бог кто-нибудь услышит, господином смерти. Причина этому банальна и проста – любое неповиновение каралось смертью. Жестокой и безжалостной. Полной боли и отчаяния.

«Все мы надеемся, что в скором времени сможем покинуть свою обитель», — прокуренный голос продолжал надрывно хрипеть. – «Но для этого нам придется постараться сделать так, чтобы человечество не вымерло окончательно. Итак, дорогие жители, приветствуем наших молодых граждан, на которых мы возлагаем большие надежды!»

Три сотни голосов нестройным хором выразили свое радушие, хотя я уверена, что одна треть из них просто пытается скрыть свои истинные чувства. Сегодня первый день нового года. Сегодня День возрождения нации!

От воспоминаний меня передернуло, будто мне в кружку супа попался мышиный хвост. Жуть, от которого до сих пор трясет так, что зуб на зуб не попадается…

Наш город пятьдесят второй в списке подземных городов, сооруженных нашими предками в целях защиты от радиационного излучения. Они предусмотрели все, кроме одного – человеческого фактора и гнилой сути тех, кто так или иначе был на протяжении долгого времени наделен властью.

Триста пятьдесят семь лет назад на нашей планете разразилась третья мировая война, итогом которой стало почти полное вымирание человечества и всего живого в целом. Из многомиллиардного населения планеты удалось выжить только небольшому количеству людей, среди которых оказались и мои предки.

В свое время мой прадед и моя прабабушка были уважаемыми учеными, деятельность которых была направлена на изучение влияния радиационного излучения на внутриклеточную структуру организма. Именно им удалось разработать жизненно важный препарат и минимизировать влияние радиации на все живое.

Но годы шли, стирая в памяти не только достижения и открытия первопоселенцев, но и их послания для своих потомков. Общество постепенно деградировало и на сегодняшний день я с уверенностью могу сказать – мы то худшее, что они боялись и представить.

«Приветствуем наших девушек и юношей, которым сегодня выпала великая честь продолжить человеческое наследие!»

Голос из старенького динамика заставил меня вздрогнуть и поморщиться.

«Твари!» — едва слышно прошептала я, продолжая копаться в архивных документах и выискивать нужную мне информацию.

Мои родители были ученными и продолжили путь открытий своих предков. Только в отличии от них, мои папа и мама были менее удачливыми и рано покинули этот мир, испытав на себе все последствия от колоссальной дозы радиации. Сперва умерла мама, сгорев в муках боли буквально за месяц, а когда мне исполнилось семь умер и отец.

Я осталась с дедом по материнской линии, которого ввиду своей немощности заставили следить за архивом. Нас почти никто не трогал и не видел, лишь изредка посещали с проверкой и только. Еду мы добывали сами, охотясь на мутировавших грызунов и мелких червяков, рыли туннели в поисках кореньев и соляных залежей, а однажды, наткнувшись на грот, нашли вполне неплохое уединенное место для выращивания овощей и злаков.

Об этом месте никто не знал. Только я и дед. Еды с каждым годом становилось все меньше и меньше. Охотников уже не осталось, а тех, кто способен вырастить из семян что-то путное и подавно.

К сожалению, наше сегодняшнее общество является потребителем, а не созидателем, как мечтали наши предки. В виду отсутствия у большинства населения знаний и желания учиться, мы не создаем, а лишь разрушаем то, что так долго и упорно создавали до нас. Даже запасы тушенного мяса и семян почти не осталось, все поели.

Мы жили вдвоем среди различного хлама и мусора, который когда-то давно первопоселенцы свезли в дальний ангар и свалили все в одну кучу, назвав ее архивом прошлого. Здесь было все: картины и статуи известных художников, множество различных книг, начиная от детских сказок и заканчивая научными трактатами, макеты зданий и сооружений, которые были памятниками прошлого и многое другое. Только вот никто, кроме меня, больше ими не интересовался. А жаль. Может быть, все было бы по-другому, если хотя бы несколько десятков людей проявили любовь к книгам и тем знаниям, которые они хранят в себе.

Огромное помещение было поделено на секции, но мой интерес всегда был направлен в сторону неприметной двери, куда в свое время были складированы металлические инструменты и запчасти к непонятным тогда агрегатам. Я словно завороженная следила за тем, как периодически раз в квартал дед с нежностью и какой-то грустью перебирает и протирает их, объясняя мне, несмышленышу, предназначение каждого.

В итоге из меня выросла не девушка, а ее подобие. Вместо девчачьих профессий, спрос на результаты которых сегодня наиболее актуален и высок, выбрала себе дело всей жизни – я стала механиком. К тому же и дед был рад таким увлечениям, всячески потакал моим капризам, но при этом заставлял учиться и всесторонне развиваться.

К своим восемнадцати годам я от корки до корки изучила книги по физике, химии, астрономии, а также научные труды ученых. Могу с легкостью наладить работу вышедшего из строя воздушного фильтра, очистить воду от вредных примесей, настроить свет так, чтобы каждый колосок посеянной мной пшеницы дал хороший урожай, разобрать и собрать двигатели внутреннего сгорания, выявить поломку и заменить сломанные детали почти в любых механизмах.

Любая профессия так или иначе накладывает свой отпечаток на жизнь и поведение индивидуума. Вот и на меня она наложила ряд ограничений.

После одного случая, когда мою толстую, длинную косу едва не затянуло в подъемный механизм, я всегда коротко стригла свои волосы, едва ли не под корень. К тому же, сколько себя помню, я постоянно была одета как мальчишка: брюки, рубашка и ботинки. В моем гардеробе нет ни одного платья или юбки, а после одного неприятного случая, который надолго заставил меня замолчать, и женского нижнего белья.

Тот случай я до сих пор помню отчетливо, будто это произошло не пять лет назад, только вчера. Мне едва исполнилось двенадцать, когда один из проверяющих обратил на меня внимание.

— Какой смышленый у тебя растет пацан, Игорь Васильевич! — завистливо произнес лысеющий дядька, глядя в мою сторону.

От такого пристального внимания я замерла и невольно ссутулилась. Эта сутулость, которую так старался изжить из меня дед, в конечном итоге и спасла меня от страшной участи.

— Что есть, то есть, — осторожно произнес дед. – Моя надежда и опора на старости лет. Женька! Принеси табурет Петру Игнатовичу! Не видишь, что ли, как ему трудно подолгу стоять! – зло окрикнул он меня и как бы извиняюще посмотрел на проверяющего.

Только вот этот взгляд и окрик я поняла с первого раза. Дед просто хотел, чтобы я скрылась от посторонних глаз и не высовывалась.

— Ничего, ничего. Не дергай парнишку, пусть работает. А я пойду. У тебя как всегда все в порядке, даже придраться не к чему, — вроде похвалил, но в тоже время я видела в его глазах недовольство, причину которого мы с дедом узнали чуть позже.