Вскоре немцы перешли в контратаку, бросив в бой 7 штурмовых орудий. Три из них были подбиты из противотанковых ружей, но пехота продолжала теснить советские части в западном направлении. В этот момент от 35-й батареи подошли 800 человек, большинство из которых были командирами и политработниками, и немецкое наступление захлебнулось. Рубеж обороны был восстановлен. Таким запомнились бои 1 июля полковнику Д.И. Пискунову[466].
Тем временем 28-я дивизия, полностью преодолев противотанковый ров, возобновила движение к Карантинной бухте. Отдельные очаги сопротивления легко подавлялись совместными действиями пехоты и артиллерии. Наступавший на правом фланге 318-й полк вышел к берегу моря, завершив этим маневром окружение Севастополя и всех находившихся в городе войск. Левее двигался 49-й полк, которому по пути не раз приходилось вступать в напряженные бои. Сломив сопротивление на своем участке, полк провел зачистку территории между Карантинной и Стрелецкой бухтами. Тем временем крайний левый 420-й полк, двигаясь в северном направлении, достиг ПМ 08, где закрепился. В районе ПМ 09 была обнаружена боеспособная батарея, но штурмовать ее 420-й полк не решился, не имея достаточной артиллерийской и авиационной поддержки. Поэтому вплоть до наступления вечера советская батарея продолжала вести огонь по немецким частям вплоть до Стрелецкой бухты[467].
И если для дивизий LIV корпуса настала долгожданная передышка, то для XXX корпуса сражение еще продолжалось. Как быстро определила немецкая разведка, гарнизон крепости успел выйти за пределы города и сконцентрировался на мысе Херсонес. Советские войска были еще полны решимости сражаться, будучи в уверенности, что им на выручку придет Черноморский флот.
1-й батальон 401-го полка 72-й дивизии выбил советские части из окопов в районе ПМ 04, дошел до ПМ 010, перерезав дорогу. Развивая успех батальона, все полки соединения перешли в наступление и во второй половине дня достигли противотанкового рва между ПМ 011 и ПМ 012. Оттуда 266-й полк продолжил движение на север и вступил в южную часть хутора Балошова, левофланговый 401-й полк достиг Камышовой бухты.
Главный удар, по мнению защитников Севастополя, пришелся в направлении хуторов Пятницкого и Меркушева, который обороняли остатки 345-й и 95-й дивизий, 138-й и 79-й бригад. Особенно упорные бои разгорелись за хутор Меркушева. После ряда атак противник сумел захватить этот пункт. Но контратакой, организованной полковниками Д.И. Пискуновым и И.Ф. Хомичем при участии майора И.П. Дацко, немцев из хутора удалось выбить. Общее руководство боем как старший начальник осуществлял генерал П. Г. Новиков. На некоторое время продвижение противника было приостановлено.
Наиболее сильное сопротивление немцам было оказано в полосе наступления 170-й дивизии. После короткого артиллерийского обстрела левофланговый 124-й полк предпринял несколько атак на ПМ 04, но все они были отбиты. Особо мешал немцам хорошо организованный минометный огонь, подавить который никак не удавалось. Они полагали, что на южном фланге обороняется полк НКВД и именно этим обстоятельством объясняется столь упорное сопротивление. И даже поддержка танков не гарантировала немцам успех, так как бойцы, презирая смерть, обстреливали их с минимального расстояния[468].
Тогда командир дивизии генерал Э. Зандер принял решение обойти узлы сопротивления справа: здесь, насколько можно было судить по ситуации, оборона приморцев была слабее. Маневр принес противнику успех, фронт был прорван, и немцам удалось захватить так называемое «летное поле Севастополь VIII», где были взяты многочисленные пленные. Дальнейшее продвижение позволило зайти в тыл оборонявшимся в ПМ 04. После полудня ПМ 04 был взят повторной атакой 124-го полка.
Несмотря на фланговый огонь со стороны побережья, части 170-й дивизии продолжали продвигаться в западном направлении. Севернее ПМ 013 они преодолели противотанковый ров и, не встречая сопротивления, продвинулись к вечеру до района восточнее ПМ 014. Наступавший в центре 391-й и левофланговый 105-й полки 170-й дивизии заняли район Беш-коба и Георгиевский монастырь. Развивая наступление, в 13.15 105-й полк вышел к мысу Фиолент. Совместно с 391-м полком была проведена зачистка кромки моря и побережья вдоль прибрежной дороги почти до ПМ 015.
Здесь в районе ветряка ЦАГИ (ПМ 045), Георгиевского монастыря и мыса Фиолент занимал свой последний оборонительный рубеж 456-й полк подполковника Г.А. Рубцова. Поддержку ему оказывали четыре 152-мм орудия 18-й батареи. Но в ее распоряжении оставалось всего 30 шрапнельных снарядов и несколько практических, чего для длительного боя было явно недостаточно. В помещениях монастыря находились два полевых госпиталя – ППГ № 76 и № 356. К 1 июля в них находилось около 500 раненых.
Первые атаки последовали уже утром и были сравнительно легко отбиты. За ними последовали артиллерийский обстрел и новая бомбежка. Как только смолк грохот рвущихся снарядов и бомб, около 12.00 в атаку поднялась немецкая пехота. Ее отразили огнем пехоты и 18-й батареи. Особенно большие потери понес батальон противника, пытавшийся наступать из верховьев Юхариной балки.
К 20.00 в 456-м полку осталось в строю не более полутора сотен бойцов. Из тяжелого вооружения имелись один миномет и один станковый пулемет. Сектор обороны пришлось сократить до полукруга между Георгиевским монастырем и мысом Фиолент. По радио подполковник Г.А. Рубцов обратился к своему командиру генералу П.Г. Новикову с сообщением, что полк разбит, и просьбой разрешить прорыв к 35-й батарее.
В сумерках остатки полка спустились под скалы. Здесь же, под одной из скал, в оцинкованном ящике из-под патронов было спрятано полковое знамя. С наступлением сумерек подполковник Г.А. Рубцов решил вести своих бойцов к Камышовой бухте, где, как ему сказали, должна будет осуществляться эвакуация. Все попытки вырваться из-под скал на плато для пограничников закончились неудачей, немцы хорошо укрепились наверху и контролировали все тропинки. Под немецким огнем полк был рассеян на мелкие группы и уничтожен. Подполковник Г.А. Рубцов и его военком батальонный комиссар А.П. Смирнов пропали без вести. Ходили слухи, что они, чтобы не попасть в плен, застрелились[469].
После разгрома 456-го полка немцы заняли весь берег и спустились к морю. Вскоре обнаружилось, что группы красноармейцев и краснофлотцев спрятались в многочисленных пещерах и гротах под обрывами скал, откуда пытались прорваться в западном направлении. Поэтому для прикрытия левого фланга было решено оставить 1-й батальон 399-го пехотного полка. Из перехваченных радиопереговоров явствовало, что советское командование располагает достаточными силами, чтобы удерживать побережье северо-западнее ПМ 015, бухту Омега (второе название бухты Круглая) и мыс Херсонес.
В полосе 170-й дивизии, по оценкам ее штаба, оборонявшиеся части и соединения в ходе наступления оказались разбиты на многочисленные группы, которые теперь уже не представляли угрозы. Воздушная разведка отмечала оживленные перевозки в районах бухт Камышовая и Казачья. Здесь же были обнаружены значительные скопления войск. Как предполагали немцы, все они концентрировались в ожидании посадки на транспорты. Показания военнопленных только подтверждали вышеприведенное предположение. Помимо этого, в полосе 170-й дивизии предполагалось наличие большого количества штабов, которые должны были управлять войсками вплоть до их посадки, которая ожидалась в ночь на 2 июля[470]. Чтобы сорвать саму возможность эвакуации, в полную готовность были приведены авиационные и военно-морские силы.
Во второй половине дня против правого фланга 170-й дивизии был нанесен мощный контрудар. По воспоминаниям полковника Д.И. Пискунова, атака состоялась между 17.00 и 18.00 с целью улучшения позиций. Не ожидавшая такого натиска дивизия была вынуждена отступить. По советским данным, были захвачены 3 танка в исправном состоянии и несколько артиллерийских батарей[471]. Прорыв удалось предотвратить только сильным артиллерийским заградительным огнем и спешной переброской подкреплений из других соединений. В отражении советской атаки участвовали саперы, связисты и самокатчики 28-й дивизии и даже штабные работники 72-й дивизии[472].
