Обращает на себя внимание, что большинство членов Военного совета были артиллеристами. Но если в отношении персонального состава большинства из них вопросов не возникает, то личность командующего – бригадного комиссара – остается загадкой. Полковник Д.И. Пискунов, хотя и с оговоркой, заявлял, что это был военком 109-й дивизии бригадный комиссар А.Д. Хацкевич. Но, если описанные полковником Д.И. Пискуновым события действительно произошли в ночь на 1 июля, то организатором совещания Военного совета вполне мог стать бригадный комиссар А.Д. Хацкевич.
Следует отметить, что полковник Д.И. Пискунов оказался единственным человеком, оставившим столь подробные воспоминания о кадровом составе совета. Поэтому сказанное им заслуживает самого внимательного рассмотрения. Уже говорилось, что, вероятно, он допустил ошибку, отнеся время образования совета на 2 июля и назвав комиссара командующим. Эта ошибка автоматически исключает бригадного комиссара А.Д. Хацкевича из категории командующего, поскольку комиссар в это время находился при своем командире – генерале П.Г. Новикове на уходящем на Кавказ катере. Если коллегиальный орган управления армией сформировался 1 июля, то функции командующего, в полном соответствии с приказом генерала И.Е. Петрова, исполнял командир 109-й дивизии, а не ее комиссар.
Для выяснения обстановки в 3.00 начальник штаба 95-й дивизии подполковник А.П. Кокурин направил на 35-ю батарею начальника оперативного отдела капитана И.А. Чистякова и начхима майора М.В. Рубинского, чтобы выяснить обстановку. Командиры ушли и назад не вернулись. Прождав их несколько часов, подполковник А.П. Кокурин в 5.00 отправил туда майора И.Н. Пазникова. И.Н. Пазников попытался разыскать генерала П.Г. Новикова, чтобы получить от него указания, но никто не мог ответить, где же тот находится. О том, что произошло в ночь на 1 июля на Херсонесском аэродроме и на причалах у 35-й батареи, майору рассказали командиры, оставшиеся в ее казематах. С такими сведениями И.Н. Пазников убыл обратно в штаб дивизии.
Подполковник А.П. Кокурин внимательно выслушал рассказ своего подчиненного, который не прибавил ему оптимизма. Известие об эвакуации высшего командования флота и армии так ошеломило начальника штаба артиллерии дивизии подполковника Е.А. Яковлева, что он ушел к себе в землянку, где через несколько минут, никому ничего не сказав, выстрелил себе в висок. Вскоре командный пункт дивизии оказался под обстрелом, и начальником штаба было принято решение отходить к 35-й батарее[463].
С утра 1 июля в этом же направлении двинулись остатки 1, 2 и 4-го батальонов 9-й бригады. Начальник штаба бригады оставался на командном пункте 3-го батальона, которому было поручено прикрывать Стрелецкую бухту. Командир части полковник Н.В. Благовещенский и военком полковой комиссар В.М. Покачалов попросили полкового комиссара Ф.Ф. Дубенко собрать батальоны бригады, после чего сами отбыли на 35-ю батарею для доклада. Оттуда они уже не вернулись, и никаких приказов от них более не поступало. Выполняя приказ, комиссар Ф.Ф. Дубенко сумел собрать около 300 бойцов, которых включили в общую оборону 35-й батареи.
В ночь на 1 июля 22-я и 24-я дивизии направили к Севастополю усиленную разведку, которая, подойдя к первым домам на его восточной окраине, была обстреляна. По тем же признакам части 132-й дивизии установили, что советские войска не оставили город и некоторые из них готовы к его обороне.
После восхода солнца немецкие дивизии LIV корпуса изготовились к боям за город. Начать наступление они смогли только после полудня, в 12.15, когда артиллерия и минометы прекратили обстрел кварталов Севастополя. Для усиления 102-го полка ему был придан один батальон из 31-го полка, главной целью их наступления являлось достижение берега Южной бухты. После полудня первые солдаты 24-й дивизии вышли к морю в районе западного выхода из Городского тоннеля. Вскоре вышли к берегу и заняли вдоль него оборону 1-й батальон 102-го, 1-й батальон 31-го, 2-й батальон 102-го и 2-й батальон 31-го полков. В качестве резерва за левым флангом разместился 3-й батальон 31-го полка. В 13.30 над Лазаревскими казармами взвился немецкий флаг. В плен за время боев в Севастополе было взято 120 человек[464].
Тем временем полки 22-й дивизии, начав наступление в 12.15, также подошли к Южной бухте. На своем пути они почти не встретили сопротивления, но после полудня в тылу дивизии стали рваться шрапнельные снаряды, и командование дивизии приказало вывести из города все ненужные для боя войска, чтобы те не понесли потерь.
Для штурма города совместно с частями 50-й дивизии выдвинулись батареи 22-го зенитного полка, батарея Кунце из 197-го дивизиона штурмовых орудий. Но уже первые их попытки проехать уперлись в завалы, образованные разрушенными зданиями, и противнику пришлось срочно менять свои планы. Как оказалось, зенитки и штурмовые орудия можно использовать только для действий вдоль Лабораторного шоссе в сторону вокзала и Южной бухты. Здесь шла 13-я рота 123-го полка, сопровождаемая бронемашинами, которые обстреливали все, что подавало признаки жизни. Зенитки подавляли одиночные орудия и пулеметы.
В 13.30 на командный пункт 50-й дивизии прибыл начальник оперативного отдела LIV корпуса полковник Шпейт для ознакомления с обстановкой. Узнав, что части соединения генерала Ф. Шмидта уже вошли в город, он по радио отдал приказ дивизионной и корпусной артиллерии немедленно прекратить обстрел. К 14.00 батальоны дивизии вышли к Южной бухте, захватив около сотни пленных. Собственные потери 123-го полка во время взятия Севастополя составили всего 3 солдата ранеными[465].
В соответствии с приказом немцы основное внимание уделили зачистке занятых передовыми полками районов, подавляя редкие очаги сопротивления, обшаривая многочисленные пещеры и подвалы. Поэтому с выходом в назначенный район они немного запоздали. Однако можно было особенно не торопиться, так как основные силы Приморской армии отошли к м. Херсонес, оставив город без боя.
На южную окраину Севастополя, выступив в 13.00, вошли 72-й и 42-й полки 132-й дивизии. В 14.10 они достигли района в 300 м южнее Исторического бульвара и вышли вплотную к железнодорожному вокзалу и порту. В 15.13 солдаты 72-го полка водрузили германский флаг над куполом Панорамы. Спустившись вниз, 42-й и 72-й полки в 16.00 вышли к Артиллерийской бухте. Во время продвижения по городу ими было захвачено большое количество пленных. В 16.50 72-й полк занял Торговую гавань.
Во второй половине дня Севастополь оказался полностью захвачен. Никакого упорного сопротивления, которого так опасались немцы, им в городе оказано не было. Командование 132-й дивизии стало организовывать управление Севастополем, именно ему было поручено сформировать городскую комендатуру. Первым комендантом города был назначен полковник Майзель, командир 42-го полка. Большая часть мирных жителей покинула Севастополь и ушла вслед за отступавшей Приморской армией. Остались только те, кто по каким-либо причинам не имел желания или возможности эвакуироваться, а также многочисленные раненые.
В течение ночи советские войска пытались организовать оборону на рубежах перед мысом Херсонес и предпринимали контратаки, особенно активные в полосе 28-й дивизии. Но все они были отбиты. Немцы отмечали незначительную активность советской авиации, действовавшей с кавказских аэродромов, которая пыталась наносить бомбо-штурмовые удары по местам расположения дивизий, а также по прибрежным районам между Ялтой и Алуштой и тылам войск.
С рассветом 1 июля немецкие атаки возобновились по всему фронту обороны. Воспользовавшись молчанием зенитной артиллерии и отсутствием советской авиации, немецкие самолеты захватили полное господство в воздухе над Севастополем. Над позициями одновременно висели 25–40 самолетов противника, которые непрерывно бомбили и штурмовали оборонявшиеся войска. Советские бойцы и командиры еще на рассвете заняли рубеж в противотанковом рву – от берега моря на юге через поселок Коммуна и по косогору до Карантинной бухты. Начало немецкого наступления ознаменовала артиллерийская подготовка и бомбежка. Бойцы сразу же бросились в атаку, торопясь сблизиться с противником и избежать ударов. Для немцев такая тактика оказалась неожиданностью, и они отступили. По словам полковника Д.И. Пискунова, противник потерял до 200 человек убитыми и несколько орудий.
