– Я не думаю, что это Хлама-Разлив, – сказал Солмундссон, оглядывая росшие вокруг высоченные поганки и пузатые дождевики. – Это не похоже ни на одно из мест в Айаде, о которых мне доводилось слышать.

Он подошёл к поганке, не уступавшей размером взрослому дубу, и протянул руку, чтобы коснуться её блестящей кожицы. Его пальцы были в каких-то дюймах от гриба, когда на её ножке открылся рот, полный рядами длинных, игольчато тонких зубов. Поганка зарычала, раскрывая свой рот шире, и её похожая на пещеру пасть раскрылась на весь рост Солмундссона. Он оказался так изумлён, что застыл на месте, а поганка начала двигаться к нему, скользя по болотной грязи.

Раздался хлопок и вспышка света, и поганка повалилась прочь от капитана, в её ножке чернела обугленная дыра. Мимо Солмундссона прошествовал Торрик с пистолетом в вытянутой руке, он выстрелил в поганку ещё и ещё раз и стрелял до тех пор, пока она не издала влажную отрыжку и не затихла, истекая чёрными спорами из полученных ран.

– Признаю, вот это было немного необычно, – произнёс Готрек, указывая своей трубкой на издохший гриб.

Повсюду вокруг них раздались звуки шуршания, а грибы, задвигавшись, начали рядами приближаться к ним, совершая всевозможные рывки, наклоны и сокращения. У одних грибов на ножках открылись рты с зубами, такими же, что были у той поганки, которую застрелил Торрик, но на других появились целые лица — ухмыляющиеся гоблиноидные головы, проступившие на поверхности грибной мякоти, фыркая и хихикая.

– Видите! – Готрек затушил свою трубку и помахал ею Торрику. – Предавайтесь маленьким радостям, когда можете.

Он убрал трубку и, взявшись покрепче за топор обеими руками, протопал вперёд мимо Солмундссона с его помощником. Он, весело насвистывая, ударил топором по ближайшей поганке. Гриб рухнул, обдав Готрека ворохом белых спор, накрывших его таким плотным слоем, что казалось, будто Истребитель напал на мешок муки. Но Готрека это не остановило, он махал своим топором направо и налево с удивительной для кого-то, кто был таким приземистым, ловкостью. Шляпки и ножки разлетались сквозь струи дождя от продолжавшего фальшиво насвистывать Истребителя. Однако, чем больше он убивал, тем больше грибов оживало вокруг и начинало перевигаться в его сторону.

– Надо пробиваться к дороге! – крикнул Солмундссон, доставая свой пистолет и присоединяясь к уже стрелявшему без передышки Торрику. – Их там совсем нет!

Готрек ничего не сказал, но начал прорубаться в указанном направлении, проделывая путь двум державшимся у него за спиной и яростно отстреливавшимся во все стороны дуардинам. Сражение, похоже, скорее придавало Истребителю бодрости, чем изматывало его. Из-за смешавшихся под дождём спор Готрек оказался раскрашенным так же ярко, как те грибы, что он рубил, а куски их шляпок и ножек, застрявшие в его гребне, дёргались там словно рыбы, выброшенные на берег.

К тому времени, когда они смогли выбраться на дорогу, Готрек порубил уже несколько десятков поганок, но, когда Солмундссон оглянулся на поле, там не осталось и следа от учинённого ими побоища. Грибы с соседних холмов заполонили проделанный Готреком проход. Но, как Солмундссон и надеялся, они, похоже, не могли или не хотели выходить на дорогу.

На лице Готрека играла свирепая ухмылка, а когда он увидел, что поганки остановились, он издал бычий рёв и прыгнул обратно на поле, скрывшись из виду за дождевой пеленой.

– Они же его убьют, – упёршись руками в колени и ловя ртом воздух, выдавил Торрик.

– Не уверен, – ответил Солмундссон.

Дуардины остались стоять под дождём, прислушиваясь к звукам бойни, учиняемой на поле Готреком. Время от времени они видели его топор или его огненно-рыжий гребень, которые, показавшись на мгновенье, снова исчезали, сопровождаемые очередным нечленораздельным боевым кличем Истребителя.

Солмундссон прищурился, глядя сквозь дождь вдоль дороги и пытаясь получше разглядеть видневшуюся вдалеке крепость. На ней светились огоньки, значит она не пустовала, однако, она не была похожа ни на одну из крепостей, виденных им ранее. Она больше напоминала голову.

– Ну, кто так строит? – задал он вслух вопрос.

– Одному Грунгни известно. Никогда не видел ничего подобного, – произнёс Торрик, разглядывая грибы, теснившиеся по обеим сторонам дороги. – Не думаешь же ты, что это они построили?

Солмундссон рассмеялся. Затем он посмотрел на поганок, и его смех оборвался. Некоторые грибы глядели на него собственными глазами, светившимися злобным разумом.

– Поганки ничего не строят, – произнёс Солмундссон, но голос его прозвучал неуверенно.

– У них обычно и лиц нету, – ответил ему Торрик.

– Ляжки Валайи! – выкрикнул Готрек, вываливаясь обратно на дорогу в брызгах разлетавшейся во все стороны грибной мякоти. – А они ещё те драчуны.

Он принялся тыльной стороной ладони вытирать со своего лица споры и слизь, одновременно с этим рыская по дороге взад и вперёд, явно готовясь для нового броска в атаку.

– Постой! – Солмундссон схватил его за руку. – Не забывай, зачем мы сюда пришли.

Готрек уставился на него, тяжело дыша и утирая грязь с лица.

– Ты ведь помнишь, зачем мы здесь? – требовательно спросил его Торрик.

– Конечно я, едрить-твою, помню! – Готрек свирепо зыркнул на Торрика, затем оглядел окружавшие их влажные холмы.

В воздухе повисло болезненное молчание.

– Барак-Урбаз, – подсказал Солмундссон.

– Угу! – Готрек с шумом втянул носом воздух и, поморщившись, отхаркнул комок какой-то ядовитой на вид слизи. – Барак-Урбаз. Точно. Вы годами позволяли гроби плодиться у себя под ногами, а теперь вам нужно, чтобы Истребитель пришёл и навёл порядок. И сделал всё так, чтобы им пришлось отозвать свой сброд от вашего города прежде, чем их луна станет полной, – он обнажил свои обломанные зубы в горделивой усмешке, но затем его лицо нахмурилось, и он, как будто вспомнив о чём-то ещё, посмотрел себе под ноги.

«Вспомнил об альвийке», – подумал Солмундссон. Он бросил взгляд на помощника, гадая, догадался ли тот, но Торрик всё ещё не сводил с Готрека сурового взгляда. А тот нахмурившись, глянул вверх на камни.

– Мы в какой-то перещере?

– Я не знаю, где мы, – ответил Солмундссон и кивнул на видневшуюся вдали громадину. – Но, думаю, вон там у нас будет больше всего шансов это выяснить.

Готрек поморщился и зашёлся в яростном приступе кашля. Целое облако спор вырвалось из его рта, мерцая и изменяя свой цвет прежде, чем раствориться в струях дождя. Готрек снова нахмурился, вытер рот и затопал по дороге.

– Так и будете просто стоять? – проворчал он.

Торрик сжал кулаки и готов был гаркнуть что-то Готреку в спину, но Солмундссон остановил его своим предостерегающим взглядом. После чего все трое поспешили вперёд по дороге.

Не успело пройти много времени, как Готрек оглянулся на них:

– Похоже, мы всё ещё на верном пути, – сказал он, поднявшись на вершину ближайшего холма.

– О чём это ты? – спросил Солмундссон, увидев, как Истребитель вглядывается в открывшуюся перед ним широкую долину.

Готрек скривился как будто от боли и внезапно зашёлся в новом приступе кашля. Он выплюнул ещё одно облако спор и кашлял так сильно, что несколько минут не мог вымолвить ни слова.

– Это не гриб, – наконец смог выговорить Истребитель, указав на видневшуюся на расстоянии нескольких сотен ярдов дальше по склону фигуру, возвышавшуюся над полем из шляпок.

Когда они прошли немного вперёд, Солмундссон понял, о чём говорил Готрек. Кто-то вырезал из валуна полумесяц и развесил на нём разношёрстную коллекцию черепов, амулетов, ожерелий и грибов.

– Работа гроби, – сказал Готрек. – Ещё более дрянная, чем ваши.

– Лунокланы, – произнёс Торрик, брезгливо разглядывая святилище.

– Значит, мы добрались, – улыбнулся ему Солмундссон. – Значит это и есть Местечко, где гроты клепают свои армии. Мы правильно сделали, что последовали за тем сквигом.

– Можем и дальше за ним следовать, – произнёс Готрек, пытаясь унять очередной приступ кашля и показывая своим топором на фигуру на дальней стороне долины, двигавшуюся по той же дороге, что и они.