— Я об этом думаю с тех пор, как тебя увидел, — Мигель налил себе вина и выпил, — вечером я в патруле, а завтра же утром подам прошение нашему капитану. Надеюсь, отпустят.
В дальнем темном углу таверны дремал, прислонившись к стене и натянув на лицо берет, какой-то господин, судя по недешевому колету — местный дворянин или офицер, которых нынче в Мессине собралось великое множество. Через два стола от Родриго и Мигеля большая компания увлеченно резалась в кости. Там собралось несколько венецианцев и генуэзцев. Позабыв про взаимную неприязнь, они бурно обсуждали перипетии игры. Оттуда непрерывно доносились возгласы:
— Господи Исусе, помилуй меня, грешника! Пусть выпадут шестерки!
Хлопнула входная дверь и в таверну вошли еще два хорошо одетых офицера-венецианца. Один из толпившихся возле стола игроков окликнул одного из них:
— Мессир Чезаре, идите к нам!
Старший из офицеров отрицательно покачал головой, и они заняли свободный стол у окна. Дворянин в углу приподнял край берета, поерзал и снова захрапел.
— Куда ты так закручиваешь?! Это не по правилам!
— Все по правилам, клянусь Святым Себастьяном!
— Смотри, смотри! Нет, ты видел? Он же кость стаканом подтолкнул!
— И верно! Ах ты, мошенничья морда!
— Что ты сказал, пес?!
Хрясть! Один из венецианцев отлетел прочь от стола спиной вперед. Падая, ударился затылком о край другого. Со свистом вылетели из ножен несколько шпаг.
— А ну-ка...
— Пустите меня!
Лязг клинков.
— Н-на!
— Стойте! Остановитесь!
Венецианцы-офицеры вскочили. В руках у них немедленно блеснули обнаженные клинки. Мигель, поглощенный беседой с Родриго, тоже встрепенулся.
— Куда ты? Не вмешивайся! — крикнул Родриго.
— Это мой долг! Беги за стражей, иначе сейчас они тут кишки друг другу выпустят!
Мигель бросился в самую гущу потасовки.
— Именем короля, остановитесь!
Снова лязгнула сталь.
— Я ранен! — заголосил кто-то высоким голосом, — смотрите, кровь!
Венецианцы и генуэзцы отхлынули друг от друга, образовав коридор, через который здоровались клинки шпаг и рапир. Атаковать никто не рвался. Противников оказалось примерно поровну. Господин, храпевший в углу, неожиданно оказался во главе генуэзцев. Его шпага, шириной в два пальца возле глухой чашевидной гарды (и пальцы-то не какие-нибудь там худосочные), смотрела прямо в глаза офицеру венецианцев.
— Ну, кто смелый?
Венецианец левую руку простер перед грудью товарища, удерживая его от необдуманных действий, после которых разговоры уже не имеют смысла, а правую, вооруженную изящной рапирой, вытянул вперед.
— Ты главный? — спросил Чезаре, — твои люди начали первыми.
— Попробуй это доказать своей железкой. Если сможешь, — процедил Вибора.
— Чтоб я еще раз сел играть с этими говнюками... — бросил один из венецианцев.
— Выдайте шулера, — поддержал его товарищ, — мы его проучим по-свойски, больше никого не тронем.
Генуэзцы заржали.
— Чего ты там кряхтишь, трупоед засраный? — сплюнул на пол незадачливый игрок, не отрывая взгляда от кончика шпаги, стоящего напротив генуэзца, — кошка драная в заднице застряла?
Намек на герб Генуи, где изображены два грифона, существа с головой орла и телом льва.
— Молчать! — рявкнул Чезаре, пожирающий глазами Диего, но было поздно.
— Режь панталоне! — раздался визгливый вопль.
Прозвище венецианцев. Панталоне — персонаж итальянской комедии дель арте, носящий узкие красные штаны и говорящий стариковским голосом с венецианским акцентом.
Несколько шпаг немедленно столкнулись.
— На-ка, сосни, путана! — проорал кто-то возле входной двери.
Вибора кистевым движением жестко ударил по клинку Чезаре. Показ атаки и немедленный перевод не клюнувшего на уловку венецианца. Диего отступил, разрывая дистанцию. Вовремя: через мгновение на то место, где он только что стоял, обрушилась тяжелая скамья. А как вы хотели? Трактирные драки не место для демонстрации благородного искусства фехтования. Чезаре тоже отшатнулся, его едва не зацепило.
Дюжий венецианец взревел, как медведь, и вновь взмахнул скамьей, словно она ничего не весила. С необычайным проворством он успел прикрыться ею сразу от двух генуэзских рапир, одна из которых изогнулась дугой и сломалась с жалобным стальным всхлипом.
Дверь с треском распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге возник капитан роты пикинеров, входившей в состав гарнизона Мессины, и несколько солдат, вооруженных протазанами.
— Именем короля! Всем убрать оружие!
Венецианцы и генуэзцы, красные от гнева, как вареные раки, нехотя подчинились.
— А ну пошли все вон отсюда, пока не загремели за решетку! И если попытаетесь продолжить на улице, пеняйте на себя! — гремел капитан.
Диего Вибора, вложив шпагу в ножны, шагнул к Чезаре и прошипел:
— Мы еще встретимся...
После чего резко повернулся и вышел. Генуэзцы потянулись за ним. Капитан пикинеров, быстро расспросил Чезаре об инциденте. Убедившись, что тот исчерпан, и обошлось без трупов, он поинтересовался у Мигеля, почему гарнизонный солдат не на службе и, удовлетворившись ответом, тоже покинул таверну. Остались венецианцы и братья-испанцы.
— Быстро же ты их привел, — удивился Мигель, обратившись к Родриго.
— Да это не я, — смутился его брат, — Святой Никола помог, они совсем рядом были, сами сюда направлялись. Будто знали...
— Эй, солдат, — обратился Чезаре к Мигелю, — я смотрю, ты из местного гарнизона. Знаешь, кто этот человек, что угрожал мне?
Мигель отрицательно покачал головой.
— Впервые вижу.
— Я знаю его, — встрял Родриго, — я из отряда дона Альваро де Басана, мы прибыли вместе с генуэзцами. Этот человек постоянно сопровождает генерал-капитана Дориа. Все время у него за спиной торчит.
— Телохранитель? — задумчиво произнес Чезаре, но ему никто не ответил.
— Дон Агостино, — Хуан Австрийский обратился к венецианцу, именовав его на испанский манер, — полагаю, вы и сегодня откажетесь от моего предложения?
— Откажусь, ваша светлость, — поклонился пожилой флотоводец, — завтра мы выступаем, необходимо хорошо выспаться.
— Разве здешние апартаменты сравнятся с вашими?
— Разумеется, нет. Но я непритязателен в своих потребностях и гораздо лучше высплюсь в знакомом месте.
— Жду, не дождусь отплытия, — сказал Марко Антонио Колонна, спускаясь вслед за Барбариго по парадной лестнице губернаторского дворца, — признаться, Веньер, меня изрядно утомил. Не припомню, кто бы мог его превзойти в дотошности и занудности. Лучше десять раз сразиться с турками, чем высидеть один военный совет, где присутствует Веньер.
— Вы не правы, — мягко сказал Барбариго, — то, что вы считаете занудством — всего лишь рвение патриота защитить права и приоритеты своей родины.
— Ну не знаю. По мне так — мессир Веньер излишне ретив и суетлив. Копытом землю роет. Все эти его показные обиды и нападки на Дориа...
— Что делать, таким его создал Господь. Доброй ночи, сударь.
— И вам того же, мессир Барбариго.
У дверей ждал Чезаре.
— Ваше превосходительство, может быть лучше принять предложение главнокомандующего?
— И ты туда же?
— Я думаю, не стоит сегодня идти в порт. У меня нехорошее предчувствие.
— Перекрестись.
— Если бы помогло, я бы только тем и занимался.
— Не богохульствуй! — возмутился Барбариго.
— Что я такого сказал? — удивился Чезаре.
— Ты ставишь под сомнение силу крестного знамени.
— Ни в коем случае. Но когда за вами следует дюжина хорошо вооруженных молодцев, мне завсегда спокойнее. Может быть, вызвать карету?
— Тут три шага пройти. Вы, молодые, совсем обленились. Стыдись Чезаре. Идем.
Пятеро венецианцев, не считая Чезаре, последовали за командиром.
Стемнело, но главные улицы Мессины хорошо освещались фонарями. Дом, где уже второй месяц, ожидая прибытия всех сил объединенного флота, жил Барбариго, располагался в северной оконечности города, в одном квартале от порта. Здесь было гораздо темнее, и Чезаре положил ладонь на рукоять большого кавалеристского пистолета, заткнутого за широкий кушак.
