Еще летом 1661 г. Людовик предпринял несколько Дипломатических демаршей, которые несли на себе отпечаток уроков Мазарини, вздорности характера молодого короля и его религиозных устремлений. Путем небольшого шантажа, а главное — беззастенчивым предложением субсидий он пытался расширить зависимое от Франции объединение германских государств, Рейнскую лигу. Подобно своему крестному отцу и воспитателю кардиналу Мазарини, Людовик полагал, что купить можно кого угодно. Но на первых порах своей государственной деятельности этот тезис он понимал уж слишком прямолинейно. Иначе б у него не рождались столь химерические проекты, как возведение на польский престол герцога Энгиенского путем, говоря современным языком, взятки польской королеве{91}. Все тем же летом 1661 г. Людовик проявлял заботу о католиках свободного города Гамбурга: он обратился к муниципалитету города с просьбой не чинить препятствий в отправлении католического культа{92}.
На следующий год он вступил в дипломатическую дискуссию с англичанами по вопросу, чьи корабли должны первыми в британских водах отдавать салют. В депешах, полных воинственной риторики, Людовик доказывал, что он не допустит ущемления его королевского достоинства и английские корабли будут первыми приветствовать французов. Шума было много, а в конце концов сошлись на том, что салютовать будут одновременно. Не успел утихнуть этот конфликт, как в Риме разгорелся новый. Трое полупьяных французов повздорили с корсиканцами из охраны папы римского. Во время стычки корсиканцы дали залп по дворцу французского посла, а затем напали на карету жены посла и убили пажа. Так, это дело, начавшееся с пустяка, приняло серьезный оборот: был убит французский подданный. Король не ограничился угрозами, на некоторое время были аннексированы папские владения Авиньон и графство Венессен… А через пять лет Людовик развязал свою первую войну.
Внешняя политика — вот поле деятельности, достойное королей. Своя страна должна служить лишь постаментом памятнику королевского величия. И постамент должен быть надежным. Война и дипломатия требуют денег.
Деньги ради славы и величия короля, династии, Франции предстояло изыскивать Кольберу.
Еще когда Фуке являлся сюринтендантом финансов, Кольбер посоветовал королю ввести четкий учет доходов и расходов, а также составлять проект финансового года и ежемесячные ведомости. Кольбер умело использовал предубеждения короля против финансовых воротил, бравших налоги на откуп. Была создана специальная палата правосудия, которая занялась расследованием всех случаев незаконного присвоения государственных средств и их растрат начиная с 1635 г. За непродолжительный срок палата выявила десятки миллионов ливров, «потерянных» казной.
Огромные усилия были приложены к тому, чтобы сократить государственный долг. Кольбер ликвидировал часть рент, которые выплачивало государство (часто используя посредничество парижского муниципалитета), другие ренты он сократил на четверть или даже наполовину. Рантье, в большинстве своем парижане, предприняли попытку составить заговор, повозмущались, затем, видя свое полное бессилие, смирились. Начиная с 1630 г. в целях пополнения казны было создано и продано много бессмысленных должностей. Кольбер приступил к их планомерному принудительному выкупу. Протесты, мольбы, предложения денег не спасали чиновников. Государство освобождалось от излишних слуг и необходимости выплачивать им жалованье.
Все эти меры позволили за 10 лет сократить ежегодные выплаты государства с 52 млн до 24 млн ливров{93}. То был очень крупный успех финансовой политики Кольбера. Благодаря этой экономии он уменьшил сумму сбора личной тальи — одного из самых тяжелых налогов в старых французских провинциях. Одновременно он добился более справедливого налогообложения благодаря тому, что выявил множество лиц, незаконно пользовавшихся привилегией освобождения от того или иного налога.
Земли, леса, мельницы, дорожные и мостовые пошлины, таможенные сборы, некоторые косвенные налоги, принадлежавшие когда-то лично королю и составлявшие его домен, были расхищены, распроданы, отданы на откуп. В 1661 г. домен не приносил почти никакого дохода, и виной тому был не Фуке и даже не Тридцатилетняя война. Еще сюринтендант Генриха IV Сюлли в начале XVII в. боролся за выкуп заложенного королевского домена. События гражданской войны вынудили правительство прекратить выкупные операции. Пытался восстановить домен кардинал Ришелье{94}. Но только Кольберу удалось добиться значительных успехов в этом плане. В 1671 г. благодаря стараниям Кольбера он принес 5 млн ливров дохода{95}. Восстановление домена имело тем большее значение, что и в конце XVII в. многие французы продолжали считать, что государство должно обходиться исключительно доходами с домена. Налоги же взимать только в исключительных случаях, прежде всего во время войны{96}. В то же время, чем древнее налог, тем с большей терпимостью к нему относились.
Кольбер не являлся оригинальным мыслителем. Что его действительно отличало, так это невероятная настойчивость в достижении поставленных целей. Кольбер следовал путями, проложенными его кумиром кардиналом Ришелье. Будучи прежде всего администратором, к экономике он подходил преимущественно с административной точки зрения. Его меркантилизм был простым и даже немного наивным. Кольбер знал, за славу и величие короля надо платить, следовательно, налоговая система государства должна обеспечить необходимые средства. Налоги взимаются с подданных. Чтобы баранов можно было стричь, бараны должны иметь шерсть, а подданные — деньги. Ценные металлы во Франции не добывались, поступление их в страну обеспечивали крупные негоцианты и финансовые воротилы (итальянские, швейцарские банкиры, собственные, особенно из числа гугенотов), по деньги не должны концентрироваться исключительно в руках этих дельцов. Кольбер понимал необходимость циркуляции денежных потоков во всем обществе. Промышленная деятельность одних, продажа излишков сельскохозяйственной продукции другими должны были обеспечить накопление определенной денежной массы у всех налогоплательщиков. Далее этих простых положений Кольбер не углублялся. К тому же инстинктивно, как всякий бюрократ, он испытывал недоверие и тайную неприязнь к стихии свободной экономической деятельности миллионов безвестных тружеников. Контролю стихия не поддавалась. Принимать же ее как данность, используя лишь ее экономический потенциал, этому противились бюрократическое сознание Кольбера, страсть все знать, все регламентировать, все проверять. Свобода и бюрократия плохо уживаются друг с другом.
С гораздо большей симпатией Кольбер относился к формам крупного промышленного производства. Военная мощь, престижность, фискально-финансовые соображения — вот чем руководствовался Кольбер, поощряя создание той или иной мануфактуры. Хотелось производить столь же прекрасное стекло, как венецианское, такую же саржу, как флорентийская, хотелось выделывать железо не хуже, чем в Швеции или Германии, и строить суда лучше, чем голландские… Средства подсказывала давно укоренившаяся административная практика. Кольбер создавал промышленность бюрократическими методами, такими же методами он пытался ею руководить. Инструкции, рекомендации, постановления… Кольбер не задумывался, может ли поток бумаг произвести чудо. Иного стиля руководства он не знал.
Впрочем, плоды его неутомимой деятельности, и плоды ощутимые, вскоре обнаружились. С 1661 по 1671 г. доходы короля удвоились, с 1662 г. поступления в казну превосходили ее расходы, только во время кратковременной войны с Испанией в 1667–1668 гг. образовался небольшой дефицит.
В 1664 г. создана ковровая мануфактура в Бове, тогда же основаны торговые компании Восточной и Западной Индии. В 1665 г. реорганизуется Совет коммерции, ведется успешная борьба с берберскими пиратами: улучшаются условия торгового мореплавания на Средиземноморье. Одновременно все более упрочивается положение самого Кольбера. Посты закрепляют и расширяют его реальную власть. В 1664 г. в его руки переходит сюринтендантство строительных работ, в 1665 г. функции трех важнейших должностей финансового ведомства объединили и Кольбер стал единовластным контролером финансов. В 1669 г. он получает должность государственного секретаря королевского дома, флота и колоний.
